— Я скажу вам. Со временем.

— А сейчас что вы от меня хотите?

— Вы живете недалеко отсюда? Она кивнула.

— И делите жилье… с другим? Ее глаза блеснули.

— С одним очень славным дружком. Он схватил ее за руку; его прикосновение взволновало ее.

— Я его знаю, — сообщил незнакомец, — он состоял у меня на службе. Отведите меня к нему, мне нужно поговорить с ним. Я прошу вас поверить мне, потому что это очень срочно.

Для Люси это был всего лишь новый способ сближения, а она обожала новизну.

— Пойдемте, — просто сказала она. Когда она провела незнакомца в квартиру, любовник-капитан, открыв дверь, не на шутку разволновался, из чего она заключила, что незнакомец говорил ей правду.

— Нам надо поговорить, — сказал пришелец, — у нас мало времени.

— Садитесь, сэр, — сказал приятель Люси. — Люси, принеси стул.

Она повиновалась и села за стол, наблюдая за ними; пухлые ручки поддерживали подбородок, мечтательные глаза устремлены на гостя.

Из него бы вышел восхитительный любовник, говорила она себе. Он будет восхитительным любовником! Ей-то было известно, что именно она — причина, приведшая его сюда.

Гость помахал рукой.

— Ваша жизнь немного будет стоить, если вас здесь схватят, приятель.

— Да, сэр, это правда.

— Я сегодня уезжаю… в Гаагу.

— Чтобы присоединиться к принцу, сэр?

— А? Да, к нему. С вашей стороны было бы благоразумно поступить так же.

— Но путешествие в Гаагу… У меня нет таких денег.

— Вы в состоянии найти две хорошие лошади?

— Пожалуй, да… Если б у меня были деньги, сэр!

— Так добудьте их. Поезжайте в Харидж. Там на побережье тихо… А я вам расскажу, как отыскать лодку, которая перевезет вас.

— Но, милорд…

— Вам ничего не надо делать, только скажете принцу, что вы посланы мной, вас примут и дадут место в армии. Вот деньги. — Он повернулся к Люси. — Встретимся в Гааге. Если вы доставите госпожу Люси Уотер в целости и сохранности, вам не придется сожалеть о поездке.

— Сделаю все, как вы говорите, сэр. Выпьете вина?

— Нет времени. Перед отъездом в Гаагу кое-что нужно сделать. Дождитесь сумерек и поезжайте. Госпожа Уотер острижет вам волосы. Не вздумайте выйти из дома с такой прической. Госпожа Уотер…

Он встал, Люси тоже. Схватив ее за руки, он посмотрел ей в глаза.

— Мы скоро встретимся. Я предвкушаю нашу следующую встречу.

Он ушел, и любовники с удивлением посмотрели друг на друга.

— Ну что же, милая моя Люси, — сказал капитан. — На сей раз ты подцепила кавалера из высшего разряда. Знаешь, кто это был? Элджернон Сидней, сын князя Лейстерширского. Собирайся, девочка, не трать времени. С наступлением ночи уходим. Мы едем ко двору. Двору принца. Оставим этот тонущий корабль, моя красавица. Пойдем! Стой! Обрежь мне волосы. Он прав, знаешь ли. За то, что ты превратишь меня в одного из этих круглоголовых уродцев, я отвезу тебя к твоему новому покровителю, Люси. О, когда все будет сделано, награда моя будет высока.

Но улыбка его была печальной, пока он стоял, склонив голову под ножницами, а рука его звенела золотыми, упрятанными в шелковый кошелек.

Лежа в постели, Люси наблюдала, как ее новый любовник одевался для выезда к маленькому двору, устроенному принцем в Гааге.

Она мало что увидела за это время. Во-первых, путешествие заняло гораздо больше времени, чем предполагал ее славный капитан, и это было ужасное путешествие. Трудности начались с поездки в Харидж: одна из лошадей захромала, и пришлось в срочном порядке искать другую, всю дорогу их донимали подозрениями — вещь обычная в неспокойной Англии, а когда они уже были готовы к отплытию, против них восстали ветер и море.

Тем временем в Гааге Элджернон Сидней с нетерпением ждал приезда девушки.

Люси обнаружила, что капитану он дал пятьдесят золотых крон, чему немало позабавилась: платить деньги за то, что можно получить даром, просто поухаживав за ней, как это делали другие. Не то чтобы Люси так уж нуждалась в ухаживаниях: она достаточно быстро решала, насколько привлекателен для нее мужчина и как далеко она может зайти в отношениях с ним. Элджернону Сиднею не стоило бояться, что его любовный приступ не увенчается успехом. И все же ей хотелось смеяться над всем происходящим. Так, от полковника Роберта Сиднея она услышала, с каким нетерпением ждал ее приезда Элджернон, как он следил за отливами и приливами, каждый день выбираясь в Шевнинген, как ждал прибытия корабля и потерял интерес ко всем женщинам двора.

Полковник Роберт смеялся вместе с ней — ведь в конце концов это приключение завершилось удачным финалом.

— О, Боже, Люси, — говорил он ей. — Он почти рыдал, так сильно волновался! Он твердил, что никакая другая женщина в мире ему не нужна, а в довершение всего ему пришлось раскошелиться и отвалить за вас пятьдесят золотых.

— Ему некого винить, кроме себя, — сказала Люси. — Я не тот сорт шлюхи, чтобы за меня один мужчина платил другому.

Но теперь, глядя на любовника, одевавшегося для выезда ко двору, она уже ни о чем не жалела.

Роберт был приличным любовником, хотя брат его, вне сомнения, мог быть еще более привлекательным. Вспоминая о прибытии корабля, о том, что ее привезли из штормового моря к горячей пище, мягкой кровати и любовнику, она ни о чем не жалела. Красивый и самоуверенный, Роберт не тратил время на сантименты; вот и сейчас он без угрызений совести наслаждался лакомым кусочком, который приготовил для себя брат.

— В конце концов, это внутрисемейное дело! — пошутил он.

Она не знала, что история о ее приезде и о пятидесяти золотых стала самой популярной сплетней этих дней. Именно такой авантюры не хватало компании изгнанников-эмигрантов, чтобы повеселиться и скрасить досуг. Из всех радостей жизни им оставалась одна — перемывать кости ближнему, и теперь все жаждали хоть одним глазком увидеть юную женщину, за которую Элджернон Сидней отвалил пятьдесят звонких монет. Тот факт, что буквально за день до приезда Люси его призвали в полк и, таким образом, лишили желанной награды за все труды и хлопоты, — эта пикантная деталь явилась одной из причин всеобщего безудержного веселья.

Роберт был в курсе эффекта, произведенного выходкой брата при дворе, а также он убедился, что его мнение о брате как о знатоке женщин не было ошибочным. Теперь он беспокоился об одном — сохранить эту женщину для себя, а для этого необходимо оградить ее от внимания молодых придворных-вертихвостов, вращавшихся вокруг принца.

Люси чувствовала себя вполне счастливой: никогда не отличавшаяся энергичностью и подвижностью, она получила то, чего хотела, — целыми днями лежала на перинах в покоях Роберта, лакомилась сластями, которыми он ее в избытке снабжал, и примеряла у зеркала бесконечные ленты и банты. Вот и сейчас Роберт отъехал ко двору, а Люси осталась нежиться в кровати. С минуты на минуту должна прийти Энн Хилл, на приезде которой в Гаагу Люси настояла, и к возвращению нового любовника она будет уже в полном туалете.

Когда-нибудь, но не сейчас, — ей необходимо восстановить силы после изнурительной поездки, — она пройдется по городу и осмотрит его. Вошла Энн, села у постели и начала болтать на своем лондонском диалекте-кокни, столь резко контрастирующим с музыкальным говором Люси.

Энн уже побывала в городе и ей не по нраву эта равнинная страна. Трудно придумать что-нибудь менее похожее на Лондон, уверяла она госпожу. Над бесконечной равниной дует непрекращающийся ветер, наносит песок, сбивает его в дюны, а люди только и делают, что строят дамбы для удержания морской воды.

По всему побережью разбросаны крохотные озера. Сам город был интереснее окружавших его ландшафтов, хотя и сильно отличался от Лондона. Энн видела дворец, где живет сестра принца Мэри; там же, как она слышала, живет и принц. Она видела арку тюремных ворот. Но по сравнению с Лондоном город очень беден и в нем все время дует ветер. Зато на улицах то и дело попадаются галантные кавалеры, и при виде их красивой одежды и изысканных манер можно подумать, что находишься в Лондоне; эти джентльмены даже более утонченные, чем те, что последнее время заполонили Лондон, и, честное слово, некоторые из них без всякого преувеличения прекрасны!