— Как спуститься со слона? — спросил Корбелл.

— Откуда мне знать?

— Не надо спускаться со слона. Спускаться надо с утки.

— Почему?

— Это гораздо безопаснее. Так как нам передвинуть Землю?

Понятно, почему Скатольц не смог понять эту запись. Очень странно было наблюдать за строительством гигантского двигателя в космическом пространстве, где свет солнца режет глаза, а тени резкие и непроницаемо-черные. Архитектор способен понять диаграммы, а Мальчикам они кажутся набором вращающихся линий. Впрочем, даже без чужой РНК и опыта работы в космосе Скатольц был достаточно умен, чтобы понять хотя бы часть того, что происходит в записи.

— Надо передвинуть что-то другое, — ответил он. — Действие тяги ракеты, а также возможные ошибки никого не убьют, если рабочее тело не является населенным миром. Его можно передвигать, и Земля будет как бы падать вслед за ним. Так камень падает на землю под действием силы тяжести. Но что послужило рабочим телом? Ганимед?

— Уран. Можно остановить запись вот на этом кадре? И «лекция» остановилась. На экране виднелась арка верхнего слоя атмосферы Урана; мотор, плавающий в ней, казался крохотным. Целиком картина напоминала творение художника-абстракциониста.

— Видишь? Это труба с двойными стенами, очень устойчивая к деформациям расширения. Она как бы плавает в верхних слоях атмосферы. Клапаны на нижнем конце впускают атмосферу, состоящую из водорода, а также метана и аммиака — это соединения водорода. Примерно такие же газы горят в Солнце. Потом вдоль оси мотора стреляет лазерная пушка, причем цвет лазера должен быть таким, чтобы водород его не пропускал. Получается взрывная реакция синтеза.

— Я понимаю не все слова, которые ты говоришь. Что такое синтез?

— За счет реакции синтеза светят звезды. На этом же принципе основаны водородные бомбы, вы использовали их в войне с Девочками.

— Ясно. Водород вступает в реакцию синтеза в центре мотора…

— И взрыв распространяется вверх и в стороны. Вдоль оси температура выше, к стенкам она понижается. Вся масса газа вырывается вверх через расширенный конец трубы. Скорость выхода газа должна быть гораздо выше, чем скорость убегания Урана. Мотор погружается в более глубокие слои атмосферы, но, как мы помним, внизу у трубы расширяющийся кожух. Там скапливается густая атмосфера, и ее громадное давление выталкивает трубу вверх. Теперь можно снова запускать лазер.

— Красивое решение, — произнес Скатольц.

— Да. Все системы контроля и управления находятся на орбите, так что жизнь людей вне опасности. Атмосфера Урана выступает одновременно в роли топлива и амортизатора, а планета состоит в основном из атмосферы. Даже в выключенном состоянии мотор некоторое время держится в верхнем слое атмосферы, поскольку заполнен горячими водородными соединениями. При охлаждении он, конечно, снизится, но его можно легко поднять, нагрев трубу лазером, но так, чтобы реакция синтеза не началась. Пусти запись снова, будь добр.

Скатольц коротко приказал что-то Крайхайфту, и шоу продолжилось. Корбелл снова сосредоточился.

Земля едва выжила. Сверхпроводящие кабели отводили тепло к северной полярной шапке. В итоге она растаяла. Миллионы продолжали гибнуть. Дети не рождались: для них не было нормальных условий. Перенос Урана на земную орбиту, на шесть миллионов миль впереди самой Земли, занял почти год. Планета медленно ускорялась и тянула за собой Землю, а потом резко набрала скорость и оставила нашу Землю на более широкой орбите. В процессе перемещения люди потеряли Луну.

Солнце расширялось, поскольку стало горячее внутри; его свет стал более красным. Однако большая поверхность отдавала больше тепла и космосу, и Земле. Девочки контролировали и Уран, и мотор в его атмосфере. Они снова переместили Землю.

В итоге ее пришлось двигать пять раз. В какой-то момент она вращалась на орбите Марса, только по другую сторону от Солнца. Затем Земля оказалась еще дальше от светила. Наконец очаг внутри Солнца стабилизировался, но фотосфера все еще расширялась, и Землю потребовалось переместить в шестой раз.

— Вот тут-то у них и начались проблемы, — авторитетно заявил Корбелл.

На Земле было слишком жарко. Вокруг любой стабильной звезды существует относительно узкий пояс пространства, где на планете земного типа может поддерживаться земная температура. Такой пояс для Солнца придвинулся до опасного близко к Юпитеру. Гигантская планета могла своей массой изменить орбиту Земли, а может быть, даже притянуть ее к себе. А что, если поместить планету на орбиту вокруг самого Юпитера? Но сюда свет Солнца попадает в гораздо меньшем количестве, и на Земле воцарится вечный ледниковый период. Правда, можно заставить Юпитер светить ярче.

— Так, вот этого я не понял. Повтори ее, — потребовал Корбелл. Крайхайфт послушно проиграл часть записи.

На экране возникли две почти идентичные картинки, разделенные чертой, проведенной в космосе. Вот Уран набрал ускорение, удалился за Ганимед и двинулся дальше. Ганимед упал… и снова упал. В первом случае он прошел через атмосферу Юпитера несколько раз, а потом исчез в пламени ужасного атмосферного пожара. Во втором случае планета падала прямо, и дело обошлось одной небольшой вспышкой.

— Да, они начали умничать, — объяснил Корбелл. — Решили, что смогут одним ударом убить двух зайцев: вначале Уран протащит Землю мимо Юпитера, поможет ей сбросить скорость и встать на орбиту Юпитера, а потом этот Уран можно будет запустить глубоко в систему лун. Они хотели остановить Ганимед, и конечно, этот маневр сместил орбиты остальных лун.

— Что пошло не так?

— Не знаю. Девочки хотели, чтобы Ганимед опускался постепенно, а он упал прямо на Юпитер. Ну и что из того?

Скатольц не ответил.

Думать оказалось очень трудно. Корбелл совсем недавно получил знание о гигантских моторах, работающих на принципе синтеза, а также составе атмосферы Урана и межзвездных войнах. Оно помогло ему понять запись событий давно минувших лет, но стоило попытаться использовать эти данные в размышлениях — и мысли сразу же перепутались. Ладно, к черту Скатольца! Зачем вообще что-то ему объяснять? Задача крайне интересна сама по себе. Конечно, отчасти в этом виновата инъекция РНК, но все равно — чертовски интересно!

— Давайте рассуждать. Юпитер выделяет больше тепла, чем он получает от Солнца. Это тепло осталось с тех пор, как пылевое облако упало само в себя и стало планетой. А было это миллиарды лет назад — моих лет, не ваших. Значит, Юпитер удерживал тепло и выпускал его в течение очень долгого времени. Но энергия должна выделиться одна и та же вне зависимости от угла, под которым упала луна.

— А этот удар мог вызвать реакцию синтеза? Мог Юпитер зажечься?

— Он слишком маленький, чтобы гореть, как звезда. Его массы и давления атмосферы недостаточно. Но перед падающим Ганимедом в атмосфере шла ударная волна, она увеличивала и давление, и температуру во много раз.

— Это можно сложить?

— Что?

— Вычислить тепло, которое выделится при скользящем падении, довольно просто, — пояснил Скатольц. — Массу Ганимеда и высоту падения Девочки знали, значит, могли вычислить, насколько надо разогреть Юпитер, чтобы на Земле не стало слишком холодно. Но тепло, которое Может выделиться при синтезе, трудно учесть. Девочки сделали так, чтобы им было легче считать: выбрали скользящее падение. А много тепла выделилось на самом деле?

Корбелл закивал.

— Ядро Юпитера состоит из сжатого водорода, настолько сжатого, что он ведет себя, как металл. И вот в него падает Ганимед. В зоне ударной волны начинается синтез, реакция усиливается, увеличивается ее площадь; в результате увеличивается и сила ударной волны. С тех. пор энергия в виде тепла выделяется в космос.

— Я не совсем понимаю это, Корбелл. А ты?

— А я понимаю. Девочки потеряли луну, и это их уничтожило. Уран полетел в межзвездное пространство, и они не смогли вернуть его вовремя. Их земли стали слишком жаркими, и они попытались захватить земли Мальчиков.