В застолье, по словам Горбачева, прошло несколько часов. А в конце дня выяснилось, что его тщетно целый день разыскивали сотрудники Черненко. С Михаилом Сергеевичем хотел встретиться Леонид Ильич.

Позвонили в гараж Управления делами ЦК, выяснили, что Горбачев вызывал машину, нашли шофера, который отвозил его по адресу Грамова. В середине дня позвонили на квартиру. Не обошлось и без курьеза. Никто из сидевших за столом не обратил внимания на телефонный звонок. Трубку поднял сын Грамова и, услышав, что просят подозвать Горбачева, недоуменно сказал:

— Какого Горбачева? Вы, наверное, не туда попали…

Шумное застолье продолжалось еще несколько часов. И только около шести вечера приехал еще один ставрополец и сказал, что в гостинице всех поставили на ноги — ищут Горбачева.

«Я набрал номер телефона, который мне сообщил приехавший земляк, — рассказывает далее экс-генсек. — Ответили из приемной Черненко: «Вас вызывает Генеральный секретарь. Нас с работы повыгоняют…» — «Хорошо, сейчас приеду», — успокоил того, кто звонил.

Надо сказать, нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Правда, у меня пристрастия к алкоголю не было никогда. Поэтому и на сей раз мое состояние было вполне нормальным. Но все-таки известная, я бы сказал, неловкость присутствовала. Оказавшись в кабинете Черненко, я в шутливой форме сказал: «Знаете, сошлись земляки, посидели, поговорили…». Константин Устинович шутки не принял и без всяких предисловий сообщил: «Завтра на пленуме Леонид Ильич собирается внести предложение об избрании тебя секретарем ЦК партии. Поэтому он и хотел встретиться с тобой».

Одно дело оставить гостиницу, чтобы поздравить земляка-юбиляра, и совсем другое — гулянка, как это преподнесли недоброжелатели. В первом случае проявление внимания, человечности, во втором — легкомыслия и безалаберности, особенно если было известно, что в любую минуту последует приглашение на беседу с Брежневым.

Горбачев пишет: за тостами пошел разговор. Говорили, в частности, и о том, кто заменит скончавшегося Кулакова на посту секретаря ЦК КПСС: «Мы, областные секретари, члены ЦК, обычно знали, как говорили тогда, «кто на подходе». Иногда с нами по таким вопросам советовались. На сей раз консультаций не было».

Преждевременная смерть

Внезапная кончина члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Федора Давыдовича Кулакова в ночь с 16 на 17 июля 1978 года сделала его должность вакантной. Считается, что именно это обстоятельство способствовало политическому вознесению Горбачева, ибо неожиданно открывшаяся должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству спасла ставропольского секретаря от дальнейшего прозябания в провинции и последующего, перед пенсией, перевода в столицу на малозначащую хозяйственную должность — удел большинства его коллег.

Смерть Кулакова до сих пор относят к категории подозрительных. Еще во время похорон было констатировано отсутствие Брежнева, Косыгина, Суслова и Черненко, что выглядело беспрецедентным в разработанном до мелочей ритуальном церемониале на Красной площади. Траурную речь с трибуны Мавзолея произнес и урну с прахом Кулакова в кремлевскую стену замуровал приехавший из Ставрополя его земляк Горбачев. Это было его первое публичное восхождение на трибуну Мавзолея.

Так делалось всегда: в случае кончины кого-либо из высшего партийного ареопага в Москву обязательно приезжал руководитель области или города, где родился или работал умерший, и произносил прощальную речь. Однако в случае с Кулаковым поползли зловещие слухи, возобновившиеся с новой силой после развала СССР, когда в предыдущих поступках генсека начали искать некий скрытый смысл.

Преждевременная смерть Кулакова таит в себе немало загадок. Официальный диагноз — скончался от острой сердечной недостаточности с внезапной остановкой сердца — большинством современников воспринимался с недоверием. У нас и за рубежом опубликовано немало статей, в которых люди, близко знавшие Кулакова, утверждают, что он был здоров, как бык, и не знал, что такое головная боль или простуда. Шестидесятилетний богатырь славился жизнелюбием, был обожателем застолий и развеселых компаний.

Однако есть и другие свидетельства. Версию о том, что здоровье Федора Давыдовича уже не выдерживало его образа жизни и связанных с ним нагрузок, разделяет и Горбачев. В своей новой книге он описывает эпизод празднования сорокалетия свадьбы Кулаковых за две недели до кончины. Торжество отмечали на загородной даче. Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной были в числе гостей. Строго выдерживая субординацию, каждый из присутствовавших произносил тост в честь хозяйки и хозяина, который, как правило, заканчивался категорическим требованием «пить до дна». Как Федор Давыдович выдерживал такие возлияния, одному ему было известно, тем более что в 1968 году ему удалили часть желудка.

Об обстоятельствах смерти Кулакова Горбачев пишет так: неожиданно остановилось сердце. По некоторым рассказам, в последний день в семье произошел крупный скандал. Ночью рядом с ним никого не было. Факт смерти обнаружили утром.

Кроме приведенной выше семейно-бытовой версии, существует и политическая. Так, в книге В. Болдина «Крушение пьедестала», наряду с горбачевской интерпретацией, хотя и несколько видоизмененной — «вскоре после операции на желудке, еще достаточно не оправившись от болезни, он, как рассказывал Михаил Сергеевич, крепко выпил и ночью скончался от инфаркта» — есть другая, загадочная фраза. «Правда, некоторые сведущие люди считают, что Кулаков все-таки застрелился», — пишет Болдин.

Застрелился или застрелили? Есть и такие предположения, причем, каждое в нескольких вариантах.

Застрелен по указанию Андропова, которому стало известно, что, воспользовавшись отсутствием в Москве Брежнева, Косыгина, Суслова и Черненко, проводивших отпуск на черноморских пляжах, Кулаков действительно пытался взять власть в свои руки, которая шла к нему сама, по сути, без переворота. Второй вариант — застрелен по указанию Андропова как его опасный соперник в борьбе за власть, но Брежневу было доложено по первому варианту.

Застрелился сам, будучи изобличен Андроповым. Второй вариант — застрелился сам, запутавшись в кремлевских интригах, от безысходности.

Вот основные версии, имевшие хождения в западной прессе. Нет дыма без огня: с начала 1978 года за рубежом все упорнее писали о грядущих переменах в высшем руководстве СССР. Ссылаясь на тяжелую болезнь Брежнева, которого с трудом удалось вывести из состояния клинической смерти, прогнозировали: за Леонидом Ильичем сохранится номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а генеральным секретарем станет Кулаков. Фельдсвязь регулярно доставляла отдыхавшему на Черном море Брежневу обзоры иностранной прессы, в которой обсуждались сильные и слабые стороны нового генсека. Сильных было больше: независим, принципиален, реформатор, но без хрущевских «закидонов». Последнюю хвалебную статью из лондонской «Совьет аналист» о преемнике Брежнева на Черное море доставили за несколько дней до смерти Кулакова.

Действительно Федор Давыдович претендовал на кремлевский престол или это была сознательная «утечка» информации, инспирированная спецслужбами? Прием далеко не нов, достаточно вспомнить кампании по дискредитации Тухачевского, Жукова, Аджубея, Шелепина и других не пришедшихся ко двору деятелей. Начинали, как правило, с публикаций в западной печати.

Если сюжет с Кулаковым тоже из этой серии, то кто сценарист? Брежнев или Андропов? Оба вместе?

А может, не было ни выстрелов, ни вскрытия вен — есть и такая версия. Может, все проще: выпил лишнее, и сердце не выдержало?

Вопросы, вопросы… Их все больше по мере выявления некоторых подробностей. За две недели до смерти Кулакова проходил Пленум ЦК КПСС по вопросам сельского хозяйства. Так вот, оказывается, председателем комиссии по его подготовке был назначен Косыгин. А Кулакова, члена Политбюро и секретаря ЦК именно по этим вопросам, даже не ввели в состав комиссии. Почему?