«Остановись!» – приказала себе Джейм, хлопая по книге костяшками пальцев.

Пятая страница была от кенцирского мастера Слов. На ней она нашла вторую часть того, что искала, и, возвратившись назад, определила, где начинаются первые руны, которые были для нее всего лишь переплетением линий. Потом закрыла том, переплет которого был тонким, к тому же теплым, с коротенькими белыми волосками и бледно-голубыми прожилками, лежащими у поверхности.

Итак. Теперь она была совершенно уверена, что свиток из храма Горго – это рукопись Антробара. Знала она и то, что сможет процитировать Иштару обе части.

Потому что оригинал был у нее.

Голос Марка пробился в ее память сквозь плеск воды. «Как оно попало сюда? – спрашивал он. – Как?»

Возможно только одно объяснение. Когда рушился старый мир, изменник из Норфа забрал Книгу с собой в глубину теней, посвятив ее, как и себя, и свою сестру-супругу Джеймсиль, Темному Порогу; и там он оставался незнамо сколько времени, превратившись в легенду для спасшихся бегством кенциров. И если Книга сейчас в руках Джейм, это значит, что она сама вынесла ее из тьмы. Все потерянные годы, ставшие загадкой для нее, она, должно быть, провела там, в Доме Мастера, за Темным Порогом.

– Ну и? – тихо сказала она. – Кто бы мне сказал, куда еще они могли послать тебя из самого сердца Гиблых Земель – на юг, в Ратиллен, или на север, через Барьер? Вот дура, решение-то все время было перед глазами.

Но она его не видела, а может, не хотела видеть. Там, за Темным Порогом, ее, по-видимому, и научили танцевать, сражаться, читать и разбирать руны, да Трое знают, что еще! Даже сейчас память о своих умениях еще не вернулась к ней. Джейм не знала, как завладела Книгой. Ясно, что она знакома с ее содержимым, может быть, даже использовала что-то оттуда, чтобы переступить Темный Порог, но все воспоминания были безмолвны… до сегодняшнего дня. Теперь Книга в Бледном Переплете вновь вернется в Кенцират, Джейм придется позаботиться об этом – как сказала бы вдова, за неимением никого более здравомыслящего. А может, и нет. Вещи, обладающие такой силой, могут иметь и свои намерения. Еще вопрос – кто кого выкрал из Дома Мастера. Пока ясно одно: Геридон из Норфа не обрадуется, обнаружив пропажу.

А возможно, он будет так раздосадован, что сам отправится на ее поиски?

…мертвы, все мертвы под полуночным небом, внутри разрушенных стен: Лиар, отец… Демоны-воины скакали с севера к Восточному Кеншолду, и кровь на их клинках была еще свежа, они что-то искали – или кого-то…

– Джейм!

Она встрепенулась. В люк просунулась голова Гилли.

– Что с тобой стряслось? Ты что, не слышишь их? Тетушка Клепетти сказала, немедленно спускайся, пока они не принялись ломать вещи, а то она сама кое-кому кое-что сломает!

Когда мальчик скрылся, Джейм поднялась, прислушалась к ритмичному стуку внизу, – это не подковы грохочут по камням, а барабанят нетерпеливые кулаки по столам. Год назад, в такой же вечер, она дала обещание; сейчас люди пришли посмотреть, как она его сдержит. Пусть мертвые подождут, решила она, поспешно засовывая Книгу в мешок и сбрасывая уличную одежду. Живые-то ждать не будут.

С первой минуты полуночи, когда довольный Марк похрапывал на своем тюфяке, а храмы Тай-Тестигона еще и не думали возвещать начало нового дня колокольным звоном, песнопениями и смехом, Абтирр спустилась к жаждущим зрителям под приветственные крики.

Тубан, уже обдумывающий возможность бегства через винный погреб, взглянул на девушку счастливыми глазами. Доверяй кенцирам, они всегда держат слово!

Голова кролика вздернулась вверх, зеленые стебельки свисали изо рта. Джейм замерла. Чуть заметное колыхание травы указывало на местонахождение притаившегося в зарослях Жура. Джейм и барс крались и терпеливо ждали больше часа, но все-таки заняли удобные позиции, – столько возни из-за одного глупого кролика!

Джейм вскочила. Кролик кинулся влево, но ее дикий бросок заставил его повернуть обратно в ромашки. Жур вырвался из зарослей и чуть-чуть не вонзил в добычу когти. Кролик отпрыгнул, теперь туда, где раньше была Джейм. Она развернулась, пытаясь преградить ему путь. Нога зацепилась за что-то в траве, и Джейм упала, кончиками пальцев коснувшись короткого белого хвостика убегающей дичи.

Она лежала ничком на земле, от удара было тяжело дышать, подошел Жур и осторожно лизнул ее в левое ухо.

– А тебе никогда не приходило в голову, – раздраженно произнесла она, разворачиваясь, чтобы видеть его морду, – что тебе когда-нибудь придется обходиться без меня?

Конечно нет. Барс примирительно хрюкнул и шлепнулся рядом с ней. Смягчаясь, Джейм погладила его по спине, чувствуя, как переливаются мускулы под его роскошной летней шкурой, которая только начинала золотиться, тогда как у его обычных коричневых собратьев она сейчас линяет и лезет клочьями. Жур потянулся, замурлыкал и перекатился на спину, как Бу, который хочет, чтобы ему почесали животик. Джейм со смехом села и сделала ему такое одолжение. Потом стала ворошить траву, чтобы нащупать то, что сбило ее с ног.

Это был ржавый старинный шлем. Они весь день спотыкались об остатки древнего оружия, а один раз наткнулись на череп, в котором свило гнездо семейство змей. Такие вещи часто попадались тут, на Поле Костей, где произошла последняя ужасная битва Тверрди и Металондара. Джейм считала удачей, что не наткнулась еще на чей-нибудь меч или булаву, прикрытые травой. Нет, удачу надо испытывать не больше раза в день. И они с барсом отправились на запад, в тени холмов.

День катился к вечеру – последний день лета.

Трое суток прошло с тех пор, как они сбежали в Горы от духоты и суматохи города в города. Ни капли дождя не выпало этим летом. Земля пересохла, листья съежились и почернели, но ветры с Хмари шелестели в траве, и вечера были прохладными. Джейм и Жур устроили лагерь в неглубокой пещере на берегу Тенеты. Но, несмотря на растущее мастерство, охотничья удача не улыбалась им. Джейм решила проверить, не пойдет ли дело получше на востоке. Ан нет. Теперь она отведет барса обратно на стоянку и вернется в город, а он останется на природе.

Не просто далось ей это решение. Но она уже не могла смотреть на то, как он беспокойно кружит по чердаку. Ему нужно больше свободы. Она будет приходить к нему, приносить еду – так часто, как только возможно, но насколько было б лучше, если бы он научился сам заботиться о себе. Одно убийство, только одно – могло бы подтолкнуть его.

– Ну, мы сделаем все, что сможем, да, котик? – посмотрела она на своего спутника.

Его треугольные ушки дернулись, но не ее голос насторожил барса. Девушка замерла и тоже прислушалась, вновь жалея об утерянной мысленной ниточке, которая позволила бы слышать ей то же, что и он. В высокой траве стрекотали кузнечики, в зарослях свистнул одинокий дрозд, и тут, откуда-то с юго-востока ветер донес звуки охотничьего рога.

На вершине холма показался взмыленный красавец олень с дикими глазами, хлопья пены падали с его губ. Он очутился в ложбине прежде, чем заметил их. Джейм видела, как он прыгнул в сторону, потом пошатнулся, когда Жур всем весом рухнул на его хребет. Острые, как иглы, кончики рогов, раздвоенные копыта – если барс потеряет хватку…

Она покатилась по откосу за ними, вцепилась в оленьи рога – и все трое рухнули. Только бы удачно приземлиться… Переворачиваясь в воздухе, Джейм увидела землю, потом кусок неба между разветвленными рогами.

Что-то громко треснуло.

Она долго боялась пошевелиться, потом поняла, что и олень не двигается. Голова его была вывернута под неестественным углом.

Джейм выбралась из-под туши мертвого зверя. Она заработала пару внушительных кровоподтеков, но вроде бы ничего не сломано. Жур осторожно принюхивался к поверженному рогачу, словно поражаясь тому, что натворил, и не зная, что делать дальше. Вдруг он напрягся и зарычал. Джейм быстро вскочила на ноги. Секундой позже трава на соседней вершине расступилась, и из нее выскользнули два леопарда, ищущие свою жертву. Это были великолепные животные, с ухоженной лоснящейся шерстью и золотыми ошейниками. И им не понравилось, что кто-то уже успел убить их добычу.