А поскольку у меня вот в этой самой машине — Совин кивнул на компьютер, — сидит база данных по телефонам Владимира, то я очень просто выяснил, что квартира родственников находится аккурат на той же лестничной площадке, где и квартира адвоката Сергеева. Андрея Игоревича. Такие дела, Настя.

Настя. Да, Настя.

Она ненавидела идеалы добра и света. При том, что вся жизнь ее родителей была насыщена именно этим. Идеалами добра и света. Благородством, рыцарством.

Пара типичных московских интеллигентов. Роман и Лариса. Оба из семей потомственных интеллигентов. Оба с высшим образованием. Отец работал в каком-то НИИ, Настя никогда не интересовалась даже, в каком именно. Мать — научный работник в каком-то музее.

Квартира, заполненная книгами и записями бардовских песен. Непременные выезды на Грушинские фестивали, куда с раннего детства брали с собой и единственную любимую дочурку.

Интеллигентские разговоры на кухне. Высоцкий, Жванецкий, Булгаков, Айтматов, Шукшин, Тарковский, Солженицын (об этом — шёпотом)… Да разве всех перечислишь!.. Множество выписываемых толстых литературных журналов. Непременные байдарки летом. Песни у костра. И все с дочкой, все для дочки.

Которая ненавидела все это с самого раннего детства. С того самого момента, как поняла, рано поняла, что за доброту и благородство награждаются только сказочные герои.

Она ненавидела этот убогий быт на две зарплаты по сто двадцать рублей (потом зарплаты росли в соответствии с инфляцией, но быт оставался таким же убогим).

Она ненавидела родительских друзей — бородатых интеллигентов с непременными гитарами и бредовой геолого-таежной романтикой, с идиотским «ветром дальних странствий» и прочей белибердой.

То есть Настю вполне можно было бы назвать культурным человеком. Если бы не одно обстоятельство: в культурном человеке есть и другие составляющие, а не только багаж знаний. Наверное, это можно определить как духовность, что ли…

Она ненавидела деток богатых родителей — своих одноклассников. За их богатство. Она ненавидела бедных. За нищету. Она ненавидела знаменитых артистов и особенно их детей. Она ненавидела бездарных певцов и певичек, наводнивших теле- и радиопрограммы. Бездарных — по ее мнению, но часто оно было достаточно объективным, отвечающим, скажем так, действительности.

Она любила себя.

Почему? Откуда эти чувства в девочке из благополучной, в хорошем смысле слова, семьи?

Да кто его знает?!

Яблоко иной раз падает так далеко от яблоньки…

Вся жизнь девочки была сосредоточена в ней самой. Она, только она, была центром своего мира. И она, именно она, считала себя достойной той светской жизни, которую вели люди из шоу-бизнеса — актеры, певцы, продюсеры и иже с ними.

Странным образом представления о светской жизни сконцентрировались на тусовке. Почему так? Ведь был мир банкиров, светская жизнь промышленников, развлечения «новых русских». Все так, но штука-то в том, что эти люди, за редким исключением, широкой публике не знакомы. На телеэкранах, на страницах «желтой» прессы мелькали только люди из шоу-бизнеса.

Странные убеждения для девушки неполных двадцати лет от роду. Тем более странные и непонятные для человека образованного, каковым Настя, без сомнения, и была. Литература, музыка, живопись… Она все это не любила. Но знала. Да и учеба на факультете русского и литературы давала и знания и умение мыслить. Короче, объяснить такую «жизненную позицию» невозможно. Остается только принять.

Или не принять.

Это уж как кому угодно.

С раннего детства девочка Настя никому и никогда ненависти и нелюбви своей не показывала, она изобрела для себя «концепцию добрых человеческих отношений». Несколько раньше нее этой концепцией стали пользоваться в управлении крупными зарубежными корпорациями. Но девочка узнала об этом гораздо позже.

Чего же хотела эта девушка? Она и сама толком не знала. А представляла это себе неясно: деньги, «экипажи, скачки, рауты, вояжи», как спел когда-то Владимир Высоцкий, поклонники, Канары, интервью, восторженная публика…

Но ни в каком виде искусства звезда из нее не состоялась бы. Это Настя понимала с полной к себе беспощадностью.

Что остаётся? Деньги.

Деньги.

Где их взять двадцатилетней девчонке? Но Настя верила, нет, не так — знала, была убеждена, что деньги у: нее будут.

Даже более того. Она их заработает. Сама. Своей головой.

Телом? Ни в коем случае! Хотя такие предложения и поступали. В разное время и от разных людей: от богатых сокурсников до водителей проезжавших мимо и внезапно тормозящих «мерседесов». Уж больно хороша была девушка. «От корней до самых кончиков».

Но продавать себя за деньги? Нет. Тогда она просто перестанет себя уважать.

Маленькая необычность для нашего довольно развратного времени: в свои девятнадцать с лишним лет Настя оставалась девушкой. В то время, когда её одноклассницы уже в седьмом классе начали — не все, конечно, — познавать радости плотских утех, по-детски открыто делясь подробностями, Настя решила: это не для нее. Когда-нибудь это случится. Но только с мужчиной ее мечты. Что представляло из себя существо, подпадающее под категорию «мужчина мечты», она не знала. Но верила: она поймет сразу, как только ЕГО встретит.

Итак. Зарабатывать деньги. Причем своим трудом. Стать менеджером, взлететь на вершину огромной служебной лестницы. Как знаменитый топ-менеджер Ли Якокка. И Настя шла к этому, готовила себя к феерической карьере: высшее образование, параллельно — курсы пользователей компьютером, вождения автомашины (будет же и собственная!), каратэ (надо держать форму, да и азы самообороны не помешают в наше неспокойное время, когда вокруг столько мерзавцев), бухгалтерские курсы. Специальная литература по управлению, «паблик рилейшнз», рекламе, психологии, занятия в Ассоциации нейролингвистического программирования, изучение знаменитых карьер знаменитых управляющих…

О, эта девушка знала, куда и к чему стремиться! Не чета деткам, которые уже хлебают славу полной ложкой тем только, что родились у знаменитых и богатых родителей. Но не они — она будет настоящей звездой! И о её карьере будут писать книги и снимать фильмы!

Когда человек к чему-то стремится — и не важно, хороший это человек или плохой, — у него начинает что-то получаться. Когда человек постоянно думает о чем-то одном, в голову ему приходят неплохие мысли.

И однажды Насте такая мысль в голову пришла.

В PR, в «паблик рилейшнз», существует такая практика: специализирующиеся в этой области фирмы в конце года выпускают сборники — их называют «кейс стали», — где описываются механизмы и способы проведения PR-кампаний. Это могут быть удачные выборы, действия по выводу компаний-заказчиков из кризисных ситуаций, эффективные рекламные кампании по выводу на рынок новых товаров…

Настя доставала такие сборники и весьма тщательно их изучала. А поскольку мысли ее крутились еще и вокруг тусовки, то в голове сам собой родился совершенно замечательный план.

То, что в нем было уделено место запланированной смерти некоей молодой женщины, Настю совершенно не волновало. Если для осуществления плана требуется чья-то смерть, что ж — будет смерть.

Нужны более-менее приличные стихи особенной, просчитанной Настей направленности? Будут стихи. Настя расчетливо завязала отношения с Владиком Семеновым. Что с ним будет потом, когда стихи пойдут в дело, — тоже не важно.

Замечательный план, достойный, правда, скорее монстра, а не красивой молодой девушки. Но Настя об этом не думала.

Однако же при всей его замечательности план требовал помощников, некоторого количества денег и хороших тусовочных знакомств. Их не было. И Настя не знала, где их взять. Пока не знала.

На ловца, известное дело, и зверь бежит. И в один прекрасный день, когда девушка торопилась на очередные занятия и ловила «частника», чтобы не опоздать, рядом остановилась зелёная «ВОЛЬВО».

Дверца открылась, и водитель, которого Настя про себя сразу окрестила Толстым, сказал: