Это действительно была труба. Все та же — какой сюрприз! Ну кто бы мог подумать?! Многострадальную панель сняли в очередной раз. Фитинг сочился вонючей жижей, опять пришлось перекрывать краны, подтягивать болты, обмазывать стык герметикой, ловить полотенцами стремящиеся улизнуть пузыри… Еще сорок минут из рабочего графика, как корова языком, в минус. Ну и вонища на всю каюту — в плюс.

— Черт. Опять придется спать в «Союзе». Что ж это такое… — Настя вытаскивала из шкафчика свои вещи — слава предусмотрительности, теперь все они были в пластиковых пакетах.

— Могу уступить тебе свою каюту. Все равно мне она пока не нужна. — Боб уже тянул ребристый двойной шланг принудительной вентиляции. Часов шесть — и запах исчезнет.

— Нет, Боб. Спасибо. Не хочу тебя стеснять. К тому же — это всего на одну ночь, к завтрашнему утру все уже выветрится, — и, отметая уже готовые сорваться с губ возражения: — И потом, в спускаче хоть немного просторнее. Надоело биться руками о стенки. Да и традиция уже… А вот вещи свои к тебе в шкаф закину, если не возражаешь. Освободишь один отсек снова? У меня немного.

— Конечно, Настя! — Кэбот выглядел несколько ошарашенным, она всеми силами не давала ему опомниться. — Я все равно планировал переносить свои пожитки в «Орион».

— Не торопись. И так уже час потеряли. Перенесешь по графику. Просто полочку одну займу, хорошо? Панельку я сама на место поставлю, моя очередь.

Боб кивнул, забрал ее пакеты и улетел. Настя с облегчением освободила карман, подсунув под чертову трубу массивный сверток, умыкнутый двумя часами ранее из аварийного комплекта. С винтами панели возиться пришлось недолго — все подготовлено заранее. Она всегда старалась подготовить все заранее. Если, конечно, была такая возможность.

Извазюкалась, конечно. Посему, убрав инструменты и утащив в спускаемый аппарат «Союза» спальный мешок и развернув его поверх кресел, Настя слетала в душ. Потом переоделась в свежее и отправилась поспать. Спальник лежал на ложементе командира так, как она его и оставила. Устроилась, немного почитала — ничего, само собой, не понимая в прочитанном. Кэбот несколько раз проплывал мимо открытой череды люков до «Ориона» и обратно, каждый раз краем глаза не упуская возможность глянуть, чем же она там занимается. Смотри, смотри, пилот. Сижу, читаю. Радар пока в режиме молчания.

Она дождалась момента, когда Кэбот увязнет в очередном разговоре с готовящимся к взлету «Аль-таиром». Быстро вызвала на планшет «Кеплера». Так, Москва и, соответственно, ЦУП над земным горизонтом, сама станция — над видимой стороной Луны. Отлично. Притворила люк и для пущей звукоизоляции набросила наверх спальник. Нажала кнопку вызова.

В уши ударило белым шумом. Ее глушили.

23:00 мск (15:00 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартираNASA

Специальная группа

— Зайди ко мне, Пол. — Усач поднялся и быстрым шагом пересек зал, провожаемый сочувствующими взглядами. Похоже, старина таки разругался с боссом окончательно, пришло время собирать коробку. Жаль.

Лифтов в новом здании хватало, и ждать не пришлось, несмотря на постоянное мельтешение туда-сюда. Часть гражданских сотрудников куда-то испарилась — должно быть, все еще гнали свои машины подальше в глушь, но космическая машина Америки работала на полную мощность: офицеров в мундирах ВВС — да и флотских, и морпехов — было раз в пять больше, чем обычно.

— Что-то случилось, Рон?

— Пока не знаю. Джессика, это Пол. Он курирует наших ребят на орбите. Точнее, на всех орбитах. Пол, это Джессика из Агентства национальной безопасности. «Агентство, которого Не Было» решило потихоньку начать отдавать нам долги — за все, что мы успели сделать для них за полвека.

— Привет. Мне очень жаль — но я пришла с дурными вестями. Не сочтите за бестактность — но имеет ли Пол допуск к операции?

— Мы в любом случае не можем обойтись без него. И он полностью в курсе дела, хотя непосредственно в операции не участвует.

— Хорошо. Итак, мне кажется, что наша подружка…

— Мы называем ее «миссис Гайка», Джессика. Черт, да ее все так называют.

— Спасибо. Так вот, мне кажется, что миссис Гайка о чем-то догадывается. Зафиксирован выход объекта на связь с Центром с использованием аварийного передатчика. Выход, разумеется, замотивирован проверкой резервного канала при отказе основного, но… К счастью, у русских сейчас есть чем заняться, так что никакой существенной информации ей передать, судя по всему, не удалось. И, замечу, уже не удастся — мы приняли меры.

— Нельзя ли уточнить? Я не о мерах, а о состоявшемся сеансе. — Пол устроился поудобнее. Плохие вести нужно получать в состоянии максимального комфорта.

— Видите ли… Обстановка в доступном объекту информационном пространстве несколько напряжена, Дочь объекта эвакуирована, муж — предположительно находится в районе боевых действий. Тем не менее единственный значимый блок информации, переданный объектом по аварийному — подчеркиваю, по аварийному каналу, — запрос на поставку следующим грузовиком определенного вида еды. Паштета из печени. Которого, кстати, ни в этом, ни в предыдущем полете объект не запрашивал.

Оба посмотрели на аэнбэшницу с некоторым уважительным интересом. Видно, что объем перемолотой ею информации не ограничился обязательным, для галочки, минимумом. Она казалась польщенной.

— Это нас несколько насторожило, и мы провели полный анализ трафика с борта станции за последние трое суток. Такой же запрос содержится в поданном через Хьюстон письме в наземную команду поддержки.

— В невесомости с физиологией иногда происходят странные вещи. — Пол знал это не понаслышке. — Иногда хочется сожрать то, чего на Земле в жизни бы есть не стал. Особенно в условиях стресса.

— Подожди, Пол.

— Не проблема, Рон. — Джессика блеснула обоим стремительной гордой улыбкой. — Это верное замечание, и мы рассматривали такую вероятность. Но, учитывая, что запрос шел через аварийный передатчик, с вероятностью около восьмидесяти процентов — это все-таки кодовая фраза. Причем код в силу специфики достаточно примитивен и может предусматривать только ограниченное количество сигналов.

— Наиболее ожидаемых?

— Совершенно верно. Мы предполагаем, что этот код в основном используется для сокрытия факта и сути сигнала от коллег по экипажу. И с высокой степенью достоверности…

— Это сигнал о психологических проблемах в команде. Готов держать пари — больше это ничем быть не может, Мы тоже используем подобный код. Вы правы. Этот код прост, но фактически единственная его функция — сообщить о проблемах втайне от остального экипажа. Каждый астронавт имеет свою кодовую фразу, неизвестную остальным. Я лично принимал аналогичное сообщение пять лет назад.

— Благодарю, Пол. Значит, мы мыслим одинаково. Вряд ли в столь простой системе предусматривался сигнал для текущей ситуации — если предположить, что миссис Гайка каким-то образом вскрыла наши приготовления. Пол нахмурился.

— В наших инструкциях для астронавтов такого случая не предусмотрено точно. Понимаете, вопро сы, подобные нашему, никогда не доходили до реализации. Конечно, теоретические наработки были, но… Мы в каком-то смысле пионеры. Поэтому в кодовых таблицах соответствующие сигналы отсутствуют. И, полагаю, если бы на месте миссис Гайки был я, то я также использовал бы вариант с напряженными отношениями в команде.

— Значит, мы угадали. Не могу сказать, что меня это радует, но…

— Но не слишком ли мы паникуем? Возможно, они действительно поссорились? Увы — поводов у них сейчас предостаточно. — Эх, Рон, Рон. Лучше бы ты ухватился за этот вариант и свернул операцию… Ладно. Старый друг сделал свой выбор, значит, нужно не давить на него, а помогать. А для этого следует учитывать все варианты.

— Может быть, и так… Я знаю Боба Кэбота уже давно. Он не секретный агент, он обычный — и очень хороший — пилот. Он не мог проболтаться — но вот скрыть свое дерьмовое настроение у него вряд ли получилось бы. Черт, да я смотрел записи с камеры. К сожалению, там она одна, но то, что Боб напрягся после получения приказа, видно даже мне. Возможно, миссис Гайка зафиксировала резкое охлаждение отношений?