В дверь позвонили, раз, другой, потом резко забарабанили кулаками, словно пытались ускользнуть от погони.

– Это Броненосцев, – сказала Лариса. – Он у нас один такой экспрессивный. Ты примешь его или сказать, чтобы приходил через недельку, когда ты все окончательно вспомнишь?

– Нет, пусть проходит.

Броненосцев оказался лысым, толстоватым человеком средних лет, он был возбужден и не на шутку встревожен. Поверить в то, что за ним только что гнались с собаками, было легче легкого.

Дмитрий был уверен, что никогда прежде не видел этого человека. По крайней мере встречи, если они и происходили когда-то, не оставили в его сознании никакого следа.

– Здравствуйте, – сказал он, постаравшись быть приветливым.

Броненосцев пристально посмотрел в его глаза, без сомнения ожидая какого-то отклика, и, не дождавшись, моментально сник. В глазах его появились слезы. Он повернулся к Ларисе и негромко спросил:

– Он действительно ничего не помнит? Ничего-ничего?

– Ничего, – подтвердила Лариса.

Дмитрию показалось, что треволнения Броненосцева оставляют ее равнодушной. После анонса неминуемой и жестокой борьбы это было удивительно, он же был нашим, судя по всему…

– Неужели он не помнит даже меня? – спросил Броненосцев дрогнувшим голосом. Он был удивлен.

– Не помнит…

– Это результат неудачного эксперимента?

Лариса неожиданно вспылила:

– Еще надо доказать, что эксперимент был неудачным!

– Но мы же видим – провал!

– Я бы не стала утверждать так категорично. Да, пока похвастать нечем, но, не исключено, что когда он все вспомнит, окажется, что ему удалось очень многое… Я бы загадывать не взялась. Он вернулся в момент реализации, понимаете?

– Но он действительно Дмитрий Дельтов?

– Без сомнения.

– Значит, надежда остается?

– Это я и пытаюсь вам объяснить.

– Он уже сканировал?

Лариса задумалась.

– Нет. Не удивлюсь, если окажется, что он разучился, – неуверенно сказала она.

Дмитрий с интересом следил за диалогом своих новых знакомых. Ему стало настойчиво казаться, что он с ними все-таки встречался. При других обстоятельствах, в другой жизни, если так можно выразиться. Вполне вероятно, что они были знакомы и очень близко. Не исключено, что их объединяли общие цели и борьба за достижение этих целей.

Из контекста Дмитрий понял также, что они затеяли какой-то важный эксперимент, который должен был стать крайне важным для всех реализовавших, а следовательно и судеб этого мира. Причем Броненосцев прямо указывал на него, как на организатора и руководителя этого начинания. И вот здесь начинались загадки. Память подсказывала Дмитрию совсем другое: он жил на Земле, в Санкт-Петербурге, умение видеть красочные сны, привело его к таинственной пирамиде, а затем помогло попасть в этот странный мир. Чем могло закончиться это путешествие, он предсказывать не брался.

В его голове одновременно сосуществовали два Дмитрия Дельтова. У каждого была своя история, свои друзья и знакомые, своя работа и свои планы. Что ни говори – неприятная ситуация.

– Посканируйте, Дмитрий Николаевич, – предложил Броненосцев. – Вы не против?

– Что сделать? – переспросил Дмитрий.

Лариса взяла его за руку.

– Я тебя научу сканировать. Перед сеансом тебе надо выспаться. А через два часа начнем.

– Выспаться во сне? – удивился Дмитрий.

– Отстань.

Через два часа Дмитрий открыл глаза. Лариса уже ждала. Она подвела его к зеркалу и дала в руки зажженную свечку. Дмитрий, не отрываясь, смотрел, как в зеркале мечется маленький отраженный лепесток пламени. Это зрелище завораживало. Он был не в силах отвести взгляд. Гипноз, что ли?

– Что я должен делать?

– Постарайся вспомнить.

– Что я должен для этого сделать?

– Ничего. Просто постарайся вспомнить.

Как это ни печально, воспоминания не спешили возвращаться к Дмитрию. Точнее, ничего кроме Петербуржского периода жизни в голову не приходило. Но Лариса ждала чего-то другого. Он просидел довольно долго, пристально вглядываясь в отражение своего напряженного лица. Иногда он бросал быстрый взгляд на Ларису. Она была расстроена. Нет, она была в панике! Ничего не вышло. Дмитрий чувствовал себя виноватым.

– У меня ничего не получается, – наконец сказал он. Ему хотелось, чтобы испытание побыстрее закончилось.

– Попробуй еще раз.

Дмитрий не понимал, чего от него требуют, поэтому попробовал импровизировать. Он вспомнил один забавный сон, который приснился ему давным-давно, еще в Петербурге, и решил пересказать его. Исключать, что от него ждут чего-то подобного, нельзя было.

– С чего все началось – не знаю. Наверное, я заснул. Мои сны часто начинаются именно так – будто бы я попадаю в незнакомое место и стою с закрытыми глазами, пока не отдаю себе команду действовать. Похоже на компьютерные игры. Вот и на этот раз, вроде бы ничего вокруг меня не происходило. Мне показалось, что стоять с закрытыми глазами глупо. Я разрешил себе их открыть и увидел, что нахожусь на странной бетонной площадке, очень большой. Так, наверное, выглядит аэродромное поле, лишенное самолетов, аэровокзала и служебных помещений. Просто поле, покрытое бетоном.

Надо отметить, что лично я – человек сугубо городской, не представляющий своей жизни без удобств, обеспечиваемых цивилизацией. Мне всегда казалось, что вырвать меня из мира, насыщенного современной техникой, это все равно, что поместить преуспевающего солиста оперы в мир, лишенный звуков. Моя жизнь наполнена каменными громадами высотных домов, машинами, метрополитеном, газетами, телевидением, компьютерами и прочим, прочим…

С некоторых пор я, оставаясь убежденным индивидуалистом, уже не отделял себя от этого скопища предметов, услуг, свобод и обязанностей. Более того, было ясно, что мой крайний индивидуализм основан как раз на принадлежности к этому миру техники, поскольку ни для кого не секрет, что чем выше уровень цивилизации, тем легче индивидуум может обеспечить свою независимость от общества. До первого технического сбоя, конечно… Приятный парадокс…

Но… В этот миг, оказавшись в одиночестве на бетонном поле, я испытал прямо противоположные чувства. От одной мысли, что эта площадка бесконечна, мне стало невыносимо горько. Она должна была закончиться. Обязана…

Я пошел, сначала медленно, потом побежал. Все быстрее и быстрее… Чуть правее что-то блеснуло, я свернул. Сначала мне показалось, что это блестит вдалеке снежная вершина. Жизнь моментально вернулась ко мне – какие еще нужны доказательства, что бетон рано или поздно закончится. Но, приглядевшись, я понял, что это не горы. Блестела верхушка пирамиды. До нее было совсем близко, буквально рукой подать…

– Довольно, – резко сказала Лариса.

– У меня не получилось? – спросил Дмитрий.

– Нет.

– Мне привиделось что-то не то?

– Очередное возвращение. Это не интересно. Ты должен был вспомнить, как однажды, устав от бесконечных споров с Маркелоу, решил вернуться в реальность, чтобы помочь оставшимся там своим друзьям попасть в наш мир.

– Зачем?

– Ты не успел мне рассказать об этом. Я поняла только одно. Наше нынешнее состояние – всего лишь промежуточная стадия. Что-то вроде чистилища. Следующий шаг в одиночку сделать нельзя, только в команде. Но сейчас об этом говорить бессмысленно. Ты ничего не помнишь.

– А где Броненосцев?

– Плачет, наверное, в своем поместье. Для него твоя неудача настоящая катастрофа. Он большой поклонник твоих начинаний. Забавно, но Броненосцев открыл небольшой музей, посвященный твоему жизненному пути. Самые ценные экспонаты в его коллекции: бутылка из-под пива, которую ты самолично держал в руках, и месячный проездной билет на электричку, действительный на перегоне Купчино – Детское Село.

– За всю жизнь я пил пиво не больше пяти раз.