— Не проморгаем, — сказал Павка.

— У меня не проскользнет! — заверил Юля.

Тима смахнул с камня хлебные крошки, положил на него развернутую карту и взял вершину горы в кружок. Это значило, что на точку «127,3» ступила нога человека. Чтобы не было сомнений, он написал прямо на карте: «Гора Крутая. Вершина покорена и исследована первым звеном («отряд заготовителей») 20 июня».

— Белого пятна больше не существует. Все! Ну, пошли! Общий сбор у осыпи под скалой с красными пятнами. Юлька, ты скажешь, что пятна — мрамор'

— Точно. Из такого мрамора лестница во Дворце культуры.

— Завтра мы проверим. Принесем веревки, залезем и осмотрим.

— На такую-то кручу?

— Разведчикам всегда надо трудности преодолевать. Ясно? Ну, все. Условный сигнал вызова — два свистка.

Ребята разошлись по зонам. Северный участок, который достался Павке, был невелик, скалы громоздились на нем в таком беспорядке, что казалось, будто вытряхнул их кто-то нарочно в одну кучу — разбирайтесь как хотите. Теснота неимоверная, под ногами сновали зеленые юркие ящерицы. Вот бы лазить по скалам с такой же быстротой, как они. Перебираясь через валун, Павка чуть не наступил на змею-медянку. Она угрожающе подняла плоскую головку, стрельнула на гостя темными бусинами глаз и нехотя сползла в расщелину. Исследователь с опаской огляделся, нет ли поблизости еще змей. У глыбы, похожей на гигантскую иголку, воткнутую в землю острием вверх, Павка остановился, наметил исходную точку и быстро рассчитал азимутальный веер. Перед началом работы он прикинул размеры участка. Взгляд пробежал по торосистой площадке и там, где бурая линия скал сходилась с небесной голубизной, наткнулся на сокола-сапсана. «Уже пообедал». Размышляя о неожиданной встрече с сапсаном, Павка обошел Иглу. У основания скала имела в окружности семь-восемь метров. Сужаясь к вершине, она заканчивалась на пятнадцатиметровой высоте острой пикой. Никакой особой ценности обнаружить не удалось: обычный гранит. Павка собрался было идти по азимуту и уже достал компас, но тут заметил среди камней множество перьев. Сизые, оранжевые, красные, пестрые, с крапинками и без крапинок, они заполнили трещины, выбоины и щели. Вперемешку с перьями белели омытые дождями и туманами полуистлевшие кости. Сразу пришла догадка: «Так вот почему здесь крутился сапсан. Гнездо!» Само собой напрашивалось решение: найти и уничтожить обиталище хищника.

Что сапсан вреден, известно, конечно, каждому. Попадись соколу на глаза птица, несдобровать ей. Стальными клещами вопьются когти в тело жертвы, а крючковатый клюв довершит черное дело. Уж на что гуси — они в два раза превосходят по размерам сапсана, — но и гусей ждет смерть при встрече с крылатым разбойником.

Удобным и безопасным местом для соколиного гнезда, по мнению Павки, была Игла. Он схватился руками за выступ, покрытый мхом. Выбираться приходилось медленно. Ноги с трудом нащупывали опору, пальцы цеплялись за каждую неровность, за каждую выбоину.

Ловкость, сноровка и выдержка! Но это еще не все. Нужны расчет и осторожность, нельзя ни на минуту забывать мудрую пословицу: «Семь раз отмерь — один раз отрежь». А Павка забыл про нее. Увлекшись, он сделал одно, лишь одно, неверное движение и полетел вниз. Ладони Павка ссадил в кровь, зашиб ногу, порвал новую сатиновую рубашку.

У настоящих людей бывает так: трудно — напряг все силы, но не отступил, а еще упорнее принялся за дело. Павка тоже не подумал бросать начатое. Он решил действовать наверняка. Присев на камень, снял ботинки, скинул носки, подвернул до колен брюки, вытащил из чехла лопатку и принялся соскабливать с гранита мох: по шероховатому камню босиком лезть удобнее. Острое лезвие лопатки срезало целые пласты лишайников. «Скр-р, скр-р, скр-р» — скоблило железо о камень. И вдруг: «кр-кр!» Задержка, что-то мешает. Павка расчистил подозрительный участок — и обомлел. На поверхности серого гранита проступали какие-то знаки. Они тянулись горизонтально в четыре параллельные полосы. Буквы! Слова! Коленки у Павки задрожали, на лбу выступил холодный пот. Надпись на малоисследованной вершине! Тимины наставления разом улетучились из головы. Павка закричал во весь голос:

— Надпи-и-ись! На камне-е надпись! Сюда-а-а!..

Рядом вырос бледный, взволнованный Тима, появился Юлька.

Надпись была выбита на высоте двух метров. Кроме Юли, самого худого, но зато и самого длинного из ребят, прочитать надпись с земли никто не мог. Но звеньевой в пылу азарта не подпускал Юлю к скале. С записной книжкой и карандашом в руках Тима карабкался к надписи, лез, срывался, снова лез и опять срывался… Наконец, обозлившись, обрушился на Юлю:

— И чего ты, Юлька, стоишь истуканом. Историческая надпись, а ты глазами моргаешь. Читай! Эту надпись, может. Ермак Тимофеевич сделал или Степан Разин.

— Не было Степана Разина на Урале…

— Не спорь! Я про Пугачева сказать хотел. Читай! Голос предков это. Ясно?

— Мешаешь же!

— Кто мешает?!

Юля подтащил небольшой камень, установил его возле Иглы, влез и начал по складам разбирать слова:

— Тысяча девятьсот восемнадцатый год. Стальной солдат революции, — читал он. — Здесь лежат ге…

— Герой! — подсказал Павка.

— …геройские, — продолжал Юля, — парти… Сейчас буду дальше. Сейчас, сейчас. Мох мешает.

— Возишься долго! Быстрее!

— Партизаны!.. Две точки. Двоеточие! Степан Лоскутов, Илья Федоров, Александр Тимофеев. Точка! Они погибли за торжество революции. Точка! Григорий Лапин. Все!

Тима поверх Юлиной головы смотрел на темные борозды букв и беззвучно шевелил губами. Павка замер, полуоткрыв рот и округлив глаза. Юля быстро водил острием лопатки по камню, счищая мох: может быть, есть еще что-нибудь.

— Стальной солдат революции! Лапин! Партизаны! — свистящим шепотком повторил Тима и, круто повернувшись к Павке, схватил его за руку. — Ты, Павка, молодец! Ясно?

— Историческая?

— И еще какая! — подхватил Юля. — Тимка, надо в Москву сообщить, в Академию исторических наук!

— С Люськой будет удар!

Как только Тима назвал имя Люси, Павка опомнился:

— Где моя папка? Эх, Юлька, что наделал!

Он извлек из-под камня, который подтащил к скале Юля, папку и стал ощупывать ее.

— Целая же, — сказал Юля.

— Мы, Павка, заслужили прощение, — успокоил звеньевой.

Отряд отправился в обратный путь.

Старые, опытные альпинисты утверждают, что спуск с горы гораздо труднее подъема. Может быть, это и так. Но Тима, Юля и Павка спустились к подножию в один прием. Они использовали для этого широкую осыпь, которая брала начало на вершине и тянулась до горной подошвы. Ребята уселись верхом на походные палки, шурша, посыпались вниз мелкие камешки.

А там — кочковатое болото, лесная опушка и дорога в город. Бесконечной лентой вилась дорога среди развесистых сосен, пихт и елей. Шагалось по ней очень легко.

— Споем? — спросил весело Тима.

— Споем!

Звеньевой запел, Юля с Павкой дружно подхватили, и над тайгой зазвучала бодрая, задорная песня: