Наконец был создан план по военным поставкам американским республикам на 400 миллионов долларов на определенный период; однако в его выполнении не возникло необходимости, поскольку прежде выполнения необходимых для этого работ был принят Закон о ленд-лизе. После этого военные поставки американским странам производились согласно этому закону.

После поражения Франции мы оказались в равном положении, по необходимости общей обороны нашего континента, с другими американскими государствами. Хотя у нашей страны был сильный флот и мы планировали расширять армию, возможности доставки военных сил в Южную Америку, в случае агрессии против нее, были ограниченными. Получив контроль над Французской Гвианой или Мартиникой, Гитлер тем самым получал и базы, с помощью которых немцы могли перерезать наши южные коммуникации и даже имели возможность атаки на Панамский канал.

Понимая эту опасность, министры иностранных дел американских республик собрались 21 июля на конференцию в Гаване и пришли к соглашению о том, что ни одна из их стран не признает суверенитета неамериканских стран над какими-либо территориями в Западном полушарии, а если будут делаться попытки подобного распространения суверенитета, соответствующая территория оккупируется одной или несколькими американскими странами на основе «коллективной ответственности».

Но это было лишь частичное решение проблемы. Панамский канал, Пуэрто-Рико и Виргинские острова являлись самыми южными базами Соединенных Штатов. Они находились дальше от гористого побережья Бразилии (куда, как считали многие, Гитлер, скорее всего, и нанесет удар), нежели Бразилия от Дакара (откуда он мог нанести удар вернее всего). Мало того, едва ли эти базы были в состоянии должным образом защитить Панамский канал без поддержки английского флота. Имея дополнительные военные базы на внешних островах Карибского региона, мы смогли бы гораздо лучше защитить зону Панамского канала. Большинство же этих островов принадлежали Великобритании.

Летом 1940 года продолжались дискуссии также и о проблеме нашей обороны в Северо-Атлантическом регионе. Исландия и Гренландия располагали удобными базами, которые немцы могли использовать для операций против США и Канады. Уже тогда нацистские бомбардировщики летали над Исландией, и, как выяснилось позднее, на Гренландии находилась немецкая метеостанция. У Канады, как и у США, не было передовых постов в Северной Атлантике.

Президент Рузвельт и премьер-министр Канады Кинг встретились 17 августа в Огденсбурге (Нью-Йорк), чтобы обсудить опасную ситуацию. Был создан Постоянный объединенный совет обороны для «координации вопросов обороны северной части Западного полушария». Сильные военно-морские и военно-воздушные базы в районе Ньюфаундленда и Бермудских островов имели большое значение для обороны Канады и потенциально — для США. И Бермуды, и Ньюфаундленд принадлежали Англии.

За то, чтобы Америка получила новые базы в Западном полушарии, выступали американцы самых разных убеждений: и те, кто был всецело за помощь Англии в интересах нашей безопасности, и те, кто считал, что достаточно одной континентальной обороны. Были и такие, которые, не желая передачи англичанам наших судов, призывали потребовать, чтобы англичане предоставили нам базы в счет погашения старых долгов времен Первой мировой. Эту идею пропагандировали и германские агенты — такие, как Джордж Вирек.

Между тем правительство США обсуждало этот вопрос с руководством Англии. Правительство Черчилля согласилось предоставить атлантические военные базы в наше распоряжение. Президент США согласился с тем, что передача англичанам старых эсминцев в интересах американской обороны. Он же решил соединить в одну сделку вопрос о военных базах и вопрос об эсминцах, в чем его поддержали также Ф. Нокс, военно-морской министр, и другие. Мы должны были получить базы в аренду на 99 лет.

Министр юстиции Джэксон сделал заключение, что президент правомочен совершить подобную сделку. Согласно его мнению, выраженному в письменном виде, президент, как главнокомандующий вооруженными силами США, может передать <англичанам> эсминцы, чтобы иметь военные базы, если командующий флотом адмирал Старк официально подтвердит, что эти суда не имеют существенного значения для американской обороны. Кроме того, эсминцам должна быть дана такая оценка, если «обмен эскадренных миноносцев на военные базы скорее усилит, нежели ослабит нашу обороноспособность в целом». Что все именно так — было самоочевидно, и это обстоятельство для адмирала должно было перевесить естественное нежелание всякого морского офицера расставаться с военными кораблями.

Рузвельт ясно и четко сформулировал нашу позицию в отношении вопросов международного права: «Это ни в коей мере не противоречит нашему статусу миролюбивой державы. Тем более это не представляет угрозы никакой стране. Забота об обороноспособности является неотъемлемым правом любого суверенного государства. При существующих обстоятельствах реализация этого суверенного права необходима для сохранения мира и нашей безопасности».

В середине августа произошла заминка в переговорах с Англией. Черчилль в речи 20 августа заметил, что предпочел бы передачу баз в аренду как акцию доброй воли, а не в обмен на эсминцы. С его точки зрения, ставить на одну доску военные базы и старые корабли — значит признавать, что сделка гораздо выгоднее для Америки, чем для Великобритании. В Вашингтоне был выработан компромисс, принятый и Лондоном. Англия «на добровольных началах» передавала нам права на базы на Ньюфаундленде и Бермудах, имеющие особую важность для обороны США и Канады, а базы в Вест-Индии и Южной Америке (Багамы, Санта-Лусия, Тринидад, Британская Гвиана и др.) мы получали в обмен на передачу эсминцев.

Тексты соответствующих нот для подписания были подготовлены к Дню труда (в США — первый понедельник сентября. — Перев.). В тот же день их подписали лорд Лотиан и госсекретарь Халл. Тогда же Черчилль по просьбе мистера Халла подтвердил заверение, высказанное в его дюнкеркской речи, что английский флот не капитулирует, но будет продолжать борьбу с заморских территорий, если воды, окружающие Британские острова, «станут необороняемыми». При этом Черчилль не смог удержаться от отповеди пессимистам, которые тогда мало верили в то, что Англия устоит.

— Эти гипотетические возможности, — заметил английский премьер, — могут скорее относиться к германскому флоту или тому, что от него останется, нежели к флоту Великобритании.

Со второй половины 1940 года мы серьезно взялись за развитие военной промышленности. Провозгласив 16 мая курс на перевооружение, президент 10 июля запросил у Конгресса выделения средств, необходимых для оснащения механизированной армии в 2 миллиона человек и покупки 15 тысяч самолетов для армии и 4 тысяч — в дополнение к 7 тысячам, разрешенным в июне для армии и флота в целом. 19 июля он объявил, что нужен Закон о воинской повинности, а еще через 10 дней попросил Конгресс ускорить работу по законодательству, касающемуся создания Национальной гвардии. Дело пошло быстро, и после продолжительных дебатов 27 августа был принят Закон о Национальной гвардии. 16 сентября был принят и Закон о воинской повинности.

Впервые в нашей истории мы стали создавать мощную армию, способную к защите страны, прежде чем против нас будет развязана война. Решение это оказалось своевременным. 27 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония подписали союзный договор, причем каждая сторона обязалась защищать «новый порядок» в Европе и Азии — «новый порядок», возможный только при тотальной агрессии, — и помогать друг другу в случае «нападения» любой другой страны. Этот союз трех агрессоров, грубо замаскированный под оборонительный, представлял собой угрозу для США, поэтому наша страна продолжала принимать меры по самозащите.

События мая-июня 1940 года научили демократические страны тому, что нейтралитета для самозащиты недостаточно. С того времени, как мы стали принимать большие военные заказы, в этих странах начали всемерно добиваться получения американского оружия.