Он открыл бутыль и налил себе виски. Фред с изумлением смотрел, как брат залпом осушил бокал и закашлялся.

– Я скажу Льюису, чтобы приготовил наши вещи. Мы уезжаем завтра.

– Завтра?

– Да, завтра, и точка, – хрипловато сказал Эдвард.

Он молил Бога, чтобы не пожалеть о принятом решении.

Когда Флоренс выходила из библиотеки с книгой в руке, ее остановил лакей. Он сообщил ей, что оба кузена ждут ее в кабинете.

– Мои кузены?

– Лорд Грейстоу и виконт Бербрук.

– Да-да, – забормотала Флоренс, смутившись. – Спасибо, Джон, я сейчас приду к ним.

Сообщение страшно обеспокоило ее, она терялась в догадках, с какой целью два брата вызвали се к себе. Что-то связанное с организацией свадьбы? Не похоже, чтобы подобные дела решались без участия герцогини. В это время Ипатия бывала в гостях или в женском клубе, а значит, разговор будет совсем о другом.

– Джентльмены? – произнесла девушка, входя в кабинет.

Оба брата резко поднялись со своих мест и кивнули. Бутыль, стоявшая на антикварном столике, была почти пуста, но мужчины не производили вида нетрезвых – лица обоих были мрачными и озабоченными. До сих пор Флоренс не приходилось видеть Фреда таким серьезным, и у нее перехватило горло. Неужели они решили разорвать помолвку?

– Что случилось? – Она прижала руки к груди, где быстро-быстро стучало сердце. – Что-то с тетей? У вас такие лица!

– Нст-нет, – прервал ее Эдвард. Его улыбка была натянутой даже для него. – Тут Фред... – он протянул руку, обняв брата за плечо, словно давая ему команду, – у Фреда для тебя сюрприз.

Виконт был бледен почти до зеленоватого оттенка, но выдавил из себя неуверенную улыбку и кивнул.

– Я подумал, тебе понравится идея побывать в поместье Грейстоу, посмотреть места, где прошло мое детство.

Флоренс удивленно поморгала, а потом улыбнулась в ответ.

– О, с удовольствием! Как ты угадал, что я мечтаю отдохнуть от Лондона? – Она бросилась к Фреду и взяла его за руку.

– Если ты не слишком хочешь, можешь отказаться. Решение за тобой.

Было что-то в его глазах такое, что насторожило Флоренс, но это что-то сразу исчезло, и она не смогла прочитать мысли Фреда. Ей показалось, что все, что он говорит, – он произносит против собственной воли.

– Что это значит? Я же согласилась, – спросила девушка, всматриваясь в лицо Фреда. – Или это ты не хочешь ехать?

– Ну конечно, я хочу! Просто я думал, ты будешь расстроена тем, что пропустишь окончание лондонского сезона.

На сей раз Флоренс рассмеялась вполне искренне.

– Да я готова заплатить за то, чтобы пропустить его! Но что с тобой, Фред? Ты так бледен!

– Вчера в клубе я немного перебрал, – признался тот, отстраняясь и запахивая пиджак. – Пойду спрошу у лакея Ипатии, нет ли у него средства от похмелья.

С этими словами он выскочил из кабинета так быстро, словно за ним гнались. Флоренс озадаченно смотрела ему вслед.

– Как странно. Обычно он знает свою норму.

– Полагаю, он отмечал с друзьями свою помолвку.

Объяснение прозвучало немного фальшиво, и Флоренс показалось, что Эдвард пытается утаить от нее какие-то детали своего разговора с братом. Ей стоило задаться мыслью, что они скрыли от ее ушей, но само присутствие графа волновало ее и рассеивало сомнения.

– Приказать принести прохладительные напитки? – спросила она, чтобы прервать молчание.

– Нет, – коротко ответил Эдвард. По какой-то неведомой девушке причине тон графа был злым. Он даже не извинился и продолжал молчать.

– Тогда еще бренди? – сделала она еще одну попытку. Он покачал головой и уставился на нее, словно намереваясь что-то спросить. Наконец он решился:

– Ты ведь счастлива?

Вопрос безмерно удивил Флоренс. Что побудило графа спрашивать об этом? Правила хорошего тона запрещали столь личные вопросы. Охваченная странным волнением, Флоренс ответила:

– Конечно, я счастлива. Как мне не быть счастливой: Фредди настоящий джентльмен и прекрасный человек.

Эдвард не удержался и фыркнул. Ответ показался ему забавным и глупым.

– Что ж, рад слышать. Всегда хотел, чтобы будущая жена брата оценила его достоинства, – раздраженно сказал он.

– Даже больше, чем ты думаешь, – ответила Флоренс с вызовом.

Сами не понимая как, они оказались очень близко друг к другу – почти нос к носу, и теперь гневно смотрели друг другу в глаза. Флоренс ощущала смесь запахов, исходящих от него – бренди и одеколона, – и это дурманило ее и горячило. Будь он проклят, ну почему только он кажется ей настоящим мужчиной из плоти и крови!

– Если ты причинишь Фреду боль... – начал граф.

– Я?! Я причиню ему боль?! И это говоришь мне ты, который... – Она закрыла рот ладонью и уставилась на Эдварда. Настоящая леди никогда не станет напоминать будущему родственнику о страстных объятиях в оранжерее у Вэнсов.

Только Эдварду, похоже, было наплевать, будет ли Флоренс чувствовать себя леди.

– Нет-нет, – очень медленно сказал он. – Закончи, что хотела сказать. Я, который – что?

Флоренс отвернулась так резко, что ее юбки задели ноги графа.

– Ничего особенного. Все это просто ерунда!

– Неужели совсем ничего особенного? Совсем ерунда? – спросил Эдвард ей в затылок.

Вдруг он схватил ее за талию и притянул к себе. Дыхание обжигало ей шею, его руки стискивали ее с невероятной силой. И как это она еще может дышать? Грудь часто-часто поднималась, сердце не умещалось в грудной клетке, и потому стучало где-то в горле, норовя выскочить наружу. Ей было жутко.

– Флоренс, – прорычал граф, разворачивая ее к себе. Ноздри его раздувались, словно он был диким животным. Не дав ей вздохнуть, Эдвард прижался губами к ее губам, так жестоко, словно пытаясь завоевать и подчинить. Флоренс отталкивала его руками прочь, пока пальцы сами собой не стали цепляться за пиджак и тянуть на себя. Девушка обхватила руками его шею, перебирая волосы на затылке, а он целовал ей лицо и повторял, как заведенный, ее имя.

Даже в самых смелых своих мечтах Флоренс не представляла, что будет так яростно отвечать на запретные поцелуи. Она чувствовала, как Эдвард сжал ее ягодицы, прижав ее бедра к своим, что-то твердое толкало ее между ног и почему-то хотелось тереться об это что-то, невзирая на слои ткани и доводы разума. И тогда она стала молить графа сделать с ней все, что ему захочется.

В этот момент он резко отстранился, почти оттолкнув ее от себя. Его темные глаза зло смотрели на Флоренс.

– Так ты про это говорила «ничего особенного»? Это для тебя «сущая ерунда»? – Лицо его было мрачнее тучи, когда он стремительными шагами покинул кабинет.

Чудовище, подумала девушка. Ужасное, отвратительное создание! Как ее может тянуть к подобному человеку? Просто безумие какое-то! И что он хотел доказать? Что она ответит на его поцелуи? Что она совсем не леди по натуре и что недостойна его брата?

– Я достойна, я достойна... – простонала Флоренс с отчаянием.

Она тяжко вздохнула. Что за странная аномалия существует в ее сознании наряду со строгим воспитанием дочери священника? Почему она не может противостоять этому ужасному мужчине, графу Грейстоу?

Она не позволит сбить себя с пути. Если виконт Бербрук желает жениться на ней, она сделает все, чтобы это произошло. Они будут счастливы! Несмотря ни на что!

Несмотря даже на то, что Флоренс ужасала сама мысль о том, чтобы стать сестрой Эдварда.

Граф прошагал длинный коридор и поднялся к себе. Что опять на него нашло? Даже теперь в глазах стоял образ Флоренс, запрокинувшей лицо для поцелуя, а ладони помнили ощущение ее ягодиц. Зачем он так себя повел, почему не справился с порывом! Что с того, что ее слова задели его? Для чего ему понадобилось доказывать Флоренс, что от поцелуев графа Грейстоу она растает, что его поцелуи не «сущая ерунда», что с ним надо считаться?

Чего он ожидал? Что Флоренс признается ему в любви? Скажет, что «истинный джентльмен» Фред для нее ничего не значит? Какая чушь!