Сташек вышел с валета треф.
В жизни у меня редко встречались столь потрясающие минуты, не верила собственным глазам. Наши противники легли без четырех, и удар хватил Войтека. А Сташек так и не понял как и почему, пошел чем попало, совершенно не думая, а я до сих пор вижу перед собой этого одинокого валета посередине стола. Вот поистине чудо из чудес!
За игрой мы прозевали последний автобус, другого транспорта до города не оказалось, и шесть километров протопали пешком, но мое прекрасное настроение отнюдь не испарилось…
* * *
Чуть раньше, еще до появления Войтека, имели место два события, о которых я как-то умудрилась не упомянуть. Лилька сбежала от Збышека, а Эльжбета вышла замуж за Стефана.
Лильке я ничуть не удивлялась. Ее Збышек был красив, порядочен, не пил, не курил, спортсмен: играл в волейбол, ходил на лыжах, плавал — одним словом, собрание всех совершенств, но он родился в Силезия, а тамошние обычаи чужды нашим душам.
Силезская жена обязана, например, чистить мужу обувь, невзирая на все свои дела и обязанности, и Збышек аккуратно выставлял в прихожей обувь ровненьким рядком. Жили они тогда у родителей Лильки, и она как-то показала такой рядок моей матери.
— По мне так пускай здесь и прорастут и зацветут, — откомментировала Лилька. — Интересно, дойдет до него что-нибудь или нет.
Вовсе не дошло: примчалась его мать, элегантная дама.
— Ах… — Она в ужасе всплеснула руками. — Какая грязная у Збышека обувь…
Схватила щетку и принялась чистить. Дядя Олек тихонько буркнул моей матери, что собрался было подсунуть ей и свои туфли, хоть одну пару, да побоялся — размер не тот.
Сама я не раз наблюдала и другие шокирующие сцены. Все садились за стол, Збышек еще с чем-то валандался, я попросила:
— Збышек, пока не сел, принеси соль.
— Не знаю, где соль, — недовольно проворчал Збышек и плотно уселся.
— Сейчас принесу, — вскочила Лилька, прежде чем я успела отреагировать.
Однажды мы все вместе смотрели телевизионную передачу. Очевидно, какой-нибудь фильм, потому что развлекательную, например, программу я бы не смотрела, а помню, тогда с интересом уставилась в экран.
— Лиля, — приказал вдруг Збышек, — сделай мне яичницу.
Меня прямо подбросило от злости.
— Ты что, спятил? Совсем мозги отбило?! Ведь она тоже смотрит передачу, не заметил?! Чего ради вскакивать и лететь на кухню?! Подождешь, пока кончится, а если тебе невмоготу, пойди сделай сам.
Збышек растерялся, а Лилька встала.
— Я сделаю, — сказала она что-то уж слишком ласково. — Перестань, сама видишь. Уж я ему сделаю…
Семейных сцен рассказывать больше не стану, но Лилька унаследовала одну немаловажную фамильную черту — ожесточенное упорство. И чувство юмора, помогавшее настоять на своем. Лилька закончила геофизику, начала работать, родила двоих детей, Богдана и Александру, и в одно прекрасное утро — Богдан еще в школу не ходил — использовала весеннюю экспедицию на раскопки, то есть геофизические исследования, забрала с собой детей и объявила: к мужу не вернется.
Збышек был потрясен до глубины души. Человек верующий, религиозный и потому не признающий развода, он никогда больше не женился бы, разве что Лильку пришил бы кто-нибудь, но такого выхода в обозримом будущем не намечалось. За помощью обратился к нашему семейству, Лилька тоже. После экспедиции, осенью, приехала в Варшаву, где запросто могла найти себе работу. Тетя Ядя, золотое сердце, предложила ей жилье у себя — одну из трех комнат, в ту пору бабушка по отцу уже умерла.
В связи с бабушкой по отцу тетя Ядя много чего пережила. У бабушки в числе прочих болезней развился мощный склероз, и последние годы жизни она вела себя несколько странно. С бабушкой и тетей Ядей еще со времен войны жила подруга бабушки, пани Барская. Пани Барская, ровесница бабушки, склероз своей подруги тоже отстрадала, да еще как.
Например, бабушка уронила что-то на кухне, пани Барская наклонилась поднять, бабуля взяла кастрюлю с молоком и медленно, тоненькой струйкой вылила ей на голову. Хорошо, молоко уже остыло. Яйца для яичницы она старательно разбивала на пол, а случалось, и пани Барской на ноги. Короче говоря, ближним своим разнообразила жизнь на все сто.
Пани Барская вскоре умерла, очень надеюсь, не из-за молока и яиц, а тетя Ядя решила спать с бабушкой в одной комнате, зачем, я так и не уяснила, в ее распоряжении имелись еще две комнаты.
Бабушка выработала свой взгляд на время.
— Ядя! — звала она в два ночи. — Ядя, вставай, на работу пора!
— Нет, мамуля, — с ангельским терпением успокаивала ее тетя. — Еще очень рано, всего два часа.
Бабушка соглашалась, но в три начинала снова.
— Ядя, уже утро, пора вставать…
И с завидным постоянством будила в четыре, в пять, в шесть, и так каждую ночь. Это продолжалось года три, каким чудом тетя Ядя не спятила, не понимаю до сих пор. В конце концов бабушка умерла, а тетя Ядя предложила одну комнату Лильке.
А Лилька, primo, сбежала от мужа с детьми, secundo, увлеклась. Вернее, парень увлекся ею; поскольку он обладал всеми совершенствами с точностью до наоборот, чем у Збышека, постольку для Лильки представлял своего рода отдохновение, но он учился в Советском Союзе, и посему привычки и обычаи опять не совпадали. Лилька проблему разрешила трезво, дурацких иллюзий не питала, контакт с хахалем рассматривала как своего рода терапию и использовала этот контакт рационально.
На всю Лилькину историю я смотрела с испугом и сочувствием: первая ошибка, совершенная с размаху, подействовала на нее чересчур сильно. Она информировала о своих переживаниях семейство, а семейство впилось в развлечение зубами и когтями. На Аллее Неподлеглости происходили настоящие конференции, Лильку хвалили и ругали по очереди, грызли и жевали ее, а карканье не утихало ни на минуту. Разложили Лильку, Збышека и хахаля на первоэлементы, придушили ее так, что не могла вздохнуть, — не успела я ее предупредить, и вот последствия. Хахаль сам уготовал себе полное поражение, разумеется не догадываясь об этом, — Лильку он обожал беззаветно.
Прежде всего он принял предложение тети Яди и сразу бестактно пустился переделывать всю квартиру. Распоряжался так, что ангельски мягкая и полная доброй воли тетя Ядя впала в панику.
— Знаете, — несмело сообщила она, расстроенная и со слезами на глазах. — Я намеревалась отдать комнату Лильке, а оказалось, надо отдать Лильке, двоим детям и чужому мужику. Мне кажется, пожалуй, это чересчур, не знаю уж, правильно ли…
Мы утешили тетю Ядю вполне: совершенно очевидно, история с хахалем разладится. В который уже раз приехал отчаявшийся Збышек, страшные сцены разыгрывались на Аллее Неподлеглости, моя мамуля и Люцина купались в полном упоении, Лилька наконец взбунтовалась и замолчала, на такое неблагоприятное положение вещей напоролся несчастный хахаль. По-видимому, для куража он хлебнул лишнего, а может, аукнулся в нем Советский Союз, короче, прибыл он для выяснения отношений изрядно под хмель ком. Темперамент проявила моя мамуся, не признававшая алкоголя в принципе, ураганом сорвалась она из-за стола и вылетела в прихожую.
— Может, помочь надо?.. — неуверенно осведомился кто-то из присутствующих. Явно не Люцина.
— Нет, — мягко возразила я, ибо знала свою мамулю. — Успокойтесь, помощь не понадобится.
Люцина хохотнула; мамуся выставила за дверь нежелательный элемент, будто дохлого мотылька сдунула. Падение хахаля стало фактом необратимым.
Пожалуй, я тоже способствовала этому падению. Фраер оказался явно не того уровня, и сам помог мне усечь это. Явились ко мне с визитом втроем: Лилька, поклонник и нечто третье — индивид ростом с сидящего пса, приведенный в качестве партнера для меня и заранее настроенный на тесные личные контакты. Понятия не имею, что затевалось, оргия или еще что — идея исходила от хахаля, а Лилька не протестовала, ей, видите ли, было любопытно, как я справлюсь с этим идиотизмом.
