- Лира, это, правда, так глупо выглядит, или я отношусь к этому с предубеждением?

- Скорее второе, - ответила она. - Они неплохо работают. Приятно смотреть.

- Хорошо, что братья этого не видят, - вздохнул отец Виктор. - Это ведь монастырь, а не полигон. Над стоянкой зависли другие машины. Мы уставились вверх.

- Это, наверное, Адонис, - предположил я.

Мне никто не ответил. Ветер шумел в верхушках деревьев. Лимузины заглушили моторы и плавно опустились на поверхность. На стоянку вывалило ещё человек двадцать сопровождающих. Короли вышли навстречу друг другу и, увидев нас, направились в нашу сторону.

- Да, какое-то массовое гуляние у нас получилось, - заметил я. - Ну, ничего, сейчас мы с ними разберёмся. Вся эта толпа остановилась перед нами троими.

- Ваши величества, - поставленным голосом возвестил отец Виктор, - я рад вас приветствовать на этой святой земле. Они оба поклонились. Раздались щелчки фотокамер. Я сделал шаг вперёд.

- Ваши величества, прежде чем мы пройдём в храм, позвольте поговорить с вами наедине. Они переглянулись. Среди сопровождающих раздался гул.

- Хорошо, - сказал Том. Адонис промолчал.

- Давайте отойдём, - предложил я и отошёл шагов на десять. Когда они поравнялись со мной, я развернулся и негромко сказал. - Друзья. Я понимаю, что вы короли и всё такое. Но ведь мы, по-моему, договорились не устраивать из всего этого представление.

- Я не намерен разговаривать в таком тоне, - Адонис посмотрел в сторону.

- Лео, ты много себе позволяешь, - поддержал его Том.

- Нет. Это, похоже, вы не понимаете ответственности ситуации. Зачем вы устраиваете из этого шоу? Мы не знаем, что там такое. А если мы ничего не найдём? Вы хотите выглядеть дураками? А если, наоборот, мне придётся прямо там делать то, ради чего я сюда прибыл? Не будем же мы транслировать это на всю планету. Они молчали.

- Мы договорились сделать это по-тихому. Чтобы никто ничего не знал. А что получается? Мало того, что вы приезжаете не одни и везёте с собой кучу ротозеев, которые здесь будут только мешать. Вы ещё делаете это при трёхсоттысячной аудитории! Вы вообще видели, что делается на набережной? Теперь все на свете будут гадать, зачем это вы сюда так рано приехали. До похорон ещё сколько времени?

- Лео, мы тебя поняли. Не надо нам лекции читать.

- Видимо надо. Зачем, спрашивается, здесь нужны эти барбосы, которые носятся по острову и пугают монахов? От кого они вас здесь защищают, от них что ли?

- Лео, давай по существу. Мы поняли, что ты хотел сказать, - насупился Том.

- Я возмущён до предела, Том! Гамилькар тут припёрся со своими мордоворотами, - я указал в сторону храма. - У меня сейчас люди сидят, фактически под арестом. А монахи заперты в кельях.

Адонис продолжал смотреть мимо меня, заложив руки за спину. Том потупил взор.

- Короче, у меня предложение такое. Всех этих господ мы оставляем на поверхности. Сами спускаемся вниз. Там объясняем архиепископам, что к чему и так же выпроваживаем всех лишних.

- Архиепископ Геннадий тоже там? - спросил король Фонтаны. Я кивнул.

- Вы согласны действовать так, как я предлагаю?

- Мне, Лео, совсем не нравится, как вы ведёте себя с нами, - сказал Адонис. Я посмотрел на него.

- Ваше величество, если бы я пришёл к вам во дворец и начал советовать, как вам управлять государством, как бы вы отреагировали? Он не ответил.

- Так вот, прошу вас учесть, что в этой ситуации решающее слово остаётся за мной. И мне уже, простите, не важно сумел я вас убедить в том, что я спаситель или нет, - я ещё раз взглянул на Адониса. На этот раз он посмотрел мне в глаза, - дело своё я буду делать так, как считаю нужным.

- Лео, - вмешался Томас. - Ты должен учитывать и то, что тебе без нашей помощи не обойтись. Поэтому в твоих интересах располагать к себе, а не отталкивать нас.

- Я это понимаю, - сказал я. - Я вспылил. Приношу свои извинения. Но в то же время прошу меня понять, если мы работаем в связке, то должны учитывать и мои пожелания. Думаю, что и в ваших интересах тоже не создавать шумиху вокруг этого.

- Это точно, - согласился Адонис.

- Пожалуйста, дайте распоряжения своим людям оставаться здесь и пойдёмте внутрь. Я подошёл к Лире и настоятелю.

- Пойдёмте, они нас догонят.

Как всё-таки хорошо и прохладно в храме! И дышится здесь совсем по другому, свободнее. Впервые испытываю удовольствие от вдыхания воздуха. Я остановился и стал смотреть на потоки света, низвергающиеся из окон под куполом. Тело расслабилось. Суета покинула члены. Я стал дышать ровнее и глубже. Голова немного закружилась, и я почувствовал себя легче пёрышка. Как жалко, что люди не умеют летать! А может, мы когда-то утратили эту способность? В такие минуты хочется парить и купаться в потоках света… За спиной прогудел Томас:

- Давно я здесь не был.

- Тебе понравится, - отозвался Адонис.

- Прошу вас, - позвал их отец Виктор.

Он совершил ритуал очищения и запустил нас по очереди в алтарь. Мы спустились по лестнице, прошли по Галерее портретов, миновали пятиугольный зал и свернули в галерею, ведущую к Южной лестнице.

- Здесь многое изменилось, - отметил Том.

- Ты очень давно здесь не был, - усмехнулся его спутник.

- Хорошо стало, что и говорить, - похвалил король. - Не без твоего участия?

- Его величество лично курировал реконструкцию храма, - мягко сказал отец Виктор.

Мы спустились по лестнице, прошли мимо охраны и направились по коридору к Большому Залу.

- Да, и правда, охраны многовато, - пробурчал Томас, увидев в конце коридора ещё четырёх охранников.

Когда мы поравнялись с ними, они почтительно поклонились. Двери раскрылись, и мы оказались в зале. В нём находилось человек десять - архиепископы, какие-то священники, телохранители. Мы поклонились архиепископам, приложив правую руку к груди. Те проделали то же самое.

- Приветствуем Вас, - провозгласили короли.

- Приветствуем, - отозвались архиепископы.

Архиепископ Гамилькар оказался, как ни странно, довольно молодым для священника его сана. Ему если и было лет 50, то с большой натяжкой. Он выглядел даже моложе Томаса. И стройнее был, точно. Овальное чистое лицо без морщин и складок. Чёрные волосы без единой сединки обрамляют купол головы, открытый интеллигентной лысиной. За тонкой прямой оправой очков блестят непокорные глаза с пронзительным взглядом. Тонкие губы превратили его рот в едва видную полоску. Он был одет в сверкающую белую рясу с широким воротом, под которым была видна белая льняная рубаха, прямой ворот которой был заколот булавкой наподобие того, как застёгивают рукав рубашки запонкой. Рукава рясы были широкими и короткими. Они оканчивались чуть ниже локтя и открывали руки архиепископа, до кистей закрытые плотными рукавами рубахи. На груди у Гамилькара красовался орден на золотой цепи.

Будущий патриарх внимательно разглядывал нас. Слева от него стоял низенький архиепископ Геннадий, на котором было точно такое же одеяние, только зелёного цвета. Правда ряса на нём смотрелась как картофельный мешок.

- Вы сегодня без охраны, уважаемые правители? - ровным голосом проговорил Гамилькар.

- Да, - ответил Томас, проходя и усаживаясь на полукруглую скамью.

Адонис сел рядом, ближе к священникам. Мы с Лирой заняли места за ними, а отец Виктор неуверенным шагом пересёк арену зала и присоединился к священнослужителям. Гамилькар плавно опустился на скамью, после чего опустились все остальные на его стороне.

- Кто скажет? - едва слышно спросил Том.

- Говори ты, - так же беззвучно ответил Адонис.

- Ваши преосвященства, - громко провозгласил Томас, - исключительность случая заставила нас более осторожно отнестись к этой встрече. Поэтому все, кроме нас и членов экспедиции, остались наверху. Для продолжения разговора мы просим остаться в этой комнате вас, преподобный Гамилькар, вас, преподобный Геннадий, и вас, отец Виктор. Гамилькар молчал, устремив немигающий взгляд на Томаса.