„Брось оружие! Сопротивление….“ — начал, было, строгий голос из динамика в какой-то машине.

Павел рассерженно заговорил в микрофон, прикрепленный к уху. Его голос синхронно раздался из динамиков на всех милицейских машинах, из-за чего и была перебита речь милиционера:

— Черт! Я никого не трогал. Починял примусам! Наслаждался своими правами из второй поправки!! А вы ж, твари, все-таки смогли вывести меня из себя!!!

Во время монолога Паши милиционеры растерянно переглядывались с вопросом: „Кто говорит?“ Как только Павел закончил свою речь, он вскинул оружие и нажал на спусковой курок. Из ствола безо всякой вспышки и звука вылетела молнией маленькая боеголовка. Она мгновенно преодолела пустую автостоянку перед рестораном. Затем проскользнула между дверями двух легковых патрульных машин и с металлическим стуком пробила корпус большого фургона спецназа. Милиционеры машинально обернулись в сторону грузовика.

Было какое-то мгновение, что для Паши все вокруг словно остановилось и затихло. Это мгновение было ожиданием. Ожиданием того, что если заряд „миниплуто“ не сработает, то его накроет град пуль из оружий милиционеров. А тогда придется на….

В грузовике блеснула яркая вспышка — вслед, за которой лопнуло стекло у него в кабине, открыло заднюю дверь, а машина треснула по швам, как консервная банка. Донесся оглушительный треск, за которым грузовик буквально разорвало на куски. Во все стороны устремилось всепожирающее пламя. Еще более яркая вспышка ослепила все вокруг. В порывах пламени и огня ударная волна подхватила в воздух автомобили и тела правоохранителей, рвя все в клочья. Они взмыли высоко в воздух несясь от эпицентра взрыва.

Пашу самого это удивило. Он даже приоткрыл рот от неожиданности и попытался что-то произнести, но его сбило ударной волной назад. Читер пробил спиной стеклянную дверь ПиЭнПиса и вместе с осколками и бомбометом полетел в глубину зала, сбивая собой столы. Его остановила стойка с кассовыми аппаратами. Паша, ударившись об нее, сполз вниз….

— О, Боже! Господи! Кто-нибудь!? — хныкая, произнесла одна из девах.

Она попыталась встать на колени, но битое стекло, разбросанное вокруг по полу, не давало ей этого сделать. Барышня обернулась к своей подруге. Та лежала накрытая сверху столом и не подавала признаков жизни.

— Рита! Ри-и-ита! — сквозь плач произнесла девушка, тряся подругу за ногу.

Раздался крик.

— Помогите! Помогите! У меня кровь идет! — выкрикнул один из неформалов, находясь у дальней стены зала в груде поломанной мебели.

Его товарища вообще нигде не было видно. За криком неформала раздался палач ребенка. К нему подползала мама с широко открытыми от страха глазами.

— Юра! Юрочка! Как ты?! Юрочка! — спрашивала она трясущимся голосом у сына.

Подруга мамы лежала, схватившись обеими руками за живот, и жалобно стонала. Мужчина, который был с ноутбуком, лазил на коленях по полу с окровавленной головой. Свет над людьми мерцал, отказываясь работать стабильно. С улицы доносился вой огня пожирающего обломки машин, а где-то вдалеке ревели сигнализации.

Павел сидел, облокотившись спиной на барную стойку, вытянув ноги. У его ног лежали пусковая установка „миниплуто“ и, еще ближе его очки. Голова была опущена, и изо лба торчал здоровенный погнутый кусок железа. По его лицу стекала тоненькими струйками кровь.

Внезапно он открыл глаза. Они зловеще светились как два маленьких телевизора. Люди, увидев это, испуганно закричали. Паша застонал. Его лицо скорчилось от боли. Руки и ноги судорожно стучали по полу. Затем правой рукой он ухватился за обрывок металла, торчащий у него из головы, и резко выдернул его. Он закричал. Из раны засочилась кровь. После этого Читер на секунду затих. Рана на его лбу исчезла. Осталась только размазанная по лицу кровь. Парень медленно выпрямился во весь рост. С него со звоном посыпалось на пол битое стекло. Люди вокруг него кричали и рыдали. Громче всех ревел ребенок, которого уже успела обнять его мама.

Павел поднял с пола „миниплуто“ и повернулся к маме с ребенком. Его темный силуэт с горящими глазами грозно навис над ними в полумраке.

— Ей, малый! Ты хотел ствол!?.. Вот тебе ствол! Держи! Тут как раз на пару раз пальнуть! — сказал Паша мальчику и кинул установку под ноги его матери.

Мама испуганно дернулась назад от оружия, переводя взгляд то на бомбомет, то на Пашу. При этих словах кровь у Читера на лице тоже исчезла — словно впиталась в кожу.

Читер развернулся. Он быстро нашел в обломках чемодан и, захватив его, быстро зашагал к выходу. Под его ботинками хрустело стекло. Павел вышел через то, что когда-то было входом в ресторан, а теперь являлось здоровой зияющей дырой.

На стоянке перед ним была словно какая-то адская свалка. Везде были разбросаны обломки. Из обуглившихся машин вырывалось смертоносное пламя. Среди них мелькали горящие тела в униформе. Черный дым от пожарища затянул небо, но даже через него было видно, как на противоположной стороне улицы горели деревья так словно огромный факел. На всю дорогу, где только что была колонна милиции, образовалась большая воронка с взрыхленными краями из обломков асфальта.

Скорпион был прижат вплотную к разбитым окнам ресторана. Очевидно, его сильно подвинуло ударной волной. Машина была исцарапана и присыпана мелкими обломками, но цела.

Паша немедля открыл дверь и сел за руль. Через мгновение он завел авто и стопил во всю на газ. Скорпион счесал побитую стенку ресторана. Затем повернул назад и, зарычав мощным двигателем, рванул в центр пожарища. Машина подскочила на взрыхленным взрывом крае воронки. Скорпион пролетел над огнем, рассекая его яркие ладони. Он приземлился на другой стороне воронки и тут же устремился прочь.

Исцарапанная машина неслась по улицам, громыхая музыкой в стиле Drum'n'Bass. Над крышами домов зашумели лопасти вертолета. Белая машина с синими эмблемами милиции спустилась чуть ниже, преследуя Пашин Скорпион. В кабине пилот сказал в микрофон: „Вижу подозреваемого. Он направляется к северной части города по улице Металлистов!“ Ему пришел тут же ответ: „Вас поняли. Продолжайте преследование“.

Пару минут Павел просто ехал прямо. Его сопровождал вой вертолета, от которого он никак не мог оторваться. Он свернул с улицы на небольшой вымощенный камнем мост. За мостом машина встретила множество преград в виде сложенных пластиковых столов и стульев. Они с треском разлетались в стороны под натиском Скорпиона. На улицу, в которую попал автомобиль, со всех сторон свисали ветки деревьев.

Павел глядел вперед и не сбавлял скорости. Назойливый вертолет не отставал от него, светя на машину прожектором. Свет мерцал причудливыми полосами из-за прикрывающих машину веток.

Читер резко затормозил. Затем сдал назад и свернул на другую более широкую улицу, так как та, по показаниям прибора в машине, заканчивалась тупиком. Теснящие его заборы и прикрывающие сверху ветки уступили место широкому проспекту.

Но вскоре перед ним всю дорогу заполнили мигающие огни. Дорога была перекрыта милицейскими машинами, за которыми с взведенным на него оружием роилась милицейская орда. Кто-то кричал в громкоговоритель.

Свернуть с дороги было некуда. Никаких улиц, даже пешеходных дорог. Справа забор молчащей промзоны. А с лева большой супермаркет со стеклянными окнами до самого пола и горящей (под большой вращающейся бутылкой) красным вывеской „В мире спирта“.

„… всем приготовиться! Огонь!“ — донеслось до Пашиных ушей.

Захлопали выстрелы. По авто забарабанили пули.

Читер пригнулся и резко дал лево руля. На него посыпалось крошимое пулями стекло. Машина начала поворот, но от большой скорости ее понесло. Раздался скрежет. Скорпион выровнялся, заплатив потерей скорости. Он подскочил на бровке и несся через небольшую площадку прямо на стены супермаркета….

— Слушай пашел от сюда. Я же тебе сказала — у нас оптовый магазин! Меньше пяти не продаем! — жуя жвачку, дерзко ответила продавщица на кассе бомжеватого вида мужчине.