Он опускается на четвереньки возле ближайшего водоёма среди скал. Пустой мешок, сплетённый из тростника, шлёпается на холодные камни возле него. Здесь в воде ничего нет. Дальше вниз, к урезу моря, водоёмы будут богаче живыми существами.

Здесь он должен быть осторожен. Камни мокрые, покрытые водорослями и скользкие; и они очень холодны под его ногами. Теперь трещины в скалах полны литорин, морские блюдечки лежат, плоские и неподвижные, присосавшись к мокрому, поросшему морскими водорослями камню, а крабы удирают и прячутся в прозрачной воде литоральных ванн. Своими длинными пальцами Кум отделяет панцирных существа от камней, и шарит в холодной воде в поисках крабов и морских анемонов. Это скудная еда, и даже когда его мешок будет полон, он принесёт не так уж много еды этой семье.

Он выпрямляется и оглядывается на утёс. Там, в одной из пещер, лежащих вдоль его подножия, живут его родители и трое его братьев и сестёр. Это хорошо, думает он, что море больше не достигает утёсов. Он и его семья были бы смыты.

Теперь он стоит достаточно далеко внизу на пляже, чтобы видеть горы, возвышающиеся позади утёса. Они белые, и были такими в течение некоторого времени. Он может вспомнить, что, когда он был очень-очень маленьким, что иногда они были зелёными и фиолетовыми. Снег и лёд покрывают их, он это знает. Даже камни и утёс время от времени покрываются снегом и льдом. Вдруг внезапная мысль осеняет его — если снег и лёд сделаны из воды, то может ли быть так, что, если на земле стало гораздо больше снега и льда, то вода была взята из моря — и вот почему море больше не подходит к утёсу?

Громкий всплеск позади него нарушает ход его мысли. Нечто большое попало в ловушку в водоёме! Он резко разворачивается. Сначала он думает, что это рыба, но он никогда не видел такую большую рыбу, как эта. Затем он подумал, что это кто-то из его семьи, кто поскользнулся и не может выбраться. Это ни то, ни другое.

Это выглядит как нечто среднее между ними.

Существо наполовину высовывается из воды. У него есть лицо, похожее на его собственное, с глазами, носом и ртом; но глаза огромны, нос выглядит как пара щелей, а рот — это широкий разрез между огромными мясистыми губами с опущенными вниз уголками. У него есть руки и ладони, но остальная часть тела неразличима в воде. Оно выглядит гладким и блестящим.

Кум уставился на это явление природы, а оно, в свою очередь, смотрит на него. Большой рот начинает работать, и из него выходят звуки. Оно пытается что-то сказать.

Опасно ли оно? Нет, Кум так не думает; странным образом оно почти подобно ему самому. Он говорит ему несколько слов, одно или два из тех немногих слов, которые используют он и его семья, но это не помогает. Что бы это ни было, оно не понимает. Вместо этого Кум пробует протянуть ему свою руку; странное существо протягивает свою собственную руку, и они касаются друг друга.

Друг! Кум нашел друга вне своей семьи.

Он отпускает странную скользкую руку и поворачивается, чтобы бегом вернуться назад в пещеру и, будучи переполненным радостью и удивлением от своего открытия, рассказать всем. Его отец сидит там, у входа, разламывая и вытаскивая из ракушек моллюсков, которых принесли ему другие члены семейства. Кум идёт к нему вприпрыжку, сообщая хрюкающими звуками свои новости. Его отец — весь внимание, и его старшие братья тоже.

Результат этого неожиданный. Куму рявкнули, чтобы он убрался с пути, затем заталкивают в пещеру, когда другие бегут вниз по пляжу к морю.

Это неправильно, думает Кум, всё должно было бы происходить не так. Они не кажутся довольными новым другом. Он не собирается оставаться в пещере, пока всё это происходит, поэтому он бежит по камням за ними; но он слишком опоздал.

Его отец и братья уже бросают камни и выбеленные морем палки в его нового друга и выкрикивают самые отвратительные ругательства.

Странное существо в панике выволокло своё тело из лужи среди камней и ползёт, извиваясь, среди липких водорослей и холодных камней к волнам в слепом ужасе, издавая во время движения странные блеющие звуки. Кум останавливается. Он не хочет приближаться хоть немного и видеть все подробности. Он может представить себе рубцы и ушибы на лоснящемся теле, кровь от свежих шрамов, выражение мучений и боли на диковинном лице. Он может лишь надеяться, что странное существо добралось до воды раньше, чем его отец и братья.

С печалью он смотрит за тем, как оно скользнуло в волны, за жестикулирующими фигурами членов его семьи. Шлепок похожего на плавник хвоста — и оно ушло.

Хорошо, его отец всегда должен быть прав. Кум считается с этим. Он, наверное, поступил неправильно, когда первым попробовал по-дружески отнестись к этому существу. Ясно, что его люди, сухопутные люди, и существа из моря никогда не будут никем, кроме врагов.

Они не будут пытаться оставаться даже немного дольше. Старый Йерок знает, что жизнь племени в этом месте закончена. Они будут переселяться куда-нибудь ещё, возможно, в место, принадлежащее другому племени, где Инструмент вообще бесполезен.

Он опускает взгляд на глиняную модель, лежащую внутри его укрытия. Вся его жизнь ушла на то, чтобы сделать её, и теперь, когда жизнь почти закончена, она тоже становится бесполезной. Коробочки, отверстия и камеры — точная модель того, что было найдено под слоем гравия и песка на равнине, но скоро обе вещи — и оригинал, и модель — окажутся под водой.

Каждый год воды меняются. Реки вытекают из ледяной стены и бегут через равнину к далёкому морю, растекаясь и снова сливаясь, среди изменчивого узора гравийных берегов, песчаных отмелей и пластов глины. Они непрерывно меняют своё течение. Это случалось всегда; племя привыкло к этому. Теперь, однако, ледяная стена расползлась настолько сильно, что она растянулась по всей равнине.

Под гравием, песком и глиной лежит Тайна. Она была давным-давно построена людьми, и она была построена, чтобы жить в ней. Йерок может утверждать так по рисункам, которые он нашёл внутри неё. Затем она была разрушена морем, которое, как он может судить по слоям песка и грязи, что заполняют комнаты, залы и проходы, и по старым морским ракушкам, которые кучками облепили рушащиеся стены и по металлическим изделиям, покрытым рыжим порошком. Впоследствии, как только море вновь отступило, там жили другие люди, вероятно, докопавшиеся до этого места, как это делает его собственное племя. Он может судить об этом по скелетами, лежащим в слоях грязи выше, которые нужно убирать каждый раз, когда они роют вглубь Инструментом.

Скелеты принадлежат людям, но людям, весьма отличающимся от людей его племени. Его собственные люди обладают более длинными руками и более длинными пальцами на руках и ногах, словно они были предназначены, чтобы лазать по предметам — по камням, или даже по деревьям. Их зубы большие, словно они были задуманы для жевания более твёрдой пищи. Йерок относится с большой симпатией к этим людям старых времён, предполагая, что, когда он умрёт, чего не так уж и долго ждать, его скелет посчитают скорее скелетом одного из этих древних людей, нежели скелетом кого-то из его собственного племени.

Он знал это многие годы, но, конечно, никто другой этого не заметил. Он родился другим, словно он действительно был сыном очень отдалённого предка, который дремал поколение за поколением, и возродился лишь с рождением Йерока. В итоге его больший интеллект вскоре сделал его вождём племени, и он привёл их в мирные и изобильные времена. Его единственной великой печалью было то, что его дети не похожи на него: они все такие же длиннорукие, длиннопалые, скудоумные, инстинктивно действующие существа, как и их матери.

Он всегда знал, что в старых обитаемых местах, захороненных под гравийной равниной, лежат богатства, которые ждут, чтобы их нашли. Он построил Инструмент и использовал его, чтобы рыться в отложения и искать их. Теперь у всех племён в пределах расстояния одного перехода отсюда есть кубки для питья, одежда и обувь, извлечённые из этой равнины его племенем, и выменянные на пищу.