Приобретение стоило шести сотен баксов, выложенных за него. За эти деньги Громов обзавелся пистолетом необычным, можно сказать, уникальным. В конце 80-х годов прошлого века командование спецподразделений сухопутных войск США приняло решение о создании специального «наступательного личного оружия» для применения его в ближнем бою, с дистанции 25–30 метров.

Заказ выполнила западногерманская фирма «Хеклер энд Кох», назвав свою модель «Universal-Selbstlade Pistole». Этот «универсал» был предусмотрительно подогнан под самые ходовые на международном оружейном рынке патроны 9x19 мм для систем «парабеллум» и «смит-вессон». Причем немцы изготовили два варианта пистолета – коммерческий и служебный.

Громову посчастливилось обзавестись служебным «универсалом», значительно более совершенным. Причем самой новой его моделью 45-го калибра. В переводе на русский это означало, что пистолет стреляет одиннадцатимиллиметровыми патронами, которых, кстати, у Громова с прошлых времен осталось навалом.

«Универсал» был оснащен 10-зарядным магазином, на задней стенке которого имелось отверстие с цифрами, показывающими оставшиеся выстрелы. Вести прицельную стрельбу из этого чудо-пистолета можно было даже в потемках благодаря тритиевому источнику, встроенному в мушку. В умелых руках «универсал» допускал самое минимальное рассеивание пуль – всего 5 сантиметров на 25 метров. Тренируясь, Громов постоянно улучшал этот показатель и как-то под настроение расплющил друг о друга целых три, посланных одна в одну, пули.

Относительно короткий, приятно увесистый (почти два кило) «универсал» зарекомендовал себя идеальным оружием. В отличие от большинства стандартных пистолетов он весь, до мельчайшего винтика, был покрыт антикоррозийным покрытием, придававшим ему неповторимый матово-черный оттенок.

Как только это чудо техники перекочевало за пазуху Громова, его сердцу стало теплее. Не только потому, что он умел ценить первоклассное оружие. Просто тот, кто хочет мира, должен быть постоянно готов к войне.

Война… Сколько помнил себя Громов, столько она продолжалась: в мире, в стране, в любой точке, куда забрасывала его судьба, днем и ночью. И то обстоятельство, что порой выстрелы затихали, ничего не меняло на планете под названием Земля. Невооруженный человек всегда оказывался слишком слабым и уязвимым, чтобы отстаивать свои права, свободу, жизнь. Побеждать зло удавалось только с оружием в руках.

В очередной раз эта печальная истина подтвердилась в конце осени 2001 года, когда за помощью к Громову обратилась его дочь Ленка-Леночка-Елена. В ту пору она учредила собственную фирму. Наняла альпинистов, занялась размещением рекламных щитов на высотных зданиях, мостах, башнях. Дело для Курганска было абсолютно новое, но вместо того, чтобы расширять его и углублять свою коммерческую нишу, Ленка ввязалась в аферу, предложенную ей местным бизнесменом Зинчуком. Его фирма перечислила Ленке рубли, которые она конвертировала и превратила в полтора миллиона долларов. На ее счету осело пять процентов за услуги, а все остальное было отправлено в адрес заранее оговоренного кипрского банка.

Ленка наивно полагала, что после такой сделки сможет не думать о завтрашнем дне, но призадуматься пришлось крепко, и не ей одной. Операционистка банка, в котором находился расчетный счет ее фирмы, проболталась о крупном перечислении группировке Лехи Катка, и бандиты, не вдаваясь в подробности, решили завладеть мифической суммой. Похитив Ленкину дочь, они назначили за нее выкуп в те самые полтора миллиона долларов, которые уплыли за границу, и никаких доводов, кроме стрельбы, слушать не желали.

Вот когда нашлось достойное применение громовскому «универсалу».

Как только из его ствола была выпущена первая пуля, курганский РУБОП не имел ни дня передышки. Слишком много получилось трупов, даже по нынешним лихим временам. Во-первых, полегла вся бригада Лехи Катка в полном составе, а кроме того, досталось грузинским боевикам еще одного «отмороженного авторитета», Сосо Медашвили. К тому моменту, когда «универсал» закончил свою кровавую работу, Курганск вполне мог претендовать на звание второй криминальной столицы России. Зато жизнь Анечки была спасена.

Вызволять девочку из плена помогал Громову двадцатипятилетний лейтенант Костечкин, который сразу после этого уволился из милиции и перенес всю свою кипучую энергию на семейную жизнь с майорской дочерью, ставшей для него Еленой Прекрасной, самой желанной, единственной и ненаглядной.

Им бы жить не тужить, добра наживать да любить друг друга без памяти, но этой весной Андрей Костечкин пропал. Подрядился шофером в дальний рейс через Казахстан и сгинул, как сквозь землю провалился.

И теперь, чтобы разыскать зятя, Громов был готов пройти по его следам до самого конца. Даже если для этого придется спуститься в преисподнюю.

Ленка стояла у окна и глядела во двор. Ее глазам открывалась неприглядная картина. Проржавевшие насквозь мусорные баки, голые деревья, черная земля, загаженные собаками островки ноздреватого мартовского снега. На одном из них лежал трупик котенка, возле которого собралась молчаливая стайка детворы с серьезными личиками.

«Хоть кто-то пожалел бедняжку», – растрогалась Ленка.

Краснощекий малыш в островерхом колпаке с помпоном взмахнул лопаткой и ударил котенка по голове. Тотчас его примеру последовали остальные малыши, которые, как оказалось, прихватили с собой камни и палки. Звуков ударов Ленка не слышала, но сквозь стекло проникал возбужденный гомон, сопровождавший экзекуцию. Детишки учились убивать.

Серый мартовский пейзаж за окном показался Ленке еще более омерзительным, чем он выглядел на самом деле. Обхватив себя руками за плечи, она отошла от окна и села перед телевизором.

На экране американский проповедник красноречиво описывал прелести рая, куда должны стремиться все сознательные люди. Поясняя, как славно все устроено на небесах, он жестикулировал руками и закатывал глаза. Но Ленке подумалось, что ей не хотелось бы провести целую вечность в компании этого типа с фарфоровыми зубами. Даже в раю. Тем более в раю. Страшно представить себе всю эту массу пасторских воротничков, пыльных ряс и расшитых золотом риз, которые накопились там за минувшие тысячелетия. Интересно, святоши и на небесах выясняют, кто из них более богоугоден? Не тошно ли Всевышнему в этой компании? Неужели не опротивели ему все эти бесконечные разборки на религиозной почве? Или…

Телефонный звонок заставил Ленку вздрогнуть. Не так испуганно, как если бы вдруг прозвучал гром небесный, но все равно по коже побежали мурашки.

С тех пор как Андрей не вернулся из рейса, она все время ждала плохих новостей. Однажды в Ленкиной жизни уже был телефонный звонок, известивший ее о гибели первого мужа. Пережить такое вторично было бы свыше ее сил. Ленка дважды протягивала руку к телефону и дважды отдергивала ее обратно, прежде чем решилась взять трубку.

– Алло, – это прозвучало, как еле слышный шелест.

– Доченька, – встревожился далекий материнский голос, – что с тобой? Уж не заболела ли ты?

– С чего ты взяла? – произнесла Ленка громче. – Со мной все в порядке. Между прочим, здравствуй, мама.

– Здравствуй, доченька. У тебя такой голос…

– Самый обычный голос, мама. У меня все нормально. А как ты? Как Анечка?

– Анечка просится обратно. Ей скучно. Она хочет домой и жалуется, что тебе совсем не нужна.

– Глупости! – воскликнула Ленка, ощутив, как в горле разрастается горячий ком, который не так-то просто проглотить. – Просто в любой момент может случиться так, что мне срочно придется выехать по делам… – «В какую-нибудь больницу за тридевять земель, – подсказал внутренний голос. – Или в морг судебно-медицинской экспертизы, на опознание Андрюшиного тела. В любом случае это будет путешествие не того рода, в которое хочется взять пятилетнюю девочку».

– Ты уже говорила, что у тебя намечаются какие-то неотложные дела, – напомнила мать. – А я ответила тебе, что родная дочь важней всех твоих коммерческих затей, вместе взятых. Разве не так?