Она промолчала. Неужели он не обратил внимания, с какой завистью девочки смотрели, как он, едва спустив их со своих колен, снова начал восхищаться малышом? Чтобы хоть ненадолго отвлечь его внимание от Джоны, она сказала, что ребенку пора спать, но вместо того, чтобы остаться с девочками, пока Мэгги относила Джону наверх, Сойер ушел ставить лошадь в конюшню и разыскивать Сэма Холкомба.

Мэгги захотелось отодрать его за уши, когда она спустилась вниз через несколько минут и увидела две поникшие фигурки дочерей, которых он оставил одних, торопясь закончить свои дела.

За четыре месяца, которые прошли с рождения Джоны, девочки ни разу не чувствовали к нему ревности – до сегодняшнего дня. Мэгги едва ли могла упрекнуть их за это чувство. Столько месяцев они с нетерпением ждали возвращения отца, а теперь, когда он вернулся, его заботило лишь построение своей империи вместе с Джоной.

Мужчины! Каким бесчувствием отличается иногда сильный пол. Усилия нескольких месяцев, направленные на то, чтобы создать семейную атмосферу для Джоны и девочек, были разрушены несколькими бестактными фразами.

Кошмар, который они пережили в прерии, крепко сблизил Мэгги, Регину и Абигейл. Стена отчуждения, которой окружила себя Абигейл, рухнула, и вместо нее появились тепло и доверие. Мэгги не могла нарадоваться. И вот теперь возникла реальная угроза семейной гармонии, на создание которой она потратила столько сил. По иронии судьбы этой угрозой оказался Джона. То, что он сразу стал центром внимания со стороны отца, казалось несправедливым.

Ночью, оставшись с Сойером наедине в постели, она попыталась объяснить ему ситуацию и попросила его не выделять Джону перед Эбби и Регги, особенно сейчас, когда они так близки к созданию настоящей семьи, но Сойер и слушать не стал ее объяснений.

– Девочки для меня дороже всего на свете, и они знают об этом.

– Ты не обратил внимания, какое выражение появлялось на лице Эбби всякий раз, когда ты говорил о том, как Джона станет самым лучшим наездником и самым ловким стрелком и ковбоем на этом берегу Рио-Гранде.

– Ясное дело, станет!

– Да, но им обидно, что ты так гордишься мальчиком, они чувствуют себя обделенными, им кажется, что про них забыли. Постарайся прислушаться к дочерям, удели им немного внимания!

– Да я и так уделяю!

– После ужина у тебя не нашлось времени, чтобы послушать, как Эбби играет на клавесине, – с мягким укором сказала она, – или почитать Регги сказку на ночь.

– Во имя Святого Петра, женщина, у меня ведь ранчо, которым я должен управлять! – Рассерженный, Сойер скинул простыню и сел в постели, гневно глядя на Мэгги. – Если они так расстроились, как ты говоришь, значит, они слишком уж избалованы. Я не собираюсь тратить время на то, чтобы нянчиться с ними. – Он пригладил свою шевелюру. – Я объясняю тебе, Мэгги, что в ближайшие месяцы можно сделать по-настоящему хорошие деньги. В Уичито один бычок всего-навсего на девятьсот фунтов, который в Техасе стоит не больше двенадцати долларов, продается за двадцать пять! Агенты закупали там скот для северных индейских резерваций в огромных количествах! Подожди и увидишь, что случится в ближайшие два-три года. Все будут питаться техасской говядиной. Сойер Блейк собирается оставить свой след в этом округе – нет, во всем штате! Мы будем богаты, Мэгги, может, еще богаче, чем Граймс. Кто знает, как все обернется дальше? – Потянувшись к ней, полный энтузиазма и возбуждения, он почувствовал странную смесь гордости и физического влечения. На Мэгги была тонкая белая ночная сорочка, сквозь которую просвечивалась ее грудь. Рыжеватые волосы волнами рассыпались по плечам и в лунном свете отливали золотом. Но когда он дотронулся до руки жены, то увидел на ее лице сомнение.

– Ох, милая, – Сойер прижал ее к себе, – хватит тебе переживать! Я не буду пренебрегать девочками. Ты ведь знаешь, что после тебя они для меня самые главные на свете!

А теперь, когда есть сын? Мэгги промолчала, когда он привлек ее ближе.

– Не волнуйся. Я так скучал по тебе…

Его голос был хрипловатым, насмешливым и одновременно властным… Взглянув на мужа, склонившегося над ней, Мэгги тут же забыла все свои сомнения. Сойер, суровый и нежный, мог быть таким же упрямым, как какой-нибудь бычок, но он добрый и любит ее… Он прикоснулся к ней, и она вздрогнула от наслаждения. Как долго его не было, слишком долго. Мэгги пронзило желание.

– Я тоже скучала по тебе, Сойер. – Она крепче обхватила его шею руками и подставила губы для поцелуя.

Он вдохнул ее запах – легкий терпкий женский запах, от которого его сердце учащенно забилось.

– Ах, Мэгги, Мэгги! – Какая она милая, спокойная, сильная и замечательная! Ее волосы, рассыпавшиеся по подушке, казались атласными, когда он погрузил в них пальцы. Сойер застонал от наслаждения, приподнялся и заглянул ей в глаза. Ее лицо смягчилось, и на нем отражалось то же желание, которое испытывал и он. Она обхватила его бедра ногами и прижалась грудью к его груди. Он порадовался, что не связывался с женщинами в Уичито, даже когда Маркус Граймс привел двух самых хорошеньких из салуна «Ноготки» и пригласил его, чтобы он выбрал себе одну. Нет, он всегда был верен Айви и будет верен Мэгги. Она замечательная женщина и заслуживает того, чтобы к ней относились по-человечески.

Лето оказалось долгим, и прошло много времени с тех пор, как он был близок с женщиной. Он снова поцеловал жену и тут же вошел в нее, дополнив щемящую боль собственного желания ее влажным теплом. Он взял ее быстро, нетерпеливо, но все же, несмотря на свое нетерпение, был нежен. Удовлетворив желание, он упал на постель, довольный и обессиленный.

И почти мгновенно заснул.

Мэгги долго лежала, глядя в потолок, разочарованная и полная неясного беспокойства. Ей хотелось разбудить мужа, начать все снова и заставить его любить ее медленно, с наслаждением, но он крепко спал и выглядел таким уставшим, что она переборола себя.

Будут и другие ночи. У них еще все впереди. Самое главное, что он наконец дома.

И в последующие месяцы она напоминала себе об этом, потому что ей иногда казалось, что для Сойера она всего лишь случайный прохожий, тот, кто попал в самую гущу его жизни. Все его мысли были заняты только скотом. Скот и бизнес, деньги и земля – об этом он думал непрерывно. Скоро она привыкла к тому, что муж поглощен делами, тем более что и остальные владельцы ранчо вели себя так же. Хорошо еще, что ее жизнь заполнена многими другими вещами, и ее не слишком беспокоит недостаточное внимание со стороны мужа, думала она, штопая носки или расчесывая Регги волосы перед сном.

После того случая в июле Хэтти Бенсон взяла Мэгги под свое покровительство; теперь все женщины в округе охотно принимали ее, и во время случайных поездок в город и на вечеринки в Бакай у нее не было недостатка в общении, пока мужья собирались вместе и обсуждали дела. Она радовалась жизни, впервые почувствовав, что значит быть своей. К тому же у нее был надежный муж, любимые дети, подруги.

Абигейл и Регина иногда и вспыхивали от ревности к повышенному вниманию, которое Сойер уделял Джоне, – ведь именно с ним он проводил время по вечерам, когда возвращался после объездов, однако Мэгги сумела заполнить пустоту в детских душах, возникшую из-за пренебрежения отца. Она учила Абигейл шить, слушала, как та подбирает мелодии на клавесине, и без конца пела Регине. Они становились с каждым днем все ближе, и в Тэнглвуде царила атмосфера веселья, добра и взаимопонимания.

Семья отметила первый день рождения Джоны, устроив барбекю, на который пригласили всех соседей. Именины праздновали в начале марта, потому что в середине месяца мужчины отправлялись в дальний объезд, и в мае, когда Джоне исполнится год, их здесь не будет.

На ранчо ожидалось около пятидесяти гостей, но утром на кухне сидели только Дотти Мей и Мэгги, следя за пирогами, за тем, как печется хлеб и маринуется мясо, которое потом будет поджарено на больших вертелах, установленных Сойером за домом.