Гарри спросил Картера, о чем речь, и секс-машина ответила, что они спорят о том, кто был самым великим англичанином за всю историю страны.

— А я думал, он вел телепередачу, — говорит Марк.

— Ну да, но вначале он занимался музыкой. Раскручивал группы, которые пели о запретных вещах — о том, что хорошо быть s белым и рабочего происхождения, и что если у тебя на плечах Юнион Джек, то это не значит, что ты фашист. Группы, которые говорили, что если ты гордишься тем, что ты англичанин, это еще не значит, что ты ненавидишь черных.

— Да это все знают, — отвечает Марк.

— Мы знаем, но он постарался рассказать об этом обычным людям.

— Эти пидарасы не в счет, — смеется Харрис. — Кого ебет, что они Думают.

— Но дело в том, что он сделал это, и это было очень смело с его стороны.

— Может быть, но это же не значит, что он был величайшим англичанином, так ведь? — говорит Харрис. — Это просто потому, Что ты любишь музыку. Это должен быть кто-то из истории. Ричард Львиное Сердце или Оливер Кромвель. Они дали арабам и ирландцам хороших пиздюлей, да?

Вокруг засмеялись. Может быть, Харрис немного перебарщивает со своим чувством юмора, и все замолчали, потому что никто не понял, серьезно он или нет. Ричард Львиное Сердце и Оливер Кромвель были слишком давно.

— Как насчет Черчилля? — спросил Гарри. — Он был крутым парнем.

— Политик, — презрительно усмехается Том. — Я знаю, он делал свое дело и все такое, но я бы предпочел кого-нибудь типа Монтгомери.

— Уинстон был в порядке, — говорит Билли, — но я понимаю, что ты имеешь в виду. Он сидел дома в безопасности, в то время как другие сражались в Европе. Как насчет Бомбардировщика Харриса?

Некоторые кивают. Ярлык «Бомбардировщик Харриса» в ходу у мажорской прессы, и это звучит неплохо.

— А Мэгги Тэтчер? Она завоевала Фолкленды.

— Опять-таки, политик. И потом, смотри, что она сделала с футболом. Все эти подпольные операции и сидячие трибуны. Ни один футбольный фан не станет голосовать за Тэтчер.

Гарри допил свое пиво и посмотрел вокруг. Люди выпадали из разговора. Он терял юмор.

— Это должен быть кто-то с чувством юмора, — сказал он. — Самый великий англичанин должен быть таким.

— Чарли Чаплин?

— Слишком давно.

— Тогда Блэк Эддер?

Они задумались. Гарри засмеялся, потому что он выбрал бы Роуэна Аткинсона. Он был просто неподражаем в сериале о Первой мировой войне, как он там издевался над генералами и так далее. Каждая серия была просто охуительной.

— Мы же не комедианты какие-нибудь, — говорит Харрис. — Величайший англичанин — Черчилль, что бы там Том ни говорил. Черчилль — лучший. И не важно, что он политик. Он исключение.

Никто не хочет спорить с Харрисом. Черчилль сделал все необходимое для страны в тяжелый час, и они согласились, что он представляет всех солдат, павших за Родину. Гарри не хотел спорить на эту тему, он хотел напиться и весело провести время, и ему было наплевать на имена.

Если честно, в голове была какая-то пустота после травы. Он не так уж много выдул, наверное, в Амстердаме она особенная, что ли. Видимо, она и помогает Ники идти по жизни. Ну вот опять, паранойя и мысли о ее несчастье. Но она выглядит беззаботной, она любит свою работу. Экстази помогает. Гарри не знал, что, он не понимал, над чем смеются остальные. Он посмотрел на лица — и Том, и Картер, и Марк, все смеялись над чем-то. Вначале он подумал, что над ним, но потом понял, что ошибается. Они просто веселились, и их веселье передавалось ему.

Этот бар был отличным местом, Том наклонился к нему и сказал, что Йохан поставил тот же фильм, жмотный ублюдок, мог бы завести что-нибудь новенькое. Гарри окинул взглядом собравшихся, на стене висел Святой Георг Билли, и рядом на экране какая-то блондинка обнималась с лоховато выглядящим челом. Гарри раньше не видел фильма, но он понял, что имеет в виду Том. Внезапно его потянуло блевать, и он встал, чтобы выйти на улицу. Он протиснулся сквозь толпу и подошел к перилам у канала. Он наклонился над водой, вглядываясь в неясное отражение. На ум тут же пришли школьницы с парома, а потом — ребенок, летящий из таиландской деревни в Секс-Сити. Ебаный в рот, нужно было оставить траву Ники и просто напиться. Голова раскалывалась, как будто по ней молотили кувалдой.

— Ты в порядке? — спросил Картер, подойдя к нему.

Гарри выпрямился, тошнота прошла.

— Тошнит немного, вот и все. Тяжелая ночь была.

— Как у тебя там вышло с той чиксой? — поинтересовался Картер. — Ты рассказал по телефону, что снял какую-то шлюху.

Гарри не собирался рассказывать, что у него не встал. Особенно когда он заплатил приличные бабки. Он позвонил Картеру в отель просто узнать, где их потом найти.

— Думаю, что ей понравилось, и она захотела еще. Она уже собиралась закрываться и предложила выпить и прогуляться. Потом мы пыхали с ней, вот у меня башка и трещит. Просто заебался.

— Ты весь день оставался с ней?

— Мы заточили в кафе и попили пива. Потом поехали к ней. Ебаный в рот, Картер, она сделала мне самый лучший минет в жизни. Она просто охуительна.

Картер как-то странно взглянул на Гарри.

— Она же шлюха. Это ее работа. Ее трахали, наверное, десять тысяч мужиков, и черт знает сколько галлонов спермы она проглотила. Надеюсь, ты был осторожен. У этих шлюх можно набраться чего угодно.

— Да знаю я все это.

— Ну, тебе видней.

— Я был осторожен. Она сказала, что у нее все в порядке, но я все равно использовал презерватив. А потом, ведь она тоже не может знать, как там чего у меня? По-разному бывает.

Картер засмеялся.

— Ты раньше так не говорил. Вот что значит снять шлюху за просто так. Это значит, что ты не такой, как все. Если она клевая, тем лучше. Некоторые из этих проституток — старые поганые бляди. Я даже удивляюсь, как много таких уродин сидит в витринах, да к тому же того и гляди, наберешься от них СПИД-а или еще чего-нибудь. Наверное, они изнашиваются раньше времени. Пизда как бетон становится.

Гарри кивнул, пытаясь представить Ники в образе сморщенной крестьянки с набитой опиумом трубкой и рисовой палочкой, смотрящей, как американские солдаты жгут ее деревню и режут скот. Голова трещала. Он ощущал необходимость привести себя в норму и сказал Картеру, что возвращается в гостиницу.

— Увидимся, — сказал ему Картер, похлопав по плечу. — Неужели ты сегодня не пойдешь к девчонкам?

Гарри засмеялся и направился к гостинице, но ноги сами собой свернули на другую улицу, мимо клубов и баров туда, где работала Ники. Он нашел незаметное местечко и час стоял там, потом устал и сел под деревом, прислонившись к нему спиной. Еще полтора часа провел он так. Вокруг ходили счастливые люди. Мужчины на любой вкус и даже женщины проходили мимо, смеялись. Он видел несколько пидоров и много пьяных, но в основном это были добропорядочные граждане. Подходили, разглядывали, показывали пальцем. Убогие людишки, не способные даже на чувство брезгливости Покинули свои уютные квартиры, чтобы насладиться зрелищем, развеяться. Чтобы было о чем вспомнить и рассказать приятелям Многие смеялись, кто-то подталкивал кого-то в спину.

Гарри видел Ники в ее витрине. Он насчитал пять мужчин, которые заходили внутрь и через разные промежутки времени выходили обратно. Два пьяных туриста, пожилой мужик, некто похожий на бизнесмена и парочка. Странно, но он не думал о том, что происходит за занавесками. Он просто считал. После того, как вышел пятый, свет погас, и он подумал, что она, видимо, успела обслужить еще пятерых до его появления. Впервые он подумал о реальности. Он видел ее с полным спермы ртом и выбирающей презервативы. Видел гель рядом с кроватью, освежитель рта, ощущал запах пота мужчин и аромат ее духов. Чувствовал лагер в дыхании мужиков и теплоту рта Ники. Он вспомнил ее слова о том, что она не любит арабов, потому что они всегда хотят засунуть ей в задницу, и засмеялся, потому что она всегда говорила «нет». Таиландские девушки всегда отшивают арабов, потому они любят трахать только в задницу. Или мальчиков. Потом он подумал, что все это только клиенты и ничего не значат для нее, презерватив создает барьер между ней и ними, в счет только поцелуи.