Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Александра стояла далеко от двери в темном углу комнаты. В руках ее как на грех была чашка с водой, которую она намеревалась поставить на тумбочку рядом со своей постелью.

Чашка выпала из ее рук и разбилась вдребезги.

— Ва-анечка! — вскрикнула Саша и, стремительно пробежав по комнате, бросилась на шею гостю.

Она целовала его горячо, истово.

— Господи! И откуда ты взялся, Ванечка? — Она даже не обратила внимания на то, что он адмирал. — Мамочка, познакомься, это Ваня, мой комбат.

Адмирал молча поклонился Анне Карповне.

— Проходьте, — радушно развела руками Анна Карповна, — ласкаво просимо!

— Мама, — плотно притворив дверь, сказала Александра, — говори по-русски.

Анна Карповна пожала плечами.

— Ой, Ванечка, а я только сейчас заметила, что ты адмирал!

— Недавно дали, — вытирая тыльной стороной ладони под глазами, сказал бывший комбат штурмового батальона морской пехоты. — Сегодня форму получил — и сразу к тебе… Я давно хожу вокруг вашего дома, не один месяц. Я ведь обещал, что приду с войны генералом, да не вышло. А что адмирал, так это нашему комдиву спасибо. Тогда, в Севастополе, на другой день проверяющий генерал улетел в Москву, потом сразу же ты уехала из батальона… А меня никто не вызывает, я все исполняю должность комбата с твоей одной звездочкой младшего лейтенанта. Потом, наконец, вызвал меня комдив. Оказывается, не дал он ход делу по моему разжалованию, замял его на свой страх и риск. Так вот, вызвал, вернул майорские погоны и вручил мне предписание о переводе капитаном третьего ранга на флот, хоть и в береговую охрану, но совсем по другому роду войск. Как-то сумел договориться наш комдив. Я в моряках очутился… И шито-крыто.

Анна Карповна перекрестилась.

— Да, вот так получилось, — продолжал гость, — потом меня в Китай послали. А в Москву перевели капитаном первого ранга, но на адмиральскую должность.

— Боже мой! Так ты и есть полковник из Китая?! Мне тебя еще в прошлом году подруга обещала. Садись, Вань. А лучше пойдем гулять по Москве. Можно, ма?

Анна Карповна кивнула и засмеялась от общей радости.

— Если мы до утра прогуляем, я сразу на работу! — уже из-за двери крикнула Александра.

— Хорошо, — громко отвечала Анна Карповна. Села на табуретку и заплакала тихими горькими слезами: так внезапно исполнились ее пожелания.

XVII

6 октября 1948 года в 21. 00 по московскому времени два стратегических тяжелых бомбардировщика Ту-4,[17] переделанные под транспортные самолеты, поднялись с секретного подмосковного аэродрома и взяли курс на Саратов, где им предстояла дозаправка комплекта из 22 топливных баков, размещенных в крыльях четырехмоторных гигантов. Конечно, если бы весь комплект топливных баков (более 11 тонн горючего) был заполнен на сто процентов, Ту-4 смогли бы долететь до цели перелета без промежуточной посадки. Но самолеты были недозаправлены специально, чтобы вес незалитого топлива можно было заместить грузом дополнительных лекарств, перевязочных материалов, медицинской аппаратурой да и самими медиками.

Днем студентку четвертого курса Александру Домбровскую вызвали с лекций на кафедру Папикова, где она продолжала работать лаборанткой на полставки.

— Немедленно домой! Два часа на сборы. Желательно надеть военную форму и сапоги, ордена или планки. Взять все необходимое, как на войну, — шагая взад-вперед по кабинету, отрывисто говорил Папиков. — Сбор в семнадцать ноль ноль здесь. Куда? — останавливаясь посреди кабинета и, меняя тон, спросил он самого себя. — Этого я не знаю, но что-то чрезвычайное. За нами придет машина.

— Неужели война?! — встретила разгоряченную быстрой ходьбой Александру Анна Карповна.

— Непохоже. Но что-то из ряда вон выходящее. Нас никогда так не дергали. В команде Папиков, Наташа, Горшков, я и сам Иван Иванович — наш бывший начальник госпиталя, а теперь замнаркома, извини, замминистра. Надо мне еще по пути забежать на квартиру к Ивану, оставить ему записку. Потом он наверняка придет к тебе, ма, ты ему все объяснишь. А по телефону ему звонить я не стану. Зачем его баламутить?

— Понятно. Ване я все объясню, ты будь спокойна. Как у тебя с ним? — потупившись, спросила Анна Карповна. Вопрос был для нее очень нехарактерный.

— Привыкаю, — не глядя матери в глаза, отвечала Александра, — он хороший, а тем более адмирал, — закончила она с явной самоиронией в голосе.

— Дай Бог, — сказала мать, — человек он чистый, это правда — и тебя любит — это тоже правда…

— Да-да, мамуль, все в порядке! — скороговоркой выпалила Александра, надевая заплечный мешок, привезенный еще с войны и полный сейчас необходимыми пожитками. — Поправь, пожалуйста, лямки на спине. Спасибо.

— Присядем на дорожку, — предложила мать.

Присели на табуретки, помолчали минуту.

— С Богом! — первой поднялась со скрипучей табуретки Анна Карповна, троекратно поцеловала дочь и перекрестила. — С Богом!

О чреве тяжелого дальнего бомбардировщика, приспособленного на скорую руку под транспортный самолет, трудно было сказать «салон». Наверное, правильнее будет говорить «пространство». Так вот, все это немаленькое пространство — шагов тридцать в длину и шагов семь в ширину — было настолько забито всевозможными тюками и коробками, что для людей почти не оставалось места.

— А ну-ка, Натали, давай все быстренько разберем, растыкаем по пустующим углам, — после того как самолет поднялся в воздух и лег на курс, предложила Александра.

Женщины взялись за дело, и вскоре выяснилось, что если уложить все по уму, то для пятерых человек места более чем достаточно.

— Ай, да молодцы, девочки! — похвалил Ираклий Соломонович. — А у меня и выпивка, и закуска!

В новеньком, еще пахнущем заводской краской огромном по тем временам Ту-4 было шестеро членов экипажа и пятеро пассажиров, знакомых друг другу не первый год, что называется, своих людей: три генерала медицинской службы и два старших лейтенанта — операционные медсестры.

— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант, фронтовые сто грамм? — обратился Ираклий Соломонович к Ивану Ивановичу.

— Фронтовые не надо, авось не на фронт летим, — весело отвечал Иван Иванович, невольно помолодевший в близкой его сердцу компании. — Фронтовые не фронтовые, а по сто грамм налить можно, — перекрывая шум двигателей, громко добавил генерал.

Красноватым тревожным светом светила одна-единственная лампочка над входом в пилотский отсек, но глаза привыкли к полутьме, и все вполне различали друг друга. Когда нужно было подсветить, Ираклий Соломонович жужжал фонариком-«жучком» и давал свет в нужную точку.

На случай выпивки у Горшкова был припасен не медицинский спирт, а настоящая хлебная водка. Закусывали килькой в томате на кусках черного хлеба, намазанных сливочным маслом. Было очень вкусно.

— Хорошо в своей компании, — растроганно сказал Иван Иванович. — Давайте выпьем за Наташу и Александру.

Хотя пол под ногами зыбко подрагивал, а от потолка до небесной канцелярии было всего лишь несколько миллиметров — а может, и того меньше — дюралевой обшивки фюзеляжа, мужчины встали с тюков и выпили свои стопки молодцевато, от плеча, честь честью.

— Сейчас, когда в Саратове сядем, а потом вылетим к месту назначения, я вскрою конверт, и все станет ясно: куда и зачем? — умащиваясь на своем тюке, сказал Иван Иванович. — Во втором самолете бригада из пятнадцати человек, но это далеко не все мобилизованные, малая толика.

С секретного аэродрома в степи под Саратовом взлетели ночью. Иван Иванович тут же достал из вкусно пахнущей кожей командирской сумки серый запечатанный красной сургучной печатью конверт. Придерживая его на левом колене, протезом кисти левой руки в черной лайковой перчатке надорвал конверт, вынул оттуда единственный листок бумаги.

— Посвети, — велел он Ираклию Соломоновичу. Тот понажимал быстренько свой «жучок» и осветил ярким в полутьме лучом предписание.

вернуться

17

Советский самолет Ту-4 (Туполев-4) являлся копией новейшего американского В-29 (Boeing-29) и был впервые продемонстрирован миру на воздушном параде в Москве в честь Дня авиации 3 августа 1947 года. Хотя сведения о работе в СССР над копией В-29 циркулировали в мировой прессе с ноября 1946 года, этому никто не верил: эксперты считали, что русские не способны воспроизводить машины такого класса. Они ошиблись.

Наверное, у читающего эту сноску возникнет вопрос: каким образом новейшие Superfortress (сверхкрепость) попали к нам? Дело в том, что с 1944 года ВВС США регулярно использовали В-29 для налетов на Японию и занятую японцами территорию Китая. Машинам, поврежденным в этих налетах японскими ПВО, предписывалось совершать посадку на ближайшем советском аэродроме. Мы перегнали с Дальнего Востока три В-29. Один из них разобрали подетально до шайбочки для изготовления чертежей, два оставили как образцы для испытаний и сборки. Советские авиаконструкторы давно двигались к созданию аналога В-29. Но Сталин решил, что ждать результатов слишком долго, а времени не было. Холодная война в любой момент могла превратиться в Третью мировую… Сталин предложил Туполеву возглавить проект по производству копий В-29, что само по себе было очень непросто. Для этого великому инженеру пришлось поднять некоторые отрасли нашей промышленности до мирового уровня.

Дело было сделано в фантастически короткие сроки. Мягко говоря, мы заимствовали новейший стратегический дальний бомбардировщик В-29 (с него была сброшена атомная бомба на Хиросиму). Да, заимствовали, но мы создали этим паритет военно-воздушных сил СССР и США, что предопределило на Земле долгий мир без больших войн.

К концу 1949 года СССР имел триста сверхдальних машин Ту-4. Это и сейчас кажется невероятным. Исключительно любопытен тот факт, что в первый и последний раз в истории нашего авиастроения Государственный Акт по испытаниям самолета Ту-4 был утвержден и подписан Председателем Совета Министров СССР И. В. Сталиным.

Еще один занятный штрих: у всех одиннадцати членов экипажа американского В-29 были при себе личные фотоаппараты «Лейка», самая надежная по тем временам узкоформатная компактная камера. У нас решили, что фотоаппараты членов экипажа являются штатной частью укомплектования В-29. В 1948 году в Харькове был возобновлен выпуск нашего аналога «Лейки» — фотоаппарата ФЭД. Этими фотоаппаратами комплектовали каждую единицу Ту-4. Всего этих самолетов было построено 1200 штук.

28
{"b":"120300","o":1}