За тонкими стеклами комнаты для охраны Крайтанского морга гремел гром и лил сильный дождь. Лет сорока мужчина в форме дремал в кресле за столом. На его ногах лежал открытый журнал.

Он проснулся от очередного раската грома и посмотрел за окно.

— А, черт, не снег так дождь! — выругался охранник.

Он положил на стол журнал и подошел к окну. Там бушевала непогода.

— М-м-мда, — проронил он.

Мужчина отвернулся от окна и посмотрел на электронные часы на запястье. Пять сорок семь — показывали они.

"Странно, — подумал охранник, — я так долго спал и никто меня не тревожил. Неужели ночь в городе была без жмуриков?"

Он подошел к включателю света и нажал его. Но свет в комнате так и не появился. Вместо этого молния осветила помещение.

— Черт, — вновь повторил охранник.

Мужчина подошел к старому шкафу и, открыв дверцу, достал с полки большой фонарь. Положил его в боковой карман куртки. Затем достал и подкурил сигарету. После закрыл шкаф и подошел к двери в коридор. Возле двери он остановился, делая большую затяжку.

Охранник вышел в длинный коридор, светя перед собой фонарем и дымя сигаретой. Окна были только в противоположных его концах, потому было достаточно темно. Но темнота для сотрудника этого заведения была лишь маленьким дополнением к ужасной вони формалина, которой было пропитано почти все здание.

Мужчина шел вперед. Он хотел найти электрощитовую и попробовать включить свет. Шум дождя в коридоре был сильно приглушен, только молния сверкала, словно стробоскоп в обоих его концах, отражаясь в положенных белой плиткой стенах и на полу.

Вдруг охранник услышал негромкий плач. Его сразу же сильно насторожило. Звуки плача доносились из-за толстой двери в хранилище прямо перед ним. Мужчина выкинул сигарету на пол и быстро затушил ее подошвой ботинка. Он подошел к двери и хотел крикнуть "Кто там?", но передумал. Вместо этого он достал вязку ключей из нагрудного кармана и принялся открывать тяжелую металлическую дверь, удерживая фонарь левой рукой. От каждого поворота ключа дверь громко щелкала.

Охранник, наконец, открыл замок. Он со скрипом петель распахнул дверь и устремил свет от фонаря внутрь хранилища. Луч пробежал по грязной плитке на полу и уперся в стоящую перед ним босиком с бирочкой на большом пальце правой ноги темноволосую девушку с вьющимися волосами в белой хирургической накидке. Это была Оксана! Мужчина вспомнил, что им сегодня к вечеру доставили тела погибших на кладбище подростков, одним из которых была Оксана. Еще врач ему хвастался: "Хочешь посмотреть на молодое девственное тело? Оксана зовут".

Заплаканные глаза девушки смотрели прямо на охранника. Слезы, как горошины блестели на ее щеках при свете фонаря.

— Скажите, зачем? Зачем? — говорила она навзрыд. — Зачем вокруг столько зла? Мне было так больно! Кто в этом виноват?

Оксана сложила руки на животе так, словно хотела закрыть какую-то рану и двинулась на остолбеневшего в ужасе мужчину.

Охранник выронил фонарь. Тот со стуком упал на пол, обратив помещение во мрак.

Над домами шумели боевые вертолеты.

Группа военных, держа под прицелом все, что попадалось в поле зрения, осторожно передвигалась по улице. По их каскам, надетым на большие противогазы, барабанил сильный дождь.

— Капитан, — обратился по рации один из вояк.

— Чего тебе, Серно, — ответил капитан, который находился в медленно ползущем за группой бронетранспортере перед множеством мониторов.

— В этом секторе все чисто. Никакой активности. Никаких зомби — только трупы.

— Ну что ж — трупы так трупы. Заканчивайте осмотр.

— Вас понял.

Один из военных заглянул в темное парадное, оставив ливень у себя за спиной. Он включил фонарь, закрепленный на автомате. Луч света сразу же врезался в махающую ему руку.

— Эй! Помогите! Помогите, пожалуйста! — кричал мужчина, лежащий на полу возле почтовых ящиков.

— Капитан, это Радченко. У меня тут — выживший! Что делать? — спросил военный.

— Черт, — послышалось из рации, — Соблюдай инструкции. Если не зомби — на карантин его.

— Понял, — ответил Радченко.

Военный взмахнул автоматом на мужчину и спросил:

— Как зовут?

Его вопрос прозвучал очень глухо из-за противогаза, но все равно различимо.

— Евгений, — послышался ответ хриплым голосом.

Только тут Радченко рассмотрел, что выживший тоже был военным. Мужчина медленно встал при свете фонаря.

— Как ты здесь оказался?

— Сам не знаю, — Евгений закашлялся, — Что произошло?

— Вы, что не в курсе?

— Нет.

— Где же вы были всю ночь?

— Сидел в дежурной части за компьютером. Потом ничего не помню. И вот — здесь.

— Ладно…

— Радченко, мать твою! — раздался голос капитана по радиосвязи, — Что ты там возишься? У нас тут этих выживших со всех сторон стали отковыривать! Забирай своего — и давай на помощь остальным!

— Ладно, — еще раз повторил Радченко. — Пойдемте на улицу: там вам окажут первую помощь и отправят на карантин.

— Карантин? Мы что заражены?

— Не знаю — я всего лишь выполняю приказ.

Они вышли из здания под ливень. Снега как не бывало — его весь смыл дождь. Вокруг бронетранспортера было много военных, но еще больше было гражданских, как говорится — кому, в чем пришлось: кто в костюмах, а кто в ночных рубашках.

Выживших подводили солдаты по всей улице, но еще больше их звало на помощь, к великому удивлению военных, во всех частях пережившего неспокойную ночь Крайтана. Ведь еще десяток минут тому назад вокруг были одни мертвецы. Город хоть и был разрушен, но по его улицам снова потекла жизнь.

Темнота начала постепенно исчезать. Она притворно растворялась, словно туман, уступая место каким-то непонятным серым очертаниям. Затем очертания стали темно-бурыми — в них появились незамысловатые узоры кругообразной формы. Было слышно множество негромких, но странных звуков. Чье-то тяжелое дыхание совсем рядом.

"Что это? Кто?.. Кто — рядом? Кто дышит?.."

Перевернутый стул на узорах. Большой старый шкаф с запыленными полками на них же. Стул у стены с облупленной коричневой краской. Еще один шкаф. Потрепанный диван.

"Это ковер. Это комната. Это… Я?.."

Тусклая лампочка под грязно-серым потолком в тарелкообразном плафоне. Стол и пару стульев в углу комнаты. Там же рассыпанные бумаги.

"Я… Я… Я — жива?.. Я — жива!!!" — яркой искрой пронеслась радостная мысль в голове Насти.

В глазах все немного расплывалось, сердце ощутимо стучало в груди. Грудь делала напряженные вдохи. Но все это было ничем против ощущения того, что она — Настя жива. Она жива: сидит на корточках и смотрит вперед.

Это была всего секундная эйфория, так как в последующие девушка принялась усердно восстанавливать в памяти минувшие события. Она вспомнила небоскреб… Пашу… Падение…

"Ну, это точно не небоскреб "Черное Золото", — а это уже неплохо, — прикинула она. — Однако, что это за место? И как от сюда выйти…. И во что я одета?"

И в самом деле: на ней было длинное черное обтягивающее платье с глубоким декольте, достаточно сильно оголявшим ее грудь и высоким разрезом на юбке до бедра. На руках черные перчатки по локоть, а на ногах босоножки такого же цвета. Порикова обнаружила на своей шее еще и ожерелье, а в ушах серьги в форме цепочек. В завершение всему девушка поняла, что на ее теле нет ни единого следа указывавшего на бойню в небоскребе: руки, ноги без синяков и царапин, а волосы аккуратно причесаны.

Настя не помнила, что бы она переодевалась и вообще чего-либо что бы намекало на такую резкую смену обстановки и одежды. Она предположила, что долго была без сознания и…. Но это все равно ничего не объясняло — как можно было оказаться в этом месте в совсем иной одежде после последних событий.

Девушка обернулась. За ее спиной была большая деревянная дверь в ретро стиле. Порикова решила взяться за ручку для того, что бы открыть ее. Она встала и потянулась рукой к двери. Но в этот миг девушка обнаружила, что это вовсе не дверь, а как бы обои, наклеенные на фоне облупленной стены.