Теперь дракон уже не был придавлен к палубному настилу, и лишь стальные обручи не давали ему летать по отсеку. Его гигантский хвост метался из стороны в сторону, скребя по палубе и сдирая с нее чешуйки краски.

Глаза-стебельки по-прежнему безвольно свисали и все еще были замутнены. Дракон совершал какие-то бессознательные телодвижения, будто нитка, извивающаяся в потоке воды, и не подавал признаков жизни. Дон сжал кулак и постучал по плоскому черепу существа:

– Вы меня слышите? С вами все хорошо?

Единственное, чего он добился таким способом, – это боль в ушибленной руке. Сэр Исаак не отзывался. С минуту Дон раздумывал, как ему быть. Соседу явно было худо, но Дона не обучали приемам оказания первой помощи венерианским псевдоящерам. Он перебрал в уме детские воспоминания, пытаясь придумать хоть что-нибудь.

Офицер, занимавшийся устройством пассажиров, вплыл в отсек головой «вниз» из носового, или «верхнего», люка.

– На этой палубе порядок? – небрежно осведомился он и развернулся, собираясь удалиться.

– Нет! – закричал Дон. – Перегрузочный шок!

– Что? – Офицер вплыл в каюту и посмотрел на попутчика Дона. Офицер выругался крайне неизобретательным образом и, казалось, не на шутку встревожился.

– Я тут не помощник. Никогда прежде не возил драконов. Как, черт возьми, сделать искусственное дыхание такой громадине?

– Никак, – ответил Дон. – Его легкие полностью защищены панцирной коробкой.

– Похоже, помер. Наверное, у него остановилось дыхание.

Какое-то воспоминание шевельнулось в голове Дона. Он тотчас же за него ухватился:

– У вас есть сигарета?

– А? Не приставай! И вообще, на табло горит: «Не курить».

– Вы не так поняли, – настаивал Дон. – Если у вас есть сигарета, прикурите ее, выдуйте дым в его ноздревую пластину и посмотрите, дышит он или нет.

– А… ну что ж, может, это и неплохая мысль.

Космонавт достал сигарету и зажег ее.

– Только осторожнее, – продолжал Дон. – Они не переносят никотин. Выпустите одну большую струю дыма и сразу гасите сигарету.

– А может, это и не такая хорошая мысль… – засомневался офицер. – Слушай, а ты говоришь совсем как колонист с Венеры.

Дон поколебался, потом ответил:

– Я гражданин Федерации.

Вряд ли сейчас было подходящее время для политических споров.

Дон переместился поближе к подбородку дракона, уперся ногами в палубу и потянул за нижнюю челюсть, открывая ноздревую пластину венерианина, расположенную под головой существа в складках шеи.

Не будь невесомости, Дону не удалось бы этого сделать.

Офицер выдул струю дыма в открывшееся отверстие. Часть ее засосало в ноздрю: дракон был еще жив. Даже слишком жив. Все глазные стебельки настороженно встали торчком, дракон вздернул подбородок, поднимая заодно и Дона, а потом чихнул. Струя воздуха угодила в висящего в воздухе Дона, и он закувыркался. Несколько секунд его мотало туда-сюда, пока он наконец не ухватился за перила трапа, ведущего к люку.

Офицер потирал запястье.

– Эта зараза меня ударила, – пожаловался он. – Не скоро я еще решусь на такое. Ладно, теперь, надо полагать, все будет в порядке.

Сэр Исаак горестно свистнул. Дон ответил. Космонавт взглянул на него:

– Ты понимаешь эту галиматью?

– Немного.

– Хорошо, попроси его включить эту трещотку, а то я ничего не понимаю.

Дон сказал:

– Сэр Исаак, включите ваш водер.

Венерианин попытался исполнить просьбу. Его щупальца нашарили коробку искусственного голоса и коснулись ее клавиш. Ни звука. Дракон скосил глаз на Дона и просвистел несколько фраз подряд.

– Он с огорчением сообщает, что прибор испустил дух, – перевел Дон.

Офицер вздохнул:

– И зачем я бросил торговать в бакалейной лавке? Ладно, если нам удастся отстегнуть эту штуковину от его телес, я спрошу радиста, может, он ее как-нибудь починит.

– Давайте я, – предложил Дон и втиснулся в щель между палубным настилом и головой дракона.

Он обнаружил, что коробка водера крепится на четырех кольцах, приклепанных к чешуе венерианина. Дон не сумел разобраться в креплении. Извивающиеся щупальца дракона легли на его руки и мягко убрали их прочь, потом отстегнули коробку и вручили Дону. Тот выбрался из-под дракона и передал офицеру прибор:

– Выглядит так, будто он на ней спал.

– Куча хлама, – согласился офицер. – Ладно, скажи ему, что я попрошу наладить эту штуку, если получится. А еще я рад, что с ним все в порядке.

– Сами скажите. Он понимает по-английски.

– Да? Ну конечно. – Офицер повернулся к венерианину, который сразу же издал пронзительный свист.

– Что он говорит?

Дон прислушался:

– Говорит, что ценит ваши благие пожелания и просит прощения за несогласие с вами. Он совсем не здоров. И ему срочно нужен… – Дон растерянно умолк, а потом просвистел по-венериански: – Повторите, пожалуйста.

Сэр Исаак ответил, и Дон продолжал:

– Он говорит, что ему необходимо немного сахарного сиропа.

– Вот как?

– Так он сказал.

– Я… А сколько?

Последовал еще один обмен свистами, и Дон ответил:

– Э… Он говорит, что ему нужно по крайней мере четверть… не найду слова… В общем, по-нашему это приблизительно полбарреля.

– Ты хочешь сказать, он требует полбарреля патоки?

– Нет, нет. Четверть этого. Восьмую часть барреля. Сколько это будет в галлонах?

– Без логарифмической линейки трудно сказать. Что-то я растерялся. Даже не знаю, есть ли у нас на борту сироп.

Сэр Исаак издал еще более истошный свист.

– Но если нет, я попрошу кока, он сделает. Скажи ему, пусть успокоится и потерпит.

С этими словами он хмуро взглянул на дракона и был таков.

Дон вцепился в одну из стальных лент и спросил:

– А теперь как вы себя чувствуете?

Дракон извиняющимся голосом ответил нечто вроде того, что сейчас ему бы лучше ненадолго вернуться в яйцо. Дон замолчал и стал ждать.

Навестить больного пассажира явился сам капитан. Корабль шел к орбитальной станции по инерции, с выключенными двигателями, и капитан мог свободно бродить по отсекам, не показываясь в центре управления до полудня по времени Нью-Чикаго. Он пришел вместе с корабельным врачом, а за ними следовал человек с металлическим баком.

Они посовещались, как быть с драконом, поначалу игнорируя присутствие Дона. Но ни один из них не знал языка свиста, на котором общались драконы, и поневоле им пришлось обратиться к Дону. Через него Сэр Исаак снова взялся твердить, что без сиропа ему никак, сироп для него лучшее тонизирующее средство. Капитан встревожился:

– Я где-то читал, что сахар действует на них так же, как на нас алкоголь.

Дон снова перевел сказанное венерианином: тот просил всего лишь лечебную дозу.

Капитан повернулся к судовому врачу:

– А что нам скажет по этому поводу эскулап?

Доктор уткнулся глазами в переборку:

– Капитан, это так же далеко от моих обязанностей, как танцы с чечеткой.

– Черт бы тебя побрал, мне нужно твое официальное заключение!

Врач повернулся к капитану:

– Очень хорошо, сэр. Я бы сказал так: если этот пассажир умрет потому, что вы отказали ему в просьбе, это будет выглядеть весьма и весьма скверно.

Капитан закусил губу:

– Как скажете, сэр. Но черти б меня драли, если мне хочется, чтобы по моему кораблю шлялись несколько тонн пьяной драконьей туши. Выдайте ему дозу.

– Я, сэр?

– Вы, сэр.

Пока корабль в свободном полете, налить сиропу и дать его вылакать дракону невозможно. А пить через соску, как делают в невесомости люди, он не мог чисто физически. Но все было предусмотрено: сироп налили в бак, в каких на камбузе хранят в условиях невесомости суп или кофе. Бак был снабжен ручным насосом и шлангом.

С согласия Сэра Исаака было решено ввести конец шланга поглубже в его глотку. Но никто, похоже, не горел желанием взяться за это дело. Draco Veneris Wilsonii[35], конечно же, раса цивилизованная, но попытка засунуть голову в зубастую пасть выглядела явным приглашением к разрыву дипломатических отношений.