— Может быть, дорогой брат, я вскоре снова приеду в Англию, и я буду молить судьбу, чтобы тогда мне не надо было так быстро уезжать.

— Бедная моя Минетта, вам трудно живется?

Она, улыбаясь, повернулась к нему.

— Сейчас моя жизнь преисполнена счастья, — сказала она. После этого она обняла его и немного всплакнула.

— Когда я вернусь во Францию, — попросила она, — пишите мне чаще, Карл.

— Конечно, я буду писать. Это единственное утешение, которое нам остается.

— Рассказывайте мне обо всем, что происходит у вас при дворе, а я буду вам писать обо всем, что случится в Версале. Людовик ревниво относится к моей любви к вам.

— А я — к вашей любви к нему.

— Это разные вещи, Карл.

— Да, я всего лишь брат, а он… Она печально улыбнулась.

— Часто лишь ваши письма, напоминавшие о нашей близости, давали мне почувствовать, что я живу не напрасно.

Он нежно улыбнулся ей, он все понимал. Она любила его, но еще больше она любила короля Франции; и ей пришлось выбирать между ними, когда она приехала с этой миссией доверенного лица короля Франции. Все же из-за этого он не стал любить ее меньше.

Он увидел молодую фрейлину сестры перед их отъездом во Францию.

Он неожиданно встретился с ней в передней, перед тем как войти в апартаменты сестры. Его занимало, не постаралась ли она сделать так, чтобы они встретились.

Она красиво присела в реверансе, а затем, будто неуверенная в том, что поступила согласно английскому обычаю, стала перед ним на колени.

— Нет, — запротестовал он, — так выражать почтение не обязательно. Пусть красота ни перед кем не становится на колени — даже перед величием.

Она поднялась и стояла, зардевшаяся, перед ним.

— Вы — очаровательное дитя, — сказал он. — Я просил сестру оставить вас здесь, чтобы мы могли стать добрыми друзьями, но она отказывается сделать это.

— Сир, — ответила девушка, — вы видите, я не очень хорошо владею английским языком.

— Вам следует овладеть им, дитя мое, а лучший способ выучить язык какой-нибудь страны — поселиться в этой стране. Когда я был в вашем возрасте и позже, я провел много лет в вашей стране, и мне пришлось говорить на языке вашей страны. — Он начал говорить по-французски, а молодая девушка напряженно слушала его.

— Хотели бы вы приехать и остаться в Англии на какое-то время?

— О, да, ваше величество.

— Пожить, скажем, при дворе, где я мог бы показать вам, как живут в Англии? Она засмеялась совсем по-детски.

— Это доставило бы мне величайшее удовольствие!

— Увы, сестра говорит, что она несет за вас ответственность перед вашими родителями и обязана привезти вас обратно. — Он положил ей руки на плечи и притянул ее к себе. — И это, — сказал он, — приводит меня в отчаяние.

— Благодарю, ваше величество.

— Не благодарите меня. Благодарите добрых фей, которые подарили вам эти прекрасные вьющиеся волосы. — Он ласково погладил ее волосы. — Эту нежную кожу… — Он дотронулся до ее щек, до шеи.

Она ждала, затаив дыхание. Вдруг он изящно наклонился и поцеловал ее в губы. В комнате позади них послышался какой-то шорох.

Он проговорил:

— Может быть, мы еще встретимся.

— Не знаю, ваше величество.

— Скажите мне, как вас зовут, прежде чем мы расстанемся.

— Луиза.

— Луиза… Очаровательное имя. Кто ваши родители?

— Я — Луиза Рене де Пенанкуэт де Керуаль.

— Итак, прощайте, милая мадемуазель де Керуаль; я буду молиться, чтобы мы поскорее встретились снова.

Когда Луиза де Керуаль приехала в Англию с сестрой Карла, герцогиней Генриеттой Орлеанской, ей было уже двадцать лет. Но она выглядела много моложе — этому способствовало не только ее круглое детское личико, но и ее манеры. Ее внешний вид и манеры не отражали подлинной сути Луизы, которая была крайне расчетливой и практичной.

Будучи дочерью Гийома де Пенанкуэта, господина де Керуаля, благородного дворянина, она не могла надеяться на блестящее замужество, так как семья ее обеднела и не могла дать ей соответствующее приданое. Луиза, никогда ни на миг не забывая о своем происхождении, не уставала напоминать тем, кто мог бы забыть о нем, что она по матери состоит в родстве со знаменитыми де Рец. Положение ее было воистину незавидным. — так горда, но так бедна! Луиза была старше своей сестры Генриетты на несколько лет, поэтому проблема замужества уже требовала решения. У нее был один брат, Себастьян, служивший в королевских войсках за границей.

Мужчины могут отличиться по службе у своих королей, размышляла Луиза; для женщин открыт лишь один путь — замужество. Примерно так думала она.

Она оставалась в монастыре, где получила образование, так долго, что уже начинала думать, что ей никогда оттуда не выйти. Она видела себя в своем воображении постаревшей, перешагнувшей брачный возраст, даже — принимающей монашество. Ибо что еще, кроме пострига, остается благородным женщинам, не имеющим возможности выйти замуж за равных им по общественному положению мужчин?

И вдруг ей ведено было вернуться в дом родителей в Бретани.

Ей никогда не забыть тот день, когда она вернулась в большую усадьбу, где жила вся ее семья, так как никто из них не мог себе позволить поехать к королевскому двору. Ей не терпелось узнать, не отличился ли Себастьян, не наградил ли его король, а в связи с этим не изменилось ли и положение родителей. А может быть, случилось чудо, и богатый и родовитый человек, желая жениться, попросил руки их старшей дочери?..

Все было не то, что она думала, но то, что было, все-таки касалось ее непосредственно.

Родители встретили ее торжественно. Отец ее никогда не забывал, что он — господин де Керуаль, и этикет в их доме соблюдался так же строго, как в Версале. Она сделала реверансы им обоим и удостоилась объятий каждого из них. Отец взмахом руки отпустил слуг и, повернувшись к ней и улыбаясь, сказал:

— Дочь моя, при королевском дворе для вас нашлось место.

— При дворе! — воскликнула она, от возбуждения забыв, что ей не следует столь откровенно выражать свое удивление, но должно принимать все сказанное подобающе чинно.

— Дорогое дитя, — сказала мать, — герцогиня Орлеанская принимает вас в свою свиту.

— И… — Луиза перевела взгляд с матери на отца, — это возможно?

— Ну, конечно, возможно, — ответил отец. — Как вы думаете, зачем бы мы посылали за вами, если бы это было не так?

— Я… я просто подумала, что это может потребовать слишком больших расходов.

— Но это такая великолепная возможность, которую нам нельзя упускать. Я продам часть земли — и вы сможете поехать ко двору.

— И мы надеемся, что вы будете достойны этой жертвы, — тихо сказала мать.

— Я постараюсь, — ответила Луиза. — Я буду очень стараться.

— Состоя на службе у мадам, вы будете встречать самых высокопоставленных вельмож страны. Его величество собственной персоной часто бывает в доме мадам. Они большие друзья. Я надеюсь, вы заслужите благосклонность короля, дочь. Положение семьи может значительно улучшиться, если он найдет, что один из ее членов достоин его расположения.

— Понимаю, отец.

После этого они позволили ей уйти, сказав, что она утомлена путешествием. Она направилась к себе в комнату, мать последовала за ней. Она уложила ее в постель и велела принести ей поесть.

Пока она ела, мать серьезно смотрела на нее. Она гладила ее прекрасные вьющиеся каштановые волосы.

— Такие красивые волосы, — говорила мать. — А вы хорошенькая, моя дорогая Луиза. Очень хорошенькая. Вы не похожи на придворных дам, я знаю это, но иногда это хорошо — отличаться от других.

После ухода матери Луиза лежала, неподвижно глядя на полог своей кровати.

Она должна ехать ко двору, она должна постараться понравиться королю! Было что-то такое, о чем родители пытались сказать ей, но не сказали. О чем?

Вскоре она это поняла.