Но с Сэмюелом все было по-другому, и она улыбнулась:

– Несколько стежков, несколько дней покоя, беготню отменить – и с ним все будет в порядке.

Мать снова разразилась потоком слез, отчего и малыш тоже расплакался.

– Мамы плачут, а воины – нет, – шепнул Лахлан мальчику, который пошмыгал носом и утер слезы.

Зия кивнула Эдди, вернувшейся с котелком воды. Та сразу все поняла. Поставив маленький котелок у камина, она обняла женщину и повела ее к столу, где та могла бы успокоиться и своим плачем не расстраивать мальчика.

Гонора присоединилась к Эдди, утешая женщину, а Каван остался на месте, наблюдая за Зией.

Артэр вернулся со всем необходимым, и с помощью Лахлана – мальчик не хотел его отпускать – Зия промыла рану, пока целебные травы настаивались в горячей воде. От этого настоя он уснет и не почувствует боли, когда она будет зашивать ему рану.

Зия усердно работала, вспоминая все, чему ее учила бабушка и чему она научилась сама. Ей нужно было удалить волосы вокруг раны, чтобы лучше видеть ее. Бабушка говорила ей, что так меньше опасности нагноения.

Понадобилось около часа, чтобы закончить работу, включая отмывание ребенка от крови и наставления матери. За повязкой Зия будет следить сама – она должна быть уверена, что повязка останется чистой. Лахлан отнес ребенка в дом женщины. Отца не было, он стоял на страже, вернется только утром, когда его сменят на посту.

Каван подошел к Зие, когда она принялась все убирать.

– Ты молодчина, – душевно сказал он. – Опытная целительница. Я горжусь тем, что ты отныне принадлежишь к нашему клану.

– Спасибо. – Зия кивнула.

Хотелось бы ей сказать, что она также горда быть членом клана Синклеров. К сожалению, поскольку ее брак с Артэром был фиктивным, она пока еще не настоящий член семьи. Лучше не говорить лишнего.

Каван взял свою подошедшую жену за руку, и они переплели пальцы. Зия видела, как они любят друг друга, и позавидовала влюбленной паре. Хотелось бы ей, чтобы у них с Артэром все было так же просто.

– Ты гораздо лучше накладываешь швы, чем я, – сказала Гонора. – У тебя они такие ровные. Ты, должно быть, прекрасно вышиваешь.

Зия покачала головой:

– Я не вышиваю. У меня на это времени нет.

– Тогда я сама тебе что-нибудь вышью, – сказала Гонора, и Зия признательно улыбнулась ей.

Это прекрасная и любящая семья, и она не возражала бы стать ее членом. Зия прогнала эту мысль. Она устала и не стоит ей терзать себя постоянными желаниями, надеждами и мечтами, которые могут никогда и не осуществиться. Кроме того, ее беспокоило, что она рассказала Артэру не все известное ей о Ронане.

Она занималась уборкой, стремясь избавиться от навязчивых мыслей, но Эдди велела ей остановиться.

Зия хотела было возразить, но Артэр опередил ее.

– Прислуга все сделает, – сказал он. – А я отнесу твою корзинку с лекарствами. На сегодня ты сделала достаточно.

Он обнял ее одной рукой за талию и повел к лестнице. Зия с готовностью пошла с ним, торопливо пожелав Эдди спокойной ночи.

Оказавшись в спальне, она упала на кровать, не в силах даже раздеться. Ей ничего так не хотелось, как забраться под одеяло и уснуть.

Артэр склонился над ней.

– Сейчас я и спрашивать тебя не буду. Я намерен раздеть тебя и укрыть одеялом.

Артэр ожидал, что Зия станет возражать – обычно она ведь спорила по любому поводу, но сегодня вечером он видел, что та устала и ей нужно поспать.

Зия протянула к нему руку, лежа ничком на постели.

– Поспеши, или я усну, пока ты меня раздеваешь.

Он взял протянутую руку и осторожно помог ей сесть.

– Спи. Я позабочусь о тебе и уложу в постель.

– Муж, на которого я могу положиться, – Сказала Зия, зевая.

– Еще одна причина выйти за меня замуж. – Он расстегнул блузку и приказал: – Подними руки.

Она подчинилась, хотя и вздрогнула, когда обнажилась ее грудь.

Артэр быстро достал ночную рубашку из сундука. Он не только хотел защитить ее от холода, но как можно скорее прикрыть ее полные груди и тугие соски и надеть ночную рубашку как полагается. Так что, когда он снимет с нее юбку, ночная рубашка опустится, скрывая ее прелестное тело не только от его взгляда, но и от его мыслей, которые становились все более похотливыми.

Чего он не учел, так это нежности ее кожи и того, что, коснувшись ее тела однажды, он не захочет остановиться. Она была мягкая, гладкая и такая восхитительная на ощупь.

Артэр провел пальцами по ее груди и твердым соскам, и его будто молния пронзила, жар охватил все тело, кровь закипела, и в паху все сжалось. «Веди себя как подобает, – укорил себя Артэр. – Она устала. Не время сейчас приставать к ней».

А когда же придет это время?

Мысль поразила его, этот вопрос неотвязно преследовал его изо дня в день. Ему хотелось заняться с ней любовью, хотелось поскорее сделать своей настоящей женой. Он натянул рубашку ей до талии, провел рукой по изящному изгибу девичьего тела, радуясь, что юбка все еще на ней, иначе он не смог бы остановиться.

Она тихо вздохнула. Или это был страстный стон? Его рука пробудила в ней желание, как ее обнаженное тело – в нем? Или он принимает желаемое за действительное?

– Я сейчас все сделаю, – сказал он, давая ей знать, что намерен всего лишь раздеть ее и уложить в постель.

– Не спеши, – прошептала она.

Его рука застыла на ее талии. Она просила его поторопиться, а теперь просит не спешить. Чего она хочет от него на самом деле?

Артэр прижался щекой к ее щеке.

– Мне нравится касаться тебя.

Он подождал, оставляя решение за ней. Как он поступит: окончит раздевать ее и уложит в постель или займется с ней любовью?

Она взглянула на него, ее губы выглядели так соблазнительно.

– Тогда обними меня.

Он так быстро встал, что стало больно в паху. Но ему нужно было удостовериться, что она произнесла эти слова не во сне, а сознательно.

Он поднял ее подбородок и посмотрел ей прямо в глаза.

– Если я дотронусь до тебя, то уже не остановлюсь.

Она соблазнительно коснулась губами его губ, говоря:

– Я и не хочу, чтобы ты останавливался. Я хочу почувствовать твою страсть. Ты ведь ее испытываешь, Артэр?

Он мог видеть, что ее усталость прошла, уступив место игривому блеску в глазах. А это все, что ему нужно было знать.

– Сама увидишь, – сказал он, стягивая через голову ее ночную рубашку, а вслед за ней – юбку.

Она вытянулась на постели, как ленивая кошка, разомлевшая на солнце, и, медленно раздеваясь, он не мог оторвать глаз от ее томных движений. Они так завораживала его.

Он упал на нее, обнаженный, упираясь на руки, поставленные по сторонам от ее головы, его напряженное тело почти касалось ее тела, распростертого под ним. Он услышал нетерпеливый вздох, когда остановился совсем близко, еще не касаясь ее.

Она отвела его длинные волосы назад и провела руками по его рукам вверх и вниз, потом по его груди и вниз, к животу, коснулась плоти. Она играла на его теле, как на тонком инструменте, пока он не возбудился свыше всякой меры и не запрокинул голову, застонав от желания.

Артэр опустил голову, его губы почти коснулись ее рта.

– Мой черед.

Его губы взялись за дело, легко касаясь каждого дюйма ее сливочного тела, целуя изгибы, покусывая выпуклости, безжалостно щекоча языком соски, и когда она застонала и судорожно сжала концы простыни раскинутыми в стороны руками, он лукаво засмеялся:

– Я еще только начал.

Если он думал, будто только сам способен мучить женщину в постели, то ошибался. Ее руки быстро определили чувствительные места его тела, и вскоре они сцепились в битве чувственных желаний, каждый доводил другого до безумия своими прикосновениями, поцелуями, покусываниями, языком. Все это делало страсть почти невыносимой, доходящей до грани эротического безумия.

Когда она схватила его за шею и тяжело выдохнула «пожалуйста», он обнял ее за талию и повернул ее так, что она оказалась под ним. Держась на расстоянии, контролируя себя, несмотря на все возбуждение, он осторожно вошел в нее.