Проблема была не только в необычной форме романа и отсутствии стержневой коллизии, но и в том, что после самогонных аппаратов и подержанных велосипедов оригинальные идеи у Боба закончились. Идею истории с плоскими кошками он, по мнению Вирджинии, почерпнул из рассказа Эллис Батлер Паркер (Ellis Butler Parker) «Свиньи есть свиньи» («Pigs Is Pigs»). На самом деле история о том, как в доме у злосчастного железнодорожника бесконтрольно размножались морские свинки, была впервые напечатана в 1905 году и с тех пор превратилась в бродячий сюжет, который можно встретить в мультфильмах, рассказах Роберта Шекли, братьев Стругацких и в культовом сериале «Стар трек». С телесериалом, однако, вышло совсем неудобно: там эпизод «The Trouble With Tribbles» по какому-то удивительному стечению обстоятельств выглядел так, будто он стопроцентно потырен у Хайнлайна, вплоть до самых незначительных мелочей. Понятно, что Дэвид Геррольд, написавший сценарий этого эпизода, объяснял его происхождение «всем известной историей с ростом популяции кроликов в Австралии». Правда, кролики Геррольда мурлыкали… но это же были инопланетные кролики. А то, что они были круглыми и мохнатыми – так это чистое совпадение.

Своих оригинальных мурлыкающих кроликов Дэвид назвал не менее оригинально: «fuzzies». Но тут юротдел кинокомпании не на шутку встревожился: секретарь случайно увидел в магазине обложку «Little Fuzzies» («Маленького Пушистика») Бима Пайпера и потребовал заменить название «Пушистик» на что-нибудь менее известное. Хорошо, что секретарь ограничился обложками, а внутрь книг не заглядывал. В те годы отношение к плагиату было весьма трепетным, и, будь продюсеры чуть пожестче, дело могло обернуться для сценариста совсем худо. Боюсь, что на этом карьера Дэвида Геррольда в Голливуде тут же и закончилась бы. Но ему повезло – информация достигла руководства в сильно смягченном виде.

Хайнлайн не стал подавать в суд на создателей культового сериала. Он ограничился тем, что прислал в студию письмо с просьбой выслать ему копию сценария эпизода № 44. Тем не менее письмо вызвало на Эн-би-си мгновенную панику. Юротдел, посовещавшись, решил, что компания должна срочно выкупить права на роман у Хайнлайна.

Но вернемся к моменту написания романа. Так или иначе, но идея модульного построения романа из независимых кирпичиков с треском провалилась. Слишком мало было этих самых кирпичиков, и роман вышел вполне традиционным – с непрерывно развивающимся сюжетом. А значит, его нельзя было напечатать кусочками в виде отдельных рассказов – и Хайнлайн выпал из формата, заданного глянцевыми журналами типа «Post». Но что ни происходит – все к лучшему. Вскоре Вирджиния Хайнлайн, проанализировав трудозатраты и полученные гонорары, подвела Роберта к однозначному выводу: заниматься рассказами стало экономически невыгодно, и поэтому к концу 50-х Хайнлайн полностью прекратил работать в короткой форме.

Хайнлайн закончил рукопись, озаглавленную «The Rolling Stones», за пару дней до Рождества. После вычитки перепечатал парочку страниц, превратив черновик в чистовик, и 31 декабря, в канун Нового, 1951 года, отправил по почте своему литературному агенту. Через пару дней Лертон переправил рукопись в «Scribner’s», а еще через неделю поступил отклик редактора:

10 января 1952 года

Алиса Далглиш – Роберту Хайнлайну

Вы просто чудо! Все утро я, затаив дыхание, не могла оторваться от страниц «Rolling Stones», иногда, правда, громко смеялась. Когда дошла до сцены, где доктор Стоун перебирается с одного корабля на другой, у меня чуть сердце не разорвалось.

И еще плоские кошки! Как вы это делаете?

Куда прохладнее встретили роман в журнальных редакциях. «Blue Book» только-только завершил печать «Среди планет», «Saturday Evening Post» не рассматривал крупные вещи. Палп-журналы тоже отвергли рукопись. Гораций Голд из «Galaxy» вежливо отказался. (только что отгремевший скандал с «Кукловодами» тут совершенно ни при чем. Профессионалы бранятся – только тешатся. Просто Горацию не понравилась книга.) Джон Вуд Кэмпбелл-младший из «Astounding» отверг роман: он без обиняков заявил, что ожидал от Хайнлайна «более философски осмысленного материала». Поэтому в марте 1952 года Боб скрепя сердце согласился отдать роман в скаутский журнал «Boys’ Life». Гонорары у «Мальчиков» были скудные, а дресс-код куда более жестким, чем у Алисы Далглиш. Поэтому попытка близнецов сделать бизнес на самогонных аппаратах немедленно отправилась в помойку. Оставшийся текст требовалось ужать примерно вдвое. На это ушло почти две недели довольно мучительной работы, от которой Боба постоянно отвлекали. Но об этом чуть позже. В апреле Крамп из «Boys’ Life» принял рукопись в производство, традиционно поменяв название на свое: «Tramp Space Ship».

«В последний раз, – твердо сказал себе Хайнлайн. – Это был мой последний бойскаут».

Но последний случился чуть позже – в 1958 году, он назывался «Новичок в космосе».

Первый тревожный звоночек прозвучал в феврале 1952 года. Владелец издательства, Чарльз Скрибнер, умер от сердечного приступа. Его место занял Чарльз Скрибнер-младший, и некоторое время обстановка в компании была слегка нервозной – как обычно бывает при появлении новой метлы. Алиса Далглиш, съевшая зубы в подковерной борьбе, написала Роберту письмо, в котором попросила Хайнлайна заменить в романе прозвище Старины Чарли на что-нибудь менее созвучное имени покойного. Разумеется, Хайнлайн отказался. Последующее было очевидным и логичным продолжением скандала, вспыхнувшего три года назад вокруг «Красной планеты». Тогда Алису, да и всю редколлегию «Scribner’s», шокировал эпизод, в котором юная амебоподобная марсианка, известная под именем Виллис, наутро после ночи, проведенной в гнезде с земным мальчуганом Джимом, снесла горстку хорошеньких маленьких яичек. Мохнатые любвеобильные марсианские плоские кошки подействовали на тлеющие угли былой вражды как добрая порция керосина. И чучело Зигмунда Фрейда, которого Боб считал наглым шарлатаном, вновь было извлечено на свет.

8 марта 1952 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

С сожалением сообщаю, что у меня снова «сексуальная» проблема с мисс Далглиш – она решила (со своих олимпийских высот фрейдиста-любителя), что «Семейство Стоун» содержит некоторые по-настоящему вредоносные коннотации. Ее письмо было довольно неприятным, и я был им весьма оскорблен. На сей раз я не призываю Вас на фронт сражаться за меня, я сам ей ответил. Так как все деловые вопросы закрыты, это сугубо вопрос между автором и редактором, а у Вас и так достаточно неприятностей, чтобы влезать в это. И вообще – хватит, я больше не намерен допускать подобных вещей. «Семейство Стоун» может стать последним подростковым романом, который я сделал, а если я все же сделаю еще один, то мы предложим его, к примеру, ***, а не мисс Далглиш.

Я сознательно намеревался писать здоровые истории для мальчиков и совершенно не предполагал включать в них разные неоднозначные вещи, которые появляются в моих книгах для взрослых. Кроме того, госпожа Хайнлайн пробежалась по этой книге самым тщательным образом, пытаясь найти в ней то, против чего мисс Далглиш могла бы возразить. Я отправил ее только после того, как мы оба убедились, что она столь же чиста, как жена Цезаря. Я уверен, что Вы вернули бы ее мне на доработку, если бы заметили в ней что-либо, что можно было бы истолковать грязным образом. И вот, книга ей понравилась, и она подписала на нее контракт – а теперь решила, что она непристойна! Анекдот о вермонтце, который держал корову в качестве домашнего животного, «так же, как Вы могли бы хорошую охотничью собаку», по словам мисс Далглиш, наводил на мысли об «определенных сексуальных аномалиях». Ладно, только меня-то это не наводило ни на какие мысли, за исключением того, что моя жена сделала домашнее животное из соседской лошади, откуда эта история и возникла, и я абсолютно убежден, что это не навело бы моих мальчиков и девочек ни на какие ужасные мысли. Но я согласился с этой правкой – потому что мы сошлись на том, что анекдот не грязен, но скучен.