– Эй, фрау.

Услышав окрик, она тут же ускорила шаг и через мгновение скрылась в ближайшей подворотне.

– Постойте, фрау. Тьфу, мадам.

Его слова вновь не возымели должного действия, так как кроме всеобщего внимания, которое сейчас было совсем ни к чему, он ничего не добился. Моментально отреагировав, Карл со всех ног пустился вдогонку. Очень скоро он настиг беглянку в тупике заднего двора и, схватив за плечо, резко развернул к себе лицом.

– Не делайте мне, пожалуйста, ничего, господин офицер. Я ничего не сделала, – она говорила почти без акцента, но в голосе чувствовалась легкая фальшь, портившая произношение.

Пытаясь разглядеть лицо, Карл встряхнул ее, но это не дало результата. Женщина по-прежнему продолжала извиваться в его руках, как змея, не давая рассмотреть себя.

– Кто вы такая?

– Я ничего не сделала, я ничего не сделала…

На мгновение она подняла взгляд на Карла, и он безошибочно узнал, где раньше видел это лицо. Одним резким движением он сорвал косынку, из-под которой выпала целая копна смолисто– черных волос. Теперь все встало на свои места, ошибки быть не могло.

– Не сдавай меня своим, я ведь тебе ничего плохого не сделала,

– поняв, что отпираться не имеет смысла, она сильно преобразилась, больше не скрывая цыганский говор и не отводя глаза в сторону. – А я тебе еще кое-что дам.

С этими словами цыганка полезла в карман и извлекла оттуда пару золотых сережек, которые тут же всунула в руку Карлу. Они были очень велики и имели форму сердец. Каждая по весу была не меньше десяти граммов.

– Что это?

– А как ты думаешь? Взятка, конечно.

Ее прямота и ментальность характера действовали обезоруживающе, поэтому он улыбнулся, больше не в силах изображать разгневанного сатрапа.

– Я такое не ношу, – ответил Карл, попытавшись вернуть серьги обратно. Но она начала сопротивляться, ни за что не желая принимать их обратно.

– А тебя никто и не заставляет этого делать. Что ты получишь, кроме «спасибо», если выдашь меня? – Цыганка вопросительно уставилась на него. – Да ничего… А так, сделаешь доброе дело, и к тому же, продав это, купишь своей пташке подарок. А еще я могу рассказать твое будущее и заворожить от…

– Стоп, стоп, стоп. Меня это не интересует, – не зная, как закрыть ей рот, грубо прервал Карл.

На нее это подействовало. Она замолчала. Но опять начала вырываться, пытаясь своими действиями осуществить то, что не удалось сделать словами.

– Да прекрати ты, наконец, дергаться. И стой спокойно. А то и вправду сдам тебя, куда следует.

Цыганка больше не металась, перестав вести себя как жертва перед закланием. Моментально изменив поведение, она стала какой– то подозрительно-спокойной, начав пристально вглядываться в глаза Карла. За последнее время ему здорово поднадоели «пронзительные взгляды», а этот и вовсе казался каким-то особо неприятным.

– «Прямо какая-то «Страна удавов», а не Франция».

– И прекрати на меня так пялиться.

Карл совершенно не знал с чего начинать. Рассказывать свою настоящую историю он не собирался. Один тот факт, что она похожа на цыганку из его «прошлого», ничего не значил. Неизвестно еще, что она за человек, ведь ей ничего не стоило кому-нибудь все разболтать, а в случае, если словят, выложить это кому следует. Вот тогда ему самому уже придется совать сережки в чью-то руку… И не факт, что история выглядела, по меньшей мере, как исповедь шизофреника, сбежавшего со стационарного лечения дурдома. При желании разные вопросы и подозрения могли здорово подпортить ему жизнь, доставив уйму неприятностей.

– Мы с тобой раньше нигде не могли видеться? – спросил он первое, что пришло в голову.

– Нет, у меня такая память, – цыганка сделала жест, смысл которого был, наверное, понятен только кругу ее общения. – Я бы помнила.

– А мне показалось, что ты меня узнала, и поэтому попыталась скрыться.

– Неправда. Это форма во всем виновата, а не лицо.

Цыганка смерила Карла быстрым взглядом, при этом остановив его на наградах, которые при погоне за ней наполнили звоном всю улицу.

– Ты уверена?

– Ну, я же сказала тебе, если один раз человека увижу, то запомню навсегда. А тебя раньше никогда не встречала. Точно говорю… Но я вижу, тебя что-то беспокоит. Позолоти ручку, все расскажу, – она взяла его левую руку, перевернув ладонью вверх.

– Если хочешь, могу рассказать много интересного. Ведь я не просто цыганка.

– Меня это не интересует, я не верю в весь этот… – Карл попытался высвободить руку, но это ему не удалось. Цыганка вцепилась в нее, как доберман в жертву, сжимая мертвой хваткой все сильнее.

– Ты всегда такой робкий или только со мной?

– Вы это про что? – неожиданно перейдя на «Вы», пробормотал Карл.

– Про то, что ты боишься людям в глаза смотреть? Давно это с тобой?

– Не очень…

Карл медленно поднял голову, и когда их взгляды встретились, как будто получил световой удар в переносицу. В глазах вспыхнул яркий свет, после чего горячая волна быстро пронеслась по всему телу. Неконтролируемое чувство слабости, последовавшее за этим, буквально свалило с ног, и лишь быстрая реакция цыганки спасла его от соприкосновения с грязной брусчаткой подворотни. Когда он начал терять равновесие, она, вовремя подставив плечо, не дала упасть, усадив на ближайший ящик.

– Что это было? – спросил он, медленно приходя в себя.

– Мне уже пора. – Цыганка резко дернулась из тупика в сторону спасительной улицы, но Карл каким-то образом смог уцепиться за край ее платья, не дав осуществить задуманное.

Из-за этого броска он чуть было не свалился со злосчастного ящика. Но еще меньше повезло фуражке, которая после приступа оказалась на земле и теперь, как футбольный мяч, улетела в проем между домами, очутившись именно там, куда так стремилась попасть цыганка.

– Постой, я тебе ничего не сделаю, скажи мне только, что ты видела?

Когда Карлу удалось повернуть ее к себе, в глазах цыганки он прочитал ужас. Теперь уже она изо всех сил прятала глаза, отворачиваясь в сторону.

– Я ничего не знаю, я не тот человек, что тебе нужен.

– Что ты заладила одно и то же, скажи мне правду. Я ничего не сделаю… Да и сдавать тебя я никуда не собирался…

– Знаю. Потому что ты не тот, за кого себя выдаешь. Ты вообще…

– она осеклась на полуслове, боясь сболтнуть лишнего.

– Ну, договаривай.

– Ты не человек, ты призрак.

– Что за бред ты несешь? Какой, к черту, призрак. Никакое я не привидение, у меня есть тело.

– Я не говорила, что ты привидение, я только сказала, что ты призрак, – цыганка сфокусировала взгляд в одной точке, как будто бы пытаясь что-то вспомнить. – Я не знаю, как тебе объяснить это. Ты не отсюда, не из этого мира. Ты вышел из темноты. И помочь тебе может только человек, вхожий во тьму.

– Куда вхожий?

Ее замешательство дало ему понять, что она знает больше, чем говорит.

– Говори… С ним ничего не случится. Я тебе обещаю.

Цыганка замерла в нерешительности, по ее поведению было видно, что ее мучают сильные сомнения

– Ну же, не бойся.

– Его зовут Этьен, – тихо произнесла она после затянувшейся паузы.– Этьен Жоме. Раньше у него была аптека на Цветочной улице, но после начала войны я его почти не видела.

– А где он может быть сейчас?

– Прячется, наверное, где– то так же, как и я.

– А из-за чего? Я просто спрашиваю, любопытства ради.

– Он еврей.

– А ты можешь мне помочь разыскать его? Или хотя бы сообщить имена его знакомых?

– Нет, я же сказала тебе, он на людях не живет. Я даже не уверена, что он в городе. А о его знакомых я вообще ничего не знаю. Мы с ним никогда не встречались. И мне известно о нем только по слухам.

– А кроме него.

– А кроме него тебе помочь никто не может, – не дав до конца задать вопрос, ответила она. – Ты, кажется, обещал меня отпустить?

– Да, конечно, только напоследок еще один вопрос. Как мне попасть на Цветочную улицу?