— Прошу прошения, — экзаменатор встал и, продолжая смеяться, направился к столу председателя комиссии. — Я считаю, что это может быть продемонстрировано прямо сейчас, до конца предварительного просмотра, — сказал он председателю, — в виде исключения.

— Внимание, — объявил председатель в микрофон, — на экране демонстрируется программа первого из отобранных претендентов, прошу прервать работу на несколько минут.

На демонстрационном экране появился футбольный стадион. Под звуки футбольного марша на поле выбежали две команды игроков во главе с судьями. Стадион взревел.

На поле выбежали фоторепортеры и защелкали камерами.

— Dysney Media, — отметил один из экзаменаторов.

— Запрещаю снимать! — закричал главный судья, — пока футболисты не построятся по росту. Постройте их! — приказал он своим помощникам.

Помощники главного судьи, замахав флажками, побежали строить по росту обе команды, но в тот момент, когда цель казалась близка, какой-нибудь из игроков в каждой команде непременно менял свой рост и оказывался то выше, то ниже.

Помощники снова бросались в бой, но снова тщетно. Главный судья метался между ними и свистел, фоторепортеры потешались над судьями, стадион улюлюкал. В довершение ко всему, если кто-то из игроков внезапно вырастал, на нем рвалась футболка, а если уменьшался, то с него начинали спадать бутсы. Кончилось это тем, что маленькая мышка перегрызла осветительный кабель, и экран погрузился во тьму. Экзаменаторы захлопали.

— Как фамилия? — спросил обнаруживший дискету экзаменатор.

— Принят?! — председатель почти утвердительно посмотрел в зал.

— Фамилия!! — закричала уже почти половина.

— Фрэнки, — председатель нашел, наконец, имя студента по его коду, — Матью Фрэнки.

Все школьные годы они проучились вместе, но не были близкими друзьями, так, хорошими приятелями. Они были слишком разными для этого. Матью учился ровно по всем предметам, он предпочитал не ссориться с учителями и аккуратно выполнял, все что от него требовалось. С учениками у него тоже были нормальные отношения.

Матью считался одним из первых в классе, но не выделялся ни в одной из дисциплин. Сэма с самого раннего детства интересовали только компьютеры, ничего другого для него не существовало. Он отрывался от любимого дела лишь под угрозой остаться на второй год. Но о компьютерах он знал все. Школьные учителя относились к нему уважительно: не было проблемы, которую он не мог бы разрешить.

У Сэма было потрясающее чутье, по каким-то одному ему понятным признакам, он вылавливал в самых солидных и отлаженных программах такие баги, что и специалисты лишь разводили руками. Он был компьютерный гений, казалось, он проникал внутрь процессора и непосредственно участвовал в его работе, он анализировал не формальные команды программы, а пытался проникнуть в ее логику, относился к ней, как к живому существу со своей собственной жизнью и характером.

Матью припомнил одно из самых первых приключений Сэма, позднее обросшего совершенно невероятными подробностями. Они учились тогда в шестом классе, и Матью не мог присутствовать при этих событиях — они только начали заниматься программированием в школе. Это была ежегодная традиционная олимпиада по программированию, целью которой было написание самого короткого алгоритма по заданным условиям. Когда состоялся разбор задачи, и наградили победителей, профессор университета прочел лекцию, где доказывал существование минимального алгоритма, а в конце которой, привел этот алгоритм. После того, как он закончил и обратился к аудитории за вопросами, к доске вышел никому не известный мальчишка, просидевший до этого в углу и грызший большой палец. Не говоря ни слова, он начал писать на середине, выше просто не дотягивался. Он писал в полной тишине, не было слышно даже привычного скрипа фломастера, а кончив, тоже молча посмотрел снизу вверх на лектора и вышел. По аудитории пронесся гул — в том, что он написал, не было ничего общего с классической программой, но алгоритм полностью отвечал условиям задачи и был двумя операторами короче.

После школы их пути разошлись, они только изредка встречались на вечеринках у общих друзей. О Сэме почти ничего не было слышно, он работал программистом в небольшой никому не известной фирме. Странно, подумал как-то Матью, он мог бы сделать головокружительную карьеру. Сэм, однако, предпочитал держать дшц зкшашду. После того памятного вступительного экзамена они стали встречаться еще реже. Даже к лучшему, думал Матью, он чувствовал себя обязанным Сэму. Теперь Сэм снова пришел к нему, и снова появился в критический момент.

— INSC мой враг, Матью. Ты ведь знаешь, что я был фриком — я им и остался. Я фрик, и INSC мой враг. — Сэм опять сделал паузу. — Вспомни последнее громкое дело о фриках, это было уже довольно давно. Тогда многие мои друзья отправились в тюрьму, но я постарался быть умнее. Главное, это не выдать своего присутствия.

Войти в сеть, или пробраться в базу ничего не стоит, обмануть сервер на входе — просто пустяки, а вот чтобы тебя, твое присутствие не засекли — задача потруднее. Если ты готов рискнуть, Матью, то в нашем распоряжении неделя, после этого, считай, все пропало. — Сэм задумчиво смотрел на него.

— Почему же только неделя? Ты же можешь войти в сервер BGTI? — недоуменно спросил Матью. — А потом у меня же забрали PTPIC.

— Не в PTPICе счастье. Он нужен только, чтобы дурить голову дамам, а так, он — идеальное средство для слежки за гражданами, ну и гражданками, если угодно. Ты помнишь прецедент с мейлом? Это же точно то же самое, что и вскрытие конвертов, и запомни: любая информация, полученная при помощи незаконного доступа, не рассматривается судом в качестве доказательства, что относится также и к информационным базам. Достаточно поставить классификационную закорючку, и суд уже бессилен что-либо предпринять, процедура — есть процедура. Поэтому у нас есть только неделя. И то, прямой доступ к делу о АД-2000 для тебя закрыт, если не случится чудо, и твой обычный пароль эксперта сработает.

— Дата представляет для тебя проблему? — Матью прикусил язык, так как Сэм посмотрел на него с жалостью.

— Дата — пустяки, как ты понимаешь. Настоящую современную систему зашиты не видно, она скрыта, все эти пароли, имена, ключи — каменный век, детские игрушки.

— Ну а ДИ? — спросил Матью осторожно.

— В том числе и ДИ. Все, что представляет собой механический барьер, открывается довольно просто. Софт для ДИ писал остроумный человек, ничего не скажешь, но и эта проблема разрешима.

Матью смотрел на Сэма во все глаза. Обычные представления Матью о мире, где он жил, рушились. Пред ним сидел его школьный товарищ, которого он совсем не знал.

От Сэма исходила мощная волна решимости бороться с врагом, сильным врагом, которого он постоянно изучал и о котором он знал больше, чем любой другой смертный. Но это не была отчаянная решительность камикадзе, наоборот, каждый шаг трижды оценивался и взвешивался.

— Выл же шанс, Мат, почему ты не пошел до конца? — утренний упрек Кэрол все так же жег его.

В тот момент Матью не представлял себе всей картины, и по мере развития событий испугался еще больше. Сейчас, сидя напротив Сэма, он понял, что вариантов у него, особенно, не оставалось. Или он молча принимает все свалившиеся на него удары и убирается, поджав хвост, как побитая собака, или вступает на тропу войны с махиной, способной подмять под себя все, не только какого-то Матью Фрэнки.

Надо было решать, и решать сейчас, времени, по словам Сэма, было в обрез. Матью не понимал пока, почему, но чувствовал, что положиться на Сэма можно.

— Хорошо, — пробормотал он.