— Это я. А что такое? — как-то с опаской ответил тот.

Настя заколебалась. Она подумала, что будет очень глупо спрашивать о покойнике. Тем более если ее версия совсем ошибочна. Еще молодому следователю было неловко от того, что ее так враждебно встречают.

— Я хотела задать вам пару вопросов по поводу вашего школьного друга….

— Какого друга? — внезапно перебил ее Михаил.

— Топоренко Павла Николаевича….

— Так ведь он уже давно как умер, — удивленно воскликнул Михаил.

— Вы не возражаете, если я зайду? — напросилась Настя, ловя краем уха полетевший по этажам над лестницами последний возглас ее собеседника.

— Ну, заходите, — равнодушно сказал Светличный.

В глубине души Порикова обрадовалась тому, что ее пригласили внутрь. Ведь ей хотелось какой-то оперативной работы; надоело сидеть в офисе за бумагами. Но в коридор квартиры она зашла сухо и с женской гордостью.

С одной из сторон коридора, наполовину из-за угла, на нее пристально смотрела рыжеволосая женщина лет сорока пяти в синем халате и с закрутками на голове. От этого Насте вновь стало неловко. Она тихонько проронила:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответила женщина, с леденящим любопытством разглядывая ее. — Что он натворил? — спросила как бы на вздохе мама Михаила.

— Он — ничего. Мне с ним о его школьном товарище поговорить надо, — отчиталась Порикова.

— А, ну хорошо, хорошо, — отрезала женщина и скрылась за углом коридора.

— Прошу сюда, указал на открытую дверь в комнату Миша.

Настя зашла в просторную комнату, — парень последовал за ней.

В другом конце комнаты у окна за офисным столом работал компьютер. Большой плазменный монитор показывал какую-то игру.

— Садитесь на диван…. У меня тут немного не прибрано….

— Спасибо. Ничего страшного.

Настя присела, положив сумочку на колени. Парень сел на диване напротив.

— И так, — поспешила она начать беседу, — что вы можете рассказать о Топоренко Паше?

— А что я могу рассказать о нем? Мы дружили. Начали почти одновременно собирать машины.

— Вы вместе работали на СТО?

— Не. Мы собрали каждый себе по компьютеру — по запчастям, — возмущенно ответил Михаил, пораженный незнанием своей собеседницы значения слова „машины“ — в его понимании.

— А ну да конечно, — исправилась Настя. Затем добавила, — Вы хорошо знали его семью?

— Да так — не очень.

— А какие у него были отношения с одноклассниками?

— Такие же, как и у меня.

— И какие ж это?

— Херовые, — резко высказался Светличный, — Мы терпеть не могли большинства из этих дебилов!

— А из-за чего это было?

— Они считали нас заучками, терпилами и лохами!

— А Павел ничего не говорил на тот счет, что бы как-то отомстить им или что-нибудь в этом роде?

— Нет!

— Ну ладно, ладно, — сбавила тон разговора Порикова, видя в своем собеседнике растущие эмоции. — А Паша, — чем он увлекался?

— Компьютером. Компьютерными играми — шпилил [Шпилил (шпилить) — играл (играть) — игровой сленг — прим. автора] жестко шутеры.

— А кроме этого?

— Спортом — ходил два раза в неделю на какую-то там хрень.

— Ага, — задумалась Настя, пытаясь поймать в этом всем нужную ей нить, — а вы не помните — чем конкретно он занимался и в какой спортклуб ходил?

— Послушайте, меня это совсем не интересовало — его спортивные интересы — и почему я должен об этом помнить десять лет спустя?

— Понимаете, кто-то зверски избивает Пашиных одноклассников. И этот кто-то очень похож на покойного Пашу.

— О, это интересно…. Но знаете мне по хрен на тех придурков, которые издевались надо мной. Для меня главное, что б был мой провайдер и Интернет у меня в машине? — проронил Михаил.

— А вам не по хрен будет, если и вы окажетесь среди пострадавших? Большинство из них лежат на больничных койках? — внушительно произнесла Порикова.

При этом Светличный немного нахмурился и съежился. Настя осталась довольна тем, как повлияли последние сказанные ей слова на Мишу.

— А, что с компьютером? Павел занимался какими-то делами в этой сфере? — продолжила она вопросы, после паузы.

— Да, конечно занимался. (Настя в душе немного обрадовалась) Мы с ним сначала по компьютерным клубам ходили. Потом, когда появились компы, играли по сети…

При этом дальнейшем ответе девушка поняла, что это, наверное, совсем не тот ответ, который она хотела бы услышать. Но перебивать не стала. Лишь изредка говорила „угу“.

— … Да Павел шарил по компу. А еще лучше шпилил. Особенно шутеры и экшен. Я никого лучше в этом не знал. Да и сейчас, пожалуй, не знаю. Правда любил он всех позадалбывать своими читами, — но и в этом он был просто мастер. Его поймать на использовании чита было практически невозможно. Он даже некоторые сетевые игры „крякал“ под себя так, что использовал там читы, которых вообще не существовало!

Михаил закончил свой монолог, чего Настя уже очень ждала. Эти разговоры о компьютере ее сильно утомляли, потому она решила перевести разговор немного в другую плоскость:

— А была ли у него девушка? Он с кем-то встречался?

— Девушка… — задумался Светличный, так словно пытался вспомнить, что означает это слово.

В этот момент из компьютерных колонок донеслось: „База атакована! Ваша команда просит огневой поддержки!“ После этого Михаил резко вскочил, не говоря следователю ни слова. Он рванул за клавиатуру и мышь. После спешных нажатий на кнопки из колонок донеслись звуки выстрелов и взрывов.

— А-а-а! Наших валят!! Получите, лузеры!!! Нубы сраные!!! [Нуб — жаргонное слово (от англ. Noob), которое получилось в результате объединения слов newbie — новичок и boob — болван. В сетевых или онлайн-играх это слово используют более опытные игроки по отношению к менее опытным или совсем неопытным с пренебрежительным оттенком — прим. автора]

Настя в растерянных чувствах глядела в спину играющему человеку. Она даже не могла толком понять, что произошло сейчас с Михаилом. Но для нее ясно было одно, что больше она здесь ничего не узнает.

Анастасия зашла с лестничной клетки в длинный коридор со скрипящим паркетом и оббитыми лакированной фанерой стенами. В руках у нее была широкая красная папка, которая достаточно неплохо сочеталась с джинсовой рубашкой, идущей по фигуре, с двумя расстегнутыми верхними пуговками и укороченными рукавами. Так же на ней были обтягивающие на вид как брезент белые штаны и кофейные туфельки.

Она прошла еще немного и достигла нужной ей двери. На покрашенной белой краской железной двери за треснувшей стеклянной рамкой была надпись „АРХИВ“. Следователь вставила в замок продолговатый ключ и сделала пару оборотов. Дверь с очень мелодичным скрипом открылась от толчка нежной ручки с красненькими ногтиками.

Настиному взору представилось помещение, похожее чем-то на редко посещаемую учениками библиотеку. Через маленькие окна, напротив нее, лучи дневного света прорывали запыленное помещение и оставляли очертания окна на столе со старым компьютером, запыленных полках с уголовными делами, дощатом полу с протертой краской. На стенах висели старые плакаты еще с советской агитацией „К труду и обороне“.

„Не архив, а музей какой-то“, — подумала Порикова, садясь за стол перед компьютером. Она провела по столу рукой — с целью отчистки его от пыли. Но пожалела о сделанном, так как ладонь зацепила что-то липкое, что уже давно засохло на столе. Настя обиженно надула губки и, положив папку на стол, включила компьютер. Тот, загудев, как старая стиральная машина стал включаться. Пока загружался компьютер, Порикова задумчиво уставилась в стенку, стуча ногтиками по столу.

„Вот бы раскрыть это дело…. Все, кажется уже почти ясно — надо разыскать того парня, который пытался с ней познакомиться на пляже. Пообщаться с ним, но не так как во сне. По всем полагающимся критериям. Вряд ли у него есть алиби, а это уже была бы серьезная зацепка. В комплексе с описанием…. Та я все равно докопаюсь“, — думала молодая следователь.