Столь же мало обоснованы и доказательства истинности христианства, извлеченные из пророчеств. Всякий, кто без предубеждения рассмотрит эти мнимые божественные прорицания, столкнется с их малопонятным, двусмысленным, абсурдным, бессвязным языком, совершенно недостойным бога, намеревающегося обнаружить свое предвидение и открыть своему народу ожидающее его будущее. Во всем священном писании нет ни одного достаточно ясного пророчества, которое можно было бы применить к Иисусу Христу. Чтобы убедиться в этой истине, попросите самого ученого богослова назвать вам хоть одно пророчество, в котором ясно говорилось бы о мессии; вы увидите, что только при помощи натянутых пояснений, аллегорий, символов, мистических толкований они изыскивают слова, применимые к вочеловечившемуся богу, которому они заставляют нас поклоняться. Можно подумать, что бог только для того и изрекал пророчества, чтобы никто не мог в них ничего понять. В этих темных предсказаниях, смысла которых невозможно уловить, мы находим лишь выражение опьянения, фанатизма и бреда. Когда же мы различаем что-либо более или менее членораздельное, оказывается, что пророки говорят о событиях, им современных, или о лицах, живших еще до них. Итак, наши богословы попросту применяют к Христу пророчества или, скорее, рассказы, написанные о царе Давиде тотчас после его царствования, о Соломоне или Кире и так далее Богословы видят предсказание кары всему еврейскому народу в тех рассказах, где говорится явно только о вавилонском пленении; в этих событиях, предшествовавших явлению Христа, стараются найти предсказание рассеяния евреев в наказание за богоубийство; в наши дни это выдается за неопровержимое доказательство истинности христианства.
Неудивительно поэтому, что древние иудеи, как и современные, понимали пророчества не так, как их толкуют нам богословы или как их понимают они сами. Иисусу с его пророчествами повезло не больше, чем его предшественникам. В Евангелии он предсказывает ученикам конец мира и страшный суд, которые якобы должны произойти в самое ближайшее время, еще при жизни современного ему поколения. А, между тем, мир стоит до сей поры и, по-видимому, никакая опасность уничтожения ему не угрожает.
Правда, наши богословы считают, что это предсказание Иисуса Христа относилось к разрушению Иерусалима Веспасианом (1) и Титом2; но такой подмене могут поверить только люди, не читавшие Евангелия. Если же верить ему, приходится признать, что сам сын божий пророчествовал не лучше своих невразумительных предшественников.
На каждой странице священных книг, написанных будто бы по божественному наитию, бог являет себя только| для того, чтобы еще лучше спрятаться; все, что он высказывает, он говорит так, чтобы его не могли понять; он пророчествует, но его пророчества невозможно ни понять, ни отнести к какому-либо реальному событию; он творит чудеса, как будто только для того, чтобы увеличить неверие; он является людям, чтобы сбить их с толку и лишить здравого смысла, которым сам же их наделил. Библия постоянно изображает нам бога соблазнителем, искусителем, подозрительным тираном, который сам не знает, как ему вести себя со своими подчиненными; бога, которому доставляет удовольствие расставлять западни своим созданиям, который подвергает их искушениям ради одного только удовольствия наказать, когда они поддаются соблазну; этот бог только и делает, что создает, чтобы разрушить, только и уничтожает, чтобы восстановить; он похож на ребенка, которому наскучили его игрушки, он то и дело переделывает уже сделанное и разрушает то, к чему стремился. Никакой предусмотрительности, никакого постоянства, никакой гармонии в его поведении обнаружить невозможно; никакой связи, никакой ясности в его речах нет; что бы он ни делал, он то одобряет свои дела, то раскаивается в них; он раздражается и сердится за то, что сам допустил; несмотря на свое всесилие, он позволяет, чтобы человек его оскорблял; он соглашается, чтобы сатана, им же созданный, путал все его планы. Словом, книги христиан и иудеев, содержащие божественное откровение, кажутся сочиненными только для того, чтобы опорочить бога или даже просто опровергнуть качества, приписываемые божеству и составляющие его сущность. Все священное писание, вся система христианства, очевидно, основаны на том представлении, что бог оказался бессилен обеспечить счастье человеческого рода и сделать людей мудрыми и добрыми, как он того желал. Смерть его безвинного сына, принесенного в жертву ради отмщения, оказалась бесполезной для большей части обитателей земного шара; почти все человечество, несмотря на постоянные усилия божества, продолжает оскорблять его, нарушать его планы, сопротивляться его воле и упорствовать во зле. На основе этих понятий, таких противоречивых, таких недостойных мудрого, правого, благого, разумного, независимого, неизменного и всемогущего бога, и построена вся христианская религия, навеки данная людям, по уверениям богословов, в качестве единственной истинной веры тем самым богом, который однажды уже отвратился от веры иудеев; а мы знаем, что он и с ними заключил когда-то вечный союз и поклялся в его нерушимости.
Время покажет, будет ли бог выполнять свои обязательства по отношению к христианам более верно и честно, или же поступит с ними не лучше, чем с Авраамом и его потомством. Признаюсь, сударыня, что прошлое его поведение внушает мне беспокойство по поводу будущего. Если он сам устами Иезекииля (1) смог признать, что данные им иудеям законы нехороши, то в один прекрасный день он сможет найти недочеты и в законах христианских. Наши священники как будто вполне разделяют мою подозрительность и побаиваются, как бы богу не наскучило так долго покровительствовать своей церкви. Обнаруживаемое ими беспокойство, их старания препятствовать просвещению человечества, преследования, которым они подвергают всех, кто осмеливается им противоречить, по-видимому, доказывают, что они не очень-то полагаются на обещания Иисуса Христа и не слишком уверены в долговечности своей власти, которую считают божественной только потому, что сами они и впрямь, как боги, управляют себе подобными. Что и говорить, несладко пришлось бы священникам, если бы они потеряли власть над людьми; вполне естественно опасаться того, что если земным повелителям и народам когда-нибудь надоест подчиняться игу священников, они тем самым не замедлят наскучить и своему небесному повелителю.
Как бы то ни было, я льщу себя, сударыня, надеждой, что это письмо совершенно отвратит вас от слепого преклонения перед книгами, называемыми божественными, тогда как они словно нарочно написаны для того, чтобы опорочить и принизить бога, выдаваемого за их вдохновителя. В первом письме я показал вам, что догмы, основанные на этих книгах или придуманные позднее в оправдание идеи бога, также полностью противоречат понятию о бесконечно совершенном существе. Система, построенная на ложных принципах, разумеется, может быть только нагромождением нелепостей и абсурдов.
Остаюсь и так далее.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ.
(Об основных догмах христианской религии).
Вам известно, сударыня, что богословы уверяют, будто священное писание, краткому разбору которого я посвятил предыдущее письмо, не содержит ни одного слова, не продиктованного самим духом божьим; все мои рассуждения по этому поводу должны доказать вам, что в этом случае нужно признать, что бог составил самое никчемное, самое бессмысленное, самое противоречивое сочинение; короче говоря, всякий здравомыслящий человек устыдился бы признать себя автором подобного труда. Если какое-нибудь пророчество в отношении христиан и оправдалось, то это, конечно, слова пророка Исайи: "Будете слышать и не услышите и не поймете". По этому поводу мы можем заметить, что и не стоило говорить только для того, чтобы быть непонятным; не стоило богу являть себя для того лишь, чтобы ничему не научить людей.
Незачем поэтому удивляться, что христиане, хотя и считают себя божьими избранниками, которым бог явил себя, не имеют сколько-нибудь ясного представления ни о своем боге, ни о его повелениях, ни о том, как надо понимать его пророков. Писания, из которых они черпают свои сведения, могут только запутать самые простые понятия, сбить человека с толку и породить бесконечные споры. Если таково и было намерение бога, то с этой задачей он справился наилучшим образом. Христианские богословы всегда расходились в понимании истин, самолично изреченных богом; все их усилия пока что не привели к сколько-нибудь удовлетворительному истолкованию священного писания, и все одна за другой изобретавшиеся догмы никогда не смогут оправдать в глазах здравомыслящего человека поведения якобы бесконечно совершенного существа.
