Лена: Да.

Терапевт: Что вы имеете в виду под независимостью от чужих влияний?

Лена: Чтобы не вздрагивать при мысли, что сейчас о тебе думают не очень хорошо.

Терапевт: У вас что, с детства сложилось впечатление, что вашей маме легко начать думать о вас не очень хорошо? Что бы вы ни сделали? (Говорит четко, с расстановкой.)

Лена: Да.

Терапевт: Потому что вы не здесь, вы делали что-то не так, вы не такая, вы не тогда и не там родились и так далее. У вас нет своего места, кроме угла в комнате, который не совсем ваш угол, кроме конуры, в которую можно было залезть.

Лена: Пожалуй, да.

Терапевт: У вас нет места в сердце матери.

Лена (кивает головой): Я сейчас подумала – «нет места в сердце матери», а мне туда и не хочется, честно говоря.

Терапевт: Сколько же можно хотеть. (Пауза.) Хорошо, а что происходит с вашими отрицательными чувствами к родителям? (Пауза.) Знаете, каждый ребенок, каждый человек естественно проявляет разные чувства. Иногда он ненавидит своих родителей. Это совершенно нормальное, естественное чувство. Иногда он запрещает себе ненавидеть родителей, иногда он их любит, иногда боится потерять, иногда мечтает потерять. Это разные, противоречивые чувства. Что происходит с вашими чувствами? Что происходит с вашими отрицательными чувствами? Вы можете свою мать ненавидеть открыто?

Лена: Я ее, как правило, оправдываю. Трудная жизнь… Я не такая, как должна быть. Кстати, она эту фразу мне сама подкинула. Она сказала: «У меня должен был родиться другой ребенок, в кого ты такая – я не знаю».

Терапевт: Естественно. У всех дети как дети, только ты у нас…… (Лена кивает.) Хорошо. А что с отцом? Вы говорили, что отец вас любил, вы были ему нужны. Откуда вы это знаете? (Пауза.) Все-таки, как еще вы можете проявлять отрицательные чувства к родителям?

Лена (после паузы): Я немножко потерялась. К отцу у меня скорее положительные, чем отрицательные чувства.

Терапевт: Он тоже уходил, вас бросал. Когда мать на него орала, он же не только ее бросал, он и вас бросал.

Лена: Но он при этом тоже говорил какие-то слова. Я их очень внимательно слушала, и у меня возникло ощущение, что это мама виновата. Потому что, если бы она на него не кричала, если бы она его оставила в покое, позволила бы ему частично жить своей жизнью, то он бы не уходил.

Терапевт: А вы ревновали его к матери? Смотрите, отец хороший. Вы его любите. Мать плохая. Она его плохая жена. Вы ревновали его к тому, что ему не повезло с этой женщиной?

Лена: Опять же, какое-то несоответствие. Ревновать можно, если, допустим, он мне любви недодает, но отдает любовь другому человеку. А там этого не было. Я не видела большой любви к маме. Я как-то считала, наоборот, что он дома задерживается, и он сам это говорил, только потому, что я там. Он бросал фразы типа «я не могу уйти, потому что…»…

Терапевт (перебивает): Он не пробовал вас забрать и уйти куда-то вместе с вами? Он же вас оставлял с мамой. В итоге каждый раз битву выигрывала мама.

Лена: Да. А посмел бы он попробовать это……

Терапевт: Мама была смелее, сильнее. Отец был слабее.

Лена: Да, наверное, раз уходил, значит, был слабее.

Терапевт (перебивает): Вам нравится иметь дело со слабыми мужчинами?

Лена: Нет.

Терапевт: Каких мужчин вы предпочли бы?

Лена: Муж – полная противоположность отцу.

Терапевт: В чем?

Лена: В напористости. Он все держит в своих руках. Дома все зависит от его настроения.

Терапевт: Вам это нравится?

Лена (после паузы): Мне это не очень нравится. Хотя, возможно, на контрасте мне это больше нравится, чем……

Терапевт (перебивает): Одним словом, вы предпочитаете подчиняться мужчине, а не женщине. Реализация мечты о сильном отце, который приструнил бы мать.

Лена: Наверное, да. Возможно.

Терапевт (после паузы): А если бы у вас были братья или сестры, кого бы вы хотели – чтобы это были старшие или младшие, братья или сестры?

Лена: У меня была старшая двоюродная сестра. Она была на год старше. И так получилось, что когда мне было двенадцать лет, а ей тринадцать, мы поехали в одну поездку. Там произошла авария, и она погибла. И когда мы были с ней вместе…. мы ссорились, дрались. Большей частью мы друг друга не принимали, как мне казалось. А вот когда это случилось, то я поняла, что это такая потеря, которую не заполнить. (Пауза.)

Терапевт: Угу. Что такое все-таки независимость? Значит ли это, что вы хотите, чтобы в вашем состоянии мечтательности, отрешенности, надмирности вы пребывали бы больше времени, и вас бы никто не трогал, и у вас там были бы более интересные путешествия? Или независимость означает желание пребывать в разных состояниях и время от времени из одного состояния перемещаться в другое? Или независимость означает желание иметь возможность время от времени уходить от других людей, иметь свою комнату, свое время, свои отдельные от всех путешествия, свою другую жизнь с другой профессией, с любовником, с другим местом, где вам хорошо? Какие реализации независимости вы видите?

Лена: Пожалуй, на том же месте, где я сейчас, с этими же людьми. Наверное, это ощущение покоя, а, может быть, некоторой пустоты, но только хорошей, гармоничной пустоты внутри. Дело в том, что я испытывала эти состояния.

Терапевт: А вы сейчас чувствуете себя дома уютно, как в гнезде?

Лена: Это, пожалуй, самое уютное из того, что есть.

Терапевт: Но недостаточно? Вы хотели бы, чтобы это гнездо сохранилось, но еще была бы другая степень независимости внутри гнезда? Или чтобы была все-таки независимость отдельно от этого гнезда, чтобы вы были независимы, могли жить и быть самой собой – без мужа, без детей?

Лена (после паузы): Я даже не могу этого прощупать.

Терапевт: Вам нужно сочетание своей независимости и, одновременно, включенности в целое как части и зависимости от этого целого?

Лена: Да. Вот это очень точно.

Терапевт: Угу. (Пауза.) Значит ли это, что в детстве вы были ненужной частью целого? Сейчас вы неотъемлемая часть целого, но вам бы еще хотелось не только быть нужной частью целого, но еще и чувствовать сильную энергетическую наполненность, темноту.

Лена: Состоятельность, скорее.

Терапевт: Состоятельность? А у вас прибавилось бы чувства состоятельности, если бы вы родили еще двоих детей?

Лена: Нет. Если бы я могла, например, читать мысли людей и всегда у всех людей читала бы одни и те же мысли о том, что все хорошо, что делаешь то, что надо, то, наверное……

Терапевт (перебивает): Таким образом, хорошо бы, чтобы вы были достаточно уверены в том, что делаете вне дома, чтобы это вас заряжало, и вы с этой дополнительной энергией прилетали бы домой, как птица, неся в клюве нечто важное для дома.

Лена: Да. Скорее, извне – домой. Потому что те хорошие слова, которые мне говорят дома, имеют очень маленький вес для меня.

Терапевт: Я понимаю. А сколько лет вашим детям?

Лена: Девять и десять.

Терапевт: Обе девочки?

Лена: Да.

Терапевт: У вас в роду в основном рождаются девочки? Вы не можете прожить женскую карму и перейти к мужской части рода?

Лена: Похоже на то. Вообще, когда моя бабушка умирала, она сказала, что первые три будут точно девочки, а четвертый – может быть, мальчик.

Терапевт: Да. Интересное заклятие. (Пауза.) А от чего вы вообще получаете энергию? Что вы любите? Какие есть состояния, которые можно назвать ресурсными?

Лена: Беда как раз в том, что я не знаю, от чего получаю энергию. Наверное, оттуда, где спокойно и хорошо – лес, деревья, зелень какая-то, вообще зеленый цвет.

Терапевт: Вы любите перебирать в памяти какие-нибудь воспоминания?

(Лена отрицательно качает головой, вздыхает.)

Терапевт: А почему вы не любите вспоминать?

Ее воспоминания – тоже рыхлый план, это смесь неких рационализаций, размышлений, редких фрагментов воспоминаний, которых становится все меньше и меньше. Туман такой.