Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Коллектив авторов

Сборник "Война и мир Дмитрия Медведева"

Глеб Павловский

Предисловие

Эта книга – материалы заочного блиц-семинара, или экспертной фокус-группы, проведенной Русским институтом в годовщину Пятидневной войны и признания независимости Южной Осетии и Абхазии. Но тема не война, не Кавказ. Тема – проблема безопасности России, как ее заново поставил Президент Дмитрий Медведев своим «военным решением». Почему вообще безопасность России – огромного государства, уже 20 лет как восстановленного – остается проблемой?

Говоря о «безопасности Российской Федерации», мы говорим о том, чего не было более десятилетия. Все это время безопасность страны гарантировалась замешательством крупных сил из-за хаоса в мире. Неподготовленность Запада к распаду СССР сыграла в этом особую роль. Америка запуталась в списках советского наследства, а посткоммунистическая «Центральная Европа» вместе с войной на Балканах вобрала амбиции Евросоюза.

Возникновение России в конце ХХ века было не вполне заслуженным нами призом. Россия возникла среди руин прежней архитектуры безопасности. Главную лакуну образовал Союз, выпав из международных институтов в небытие. Россия крепла в тени советского могущества, особенно длинная тень – от Победы-1945. Сообщество побаивающихся Советов было, и все еще остается неким фактором – в 1991 году оно не посмело бросить вызов России. Понятие «постсоветского» известило об архитектуре паузы – временном мироустройстве, лишенном позитивных начал и собранном вокруг пустоты.

Более чем 10-летние разговоры об ослаблении России, даже о «мире без России», имея пропагандистскую сторону, отнюдь не сводились к русофобии. Прежняя мировая система не приспособлена к явлению внутри себя новой России. Она могла бы освоить ее, лишь если бы та оказалась незначительной. Незначительная Россия еще могла бы быть интегрирована в новый мировой порядок без ломки. Сильная, становящаяся мировой – нет.

Актуально ли это вспоминать сегодня? Да, потому что в России недооценивают то обстоятельство, что ее безопасность с момента возникновения не была гарантирована никакой группой стран, никаким соглашением, опирающимся на силу. Неполной она остается по сей день. Отсюда западный невроз навязываемой нам «идентичности» – Россия не то якобы, что Россия считает собой. Россия то, чем хотят (или привыкли) ее видеть другие, Евросоюз или США прежде всего. Навязанная идентичность – невротическая проекция, и как таковая она порождает страх. Призраки «восстановления СССР» и «поглощения соседей» – бездоказательные эвфемизмы реального страха. Но американский страх – достаточный для того, чтобы атаковать российские планы и интересы – стратегически мало артикулирован. Политики типа Саакашвили и взяли на себя «дело» артикуляции страхов. Так на постсоветском пространстве возник стимул особого типа конфликтов с Россией – и потенциал столкновения интересов России и США, какого нигде больше в современном мире нет. Пространство виртуальной экспансии США, необсуждаемой и все менее осмысленной. Саакашвили и строил свою политику на обслуживании экспансии, а стратегию – на ее расширении. Проиграв войну, он проиграл ее и за США.

На Кавказе мы доказали, что не допустим создания механизма безопасности, из которого будем исключены. Теперь послеавгустовская Россия должна обрести волю разделить глобальную ответственность с остальными. Для этого нам не нужны новые права, о чем без устали напоминает Президент Медведев. Не нужна России и особая «сфера влияния» с границами, прикованными к советским картам – картам покойника. После августа-08 влияние России уже имеет глобальный, а не «постсоветский» характер. Его необходимо интегрировать в будущую международную систему. От России уникальной пора перейти к России нормальной. Для этого надо договориться о том, что считается нормой. И Дмитрий Медведев предлагает комплексные дебаты, внутри которых могут быть представлены и учтены все аспекты вопроса долговременной, устойчивой безопасности. России предстоит доказать и то, что проблема ее безопасности реальна, и что проблема связана с нормативной дефицитностью современного мироустройства. России придется «навязать» миру и Европе дебаты о глобальной безопасности. Фактически, такие дебаты неизбежно перейдут в полноформатное признание новой национальной России – признание, которое не вполне состоялось за ее первые 18 лет.

Война и мир Дмитрия Медведева. Сборник - i122a6628d6

Введение

Джордж Фридман (США)

РОССИЯ И «МИР ПОСЛЕ КОСОВО»

Джордж Фридман генеральный директор международной разведывательной организации «Стратфор» (STRATFOR) – www.stratfor.com

Принципиальными результатами противостояния в Южной Осетии в августе 2008 года стало окончательное оформление «мира после Косово». По мнению российской стороны, принцип незыблемости границ был нарушен после провозглашения независимости Косово. С точки зрения России, раздел Сербии переформатировал нормы международного права – и Южная Осетия стала лишь логическим продолжением этого процесса. Кроме того, по мнению России, принцип поддержания стабильности существующих границ не может быть односторонним в принципе. Российско-грузинский конфликт должен был, по российскому пониманию, рассматриваться именно в этом контексте. И курс Российской Федерации по отношению к Южной Осетии и Абхазии де-факто выработан на основе западной политики по отношению к Косово.

Авиаудары НАТО по территории Югославии:

Война и мир Дмитрия Медведева. Сборник - ibdf82b5b2b

Но все это – вопрос своеобразной эквилибристики вокруг теории международного права. Проблему Южной Осетии и Абхазии нужно рассматривать в другом, более широком контексте – попыток России вернуть свою сферу геополитического влияния на территории бывшего Советского Союза. Действия по отношению к Грузии и к ее непокорным территориям служат наглядным уроком для других государств бывшего СССР, в особенности для Украины и для стран Балтийского региона. Это способ донести тот факт, что Россия готова использовать любые необходимые средства для защиты того, что она считает своими национальными интересами. И в первую очередь это касается Соединенных Штатов и их политики в регионе, которая отныне должна учитывать тот факт, что Россия вновь способна действовать настолько эффективно.

Очевидно, что проигравшей стороной событий августа 2008 года можно считать именно Соединенные Штаты Америки. Они не смогли, по сути, помочь союзному Америке государству.

Но Барак Обама не поменяет политику Соединенных Штатов Америки в регионе. Американские интересы не зависят от личностей или партий, они довольно стабильны. Желание «перезагрузить» отношения США и России было не более чем идеалистическим порывом Белого дома. И, называя вещи своими именами, это был весьма вредный порыв, потому что русские со всей очевидностью не хотят перезагрузки отношений по старым правилам и возвращения их к тому состоянию, которое существовало в период между 1991 и 2008 годами. Российская власть считает эти годы сложными. Хорошие взаимоотношения между Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым в этом вопросе вряд ли способны что-либо решить (возможно, они станут более интересными, если возникнет реальное соперничество между нынешним российским президентом и Владимиром Путиным – Соединенные Штаты хотели бы именно этого и пытались добиться на недавних переговорах). Россия не может замыкаться в пределах Москвы и не испытывать никаких угроз извне. Любой российский лидер будет стремиться преобразовать региональную систему вокруг России в зависимое от его воли пространство. И с этой точки зрения президентство Дмитрия Медведева мало чем отличается от президентства Владимира Путина. Наоборот – налицо очевидная политика преемственности, точно такая же, какая существует между администрациями Джорджа Буша и Барака Обамы в США. Глядя из-за океана, мы видим, что преемственность власти в России продолжается с того момента, как Путин заменил Ельцина, и по сей день. Именно Медведев находился в Кремле во время конфликта с Грузией. И он решил этот вопрос точно так же, как решил бы его предшественник Владимир Путин.

1
{"b":"121896","o":1}