Остановился «мерседес» с водителем и пассажиром. Пассажир не в счет, мной заинтересовался водитель.
— По-моему, нет искры, — удрученно пожаловалась я. — Не знаю почему.
Начали проверять. И в самом деле с искрой происходило что-то странное: то появлялась, то нет, а причин вроде бы никаких. После получасовых раздумий и мучений водитель «мерседеса» предложил поехать, а он будет эскортом. Если мотор совсем сдохнет, возьмет меня на буксир, пока работает, надо ехать.
До сих пор почитаю этого «мерседесного» автомобилиста самым порядочным человеком в мире. Тащился рядом со скоростью шестьдесят километров, а мог мчаться в два раза быстрее. «Шкода» двигалась неохотно, но все-таки двигалась, он пас меня до Жолибожа, снисходительно принял от Люцины пачку сигарет «Пэл-Мэл», до дому я добралась самостоятельно.
Войтек на следующий день проверил, зажигание работало, обругал меня автомобильной кретинкой и никакой поломке не поверил. А еще на следующий день мы отправились в Кабацкий лес вместе с Аней и ее мужем — автомобильным маньяком, владельцем «рено», цели экскурсии не помню, по-видимому, хотели глотнуть свежего воздуху, Войтек подскочил на какой-то рытвине, и амба. Конец езды.
— Ну вот видишь, — с удовлетворением констатировала я.
В Варшаву нас отбуксировал «рено». В техобслуживании начали проверять, никто не мог разобраться, в чем дело — машина вроде бы в идеальном порядке. Разобрали ее на детали.
Выяснилось, отломился стерженек в зажигании. Отломился неровно, держался на уцелевших зазубринах металла и то цеплялся и включал зажигание, то нет. Бракованный металл попался, никому и в голову не приходило разумное объяснение. Зазубрины сносились, и на рытвине в лесу зажигание полетело окончательно. А главное — в тот момент Войтек вел машину, а не я.
Затем подлая «шкода» сорвала себе резьбу в дворнике моими руками. Дворники приходилось снимать, чтобы не украли, я противилась всячески, однако Войтек настоял на своем. Снимала я неохотно, резьбу черт побрал, и, конечно же, на меня тут же обрушился ливень. Ехала я с площади Завиши на Мокотов и, слово даю, через дождевую завесу не различала, где автобус, а где велосипедист. К счастью, велосипедист оказался в чем-то красном; убежденная, что передо мной автобус, я обогнала его, чуть не заезжая на левый бордюр тротуара, случись наоборот, было бы куда хуже.
«Шкода» явно предпочитала Войтека, а не меня. Водить он научился, реакция у него оказалась отличная, но водил рискованно, всегда на грани безопасности, без малейшей дистанции. Как раз в ту пору он заболел желтухой, лежал в инфекционной клинике, потом поехал в санаторий, и она, «шкода», писала ему письма, а не я. У меня до сих пор цела пачка корреспонденции несчастной «шкоды», влюбленной в своего повелителя, который променял ее на красную «симку», в итоге чего «шкода» совершила самоубийство. Так и быть, немного из этой переписки процитирую.
Дражайший мой властелин и повелитель!!!
Я прекрасно знаю, что Тебя интересует вовсе не глупая старая кляча, которую Ты здесь со мной оставил, и не идиотская переписка с ней, интересую Тебя исключительно только я. Не намереваюсь ждать, когда она Тебе про меня напишет, пишу сама, не сомневаюсь, доставлю Тебе значительно большую радость, нежели все ее глупые каракули.
Скучаю без Тебя, хоть, признаться, и сержусь за выхлопную трубу, коей Ты так долго не мог заняться. Сам понимаешь, сколь неприлично мне показываться в городе с таким ущербным задом. Она припаяла эту трубу, не представляешь, как я нервничала. На станции техобслуживания ей велели дать задний ход вверх по наклонной плоскости над смотровой ямой. Сперва я зашлась от ужаса, вдруг передаст этот маневр механику из мастерской, явно пребывавшему под крепкой мухой. Она заявила, работники, мол, физического труда после приема алкоголя работают куда как лучше, чем до, ну а насчет въехать и у нее появились серьезные сомнения. Сама въехала. Амбал под мухой подобрал мне красивый кусок трубы и припаял на славу…
…Представь, она говорит о Тебе возмутительные вещи! Уверяет, что Ты занимаешься исключительно мной и любишь только меня… Ты ведь и в самом деле любишь меня?.. Ох, боюсь, забудешь обо мне, перестанешь заботиться и предпочтешь каких-нибудь баб. Ну что за чушь я горожу, не правда ли? Какие бабы способны затмить мой образ? Никогда не поверю, чтобы Ты позабыл меня, дорогой!..
…Не уверена, даст ли она мне еще клочок бумаги закончить письмо.
Дала. Могу, дескать, писать Тебе хоть эпопею, она не станет встревать. И очень правильно. Просила я ее как человека — сменила бы мне этот аккумулятор, так нет же, уверяет, денег у нее нет. А телефонный счет собирается оплатить, ну что за идиотка! На телефоне ведь далеко не уедешь!
…Не сомневаюсь, мне Ты ответишь. Она-то надеется, что и ей черкнешь, да ведь Ты предпочитаешь переписку со мной. Если желаешь передать ей что-нибудь, пожалуйста, передам. А уж предпочитаешь наверняка меня — я молода, красива и послушна.
Целую Тебя, дорогой, и тихонько тарахчу для одного Тебя — любовно и нежно. Возвращайся поскорее! Верю, Ты навсегда мой и будешь любить меня вечно, как люблю Тебя я.
Твоя тоскующая и любящая «ШКОДА»
Любимый господин и повелитель!!!
Что же это Ты не отвечаешь мне?! Ей написал, а мне нет?! Если и прощу такую небрежность, лишь потому, что в письме к ней Ты интересуешься мной и относишься к ней не совсем плохо исключительно из-за того, что она заботится обо мне.
…Признаюсь, мне очень грустно, почему, догадайся сам. Она уверяет, мужчины недогадливы. Возможно, другие, но не Ты?.. Но если уж она говорит… Ладно, признаюсь на всякий случай. Как Ты мог, не уведомив меня, не посоветовавшись, дать ключи этому Твоему приятелю?! Ты поступил так, словно я публичная девка. Из-за каких-то своих прихотей!!! Ты всегда пекся о моем благе и моих чувствах, я надеялась… а Ты обманул меня! Клянусь, такого не ожидала, надеюсь, когда узнаешь, как меня оскорбили, попросишь у меня прощения! Представь себе, у этого типа жесткая рука, мне абсолютно чужда его манера езды — до сих пор синяки на разных деталях…
Мой властелин, единственный и дражайший!
Как Ты мог?!!! Как Ты мог смотреть на эту мерзкую красную «симку»?!!! Я видела, она ластилась к Тебе, прямо-таки лоснилась лаком, видела блеск Твоих глаз!.. Ты разбил мне сердце…
Возможно, это лишь миг заблуждения, виновата она, кокетничала с Тобой напропалую, но все же… Нет, невозможно, Ты не разлюбил — ведь сменил же Ты масло, заставил эту глупую свою деваху взять денег даже со счета! Ох уж эта ужасная красная «симка»…
…Продать?.. Меня продать?..
Нет, я просто неверно поняла, это лишь кошмарный сон…
Ты меня мог бы продать?///
…Любимый мой, не могу без Тебя жить. Не хочу без Тебя жить. Не сердись…
Целую Тебя в последний раз…
Только Твоя «ШКОДА»
Вскоре после этого идиотка «шкода» совершила самоубийство. Подробности в недавней моей книге "Одностороннее движение".
Разумеется, я опять забегаю вперед, но столь драматичную историю не могу прервать посередине. Писем от «шкоды», ясное дело, было больше, некоторые поползновения Войтека не понравились ей, чувствами она налилась, будто созревший плод соками, и наконец не выдержала. По дороге в Лодзь использовала гололед и устроила лобовое столкновение с грузовиком без всякого объяснимого повода. Понятно — обыкновенное самоубийство, спланированное, однако, так, чтобы не нанести физического вреда возлюбленному. За грузовиком как раз подъехал пикап, поэтому все знаю из первых, что называется, рук — из милицейских актов и показаний свидетелей.
«"Шкоду" развернуло вокруг своей оси, она то и дело ударялась о грузовик и распадалась на части — на дорогу постепенно вылетело все, включая баранку…»
