Как в этот момент хотелось бабахнуть из орудия по настоящему! Так, чтобы ударная волна прошлась по всем косточкам, уши заложило, а жерло пушки выплюнуло столб огня в ночную темень! Но – увы. Это было бы вопиющим нарушением дисциплины, а мудрить с магией Виталик опасался. И еще это было бы обманом, несовместимым с почетным званием артиллериста.

Зато был заправочный порох. Выбранный расчет зарядил орудие муляжом заряда, но вместо закрытой пороховницы артиллерист всыпал на зарядную полку настоящий порох. И всыпал его целую гору. «Нужно будет где-то раздобыть пустые пороховницы и засыпать в них простой песок. Такими темпами у нас зарядный порох кончится раньше, чем заряды», подумал Виталик, когда сержант Улербан поднес к пороху фитиль, пропитанный серой и еще какими-то добавками, заставляющими простой кусок веревки злобно шипеть и ругаться искрами.

Ночную темноту озарила вспышка огня, ослепившая сгрудившихся вокруг солдат. Те интуитивно подались назад и стали восхищенно протирать глаза.

– Магия!

– Это магический порошок!

– Солдаты, в этом порошке столько же магии, сколько в простом костре. Вы же не боитесь обычного костра?

– Никак нет сир лейтенант. Но костер никогда не горит настолько ярко! Это может сделать только магия.

– Вы ошибаетесь. В огне трескаются поленья, смола и гнилостные газы вспыхивает язычками пламени. В этом порошке много силы, безо всякой магии он вобрал в себя стихию огня и по-вашему указанию поразит врагов. Сила его столь велика, что даже лучший маг не сможет устоять перед ним!

Войны-артиллеристы с сомнением уставились на орудие. Кто-то из них стал впотьмах ощупывать дуло, будто это могло помочь выяснить – врет их лейтенант или нет.

– А много этого порошка в зарядах?

– Гораздо больше, чем помещается в зарядной коробке и порошок заряда гораздо мощнее – он спрессован и гранулирован… короче, просто намного мощнее. Он силён не своим огнем, а силой. Именно она заставляет картечь лететь быстрее любой стрелы. Так быстро, что ее невозможно разглядеть в полете.

– И что будет, когда картечь попадет в человека?

– Как думаешь, для чего мы здесь тренируемся?

Это на самом деле был глупый вопрос. Кроме Виталика и возничих, на поляне собрались профессиональные военные, элита. Ничего другого, кроме как убивать и калечить врагов они не умели. Зато это научились делать хорошо.

На пушки теперь они смотрели с нескрываемым любопытством и даже трепетом. Они знали сотни способов расправиться с врагом, от удара мечом по шее до стрельбы из арбалета и разных магических штуковин. Новое оружие было чем-то совершенно запредельным. В нем безусловно была магия, но это была странная магия. Самый обычный солдат управлялся с этими агрегатами, для этого не требовались долгих лет тренировок вхождения в транс, изучения плетений заклинаний и всего прочего. Это было просто удивительно!

– Только ствол удерживает силу этого порошка и направляет ее на врагов. Если вы вместо одного заряда положите два – ствол пушки не выдержит и взорвется. Все, кто в этот момент будут находиться рядом – погибнут. Я не хочу испугать вас, скорее наоборот – вы должны знать и уважать то, чем будете воевать.

А теперь спать. Завтра вы мне понадобитесь свежими, бодрыми, полными сил и готовыми тренироваться с пушками до тех пор, пока они не станут для вас таким же знакомым оружием, как меч.

С раннего утра лагерь наполнился суетой. На скорую руку пообедав, солдаты под присмотром Виталика принялись в который раз подряд заряжать матерчатым пыжом странные железные агрегаты, перетаскивать их с одного конца поляны на другой и разворачивать на месте. Лошади удивлялись такому странному обращению с собой, но повиновались.

Виталик на все это смотрел с нескрываемым удовольствием. «За пару дней тренировок нормальных артиллеристов из них, конечно, не выйдет. Но все же…»

Личного участия в маневрах он не принимал. Поставив обозную телегу прямо посреди «полигона», Виталик удобно уселся в ней на мешках с крупой. В руках он держал большую кружку с травяным чаем, на миске рядом была пара бутербродов. Из этого положения он отдавал распоряжения, если возникала необходимость – находившийся рядом с ним денщик Ролен бежал к нужному сержанту с очередным распоряжением командования.

Все знать, все уметь, быть рядом с бойцами во времена испытаний – правильно и хорошо. Но Виталик был человеком гражданским, немного даже интеллигентным. Перспектива катать тяжеленное орудие по грязи, соревнуясь в скорости с матерыми солдатами, его не прельщала. Командир, в его понимании, должен был видеть ситуацию, планировать будущее и отдавать нужные распоряжения. Для этого вполне годилось мягкое место в телеге и горячий напиток с бутербродами.

Лесу бодро стучала топорами банная команда, сортирная команда уже закончила свою работу и присоединилась к товарищам. В расположении взвода появилось две уборные, одной из которых Виталик с утра уже воспользовался. Грубовато, конечно… но для леса пойдет. Он представил себе как через пол года неведомый охотник бредет по первозданному лесу в поисках добычи и натыкается на самый обычный туалет. Прямо по среди леса! Вот хохма будет!

С орудиями солдаты обращались уже без прежнего почтения. Даже до самого тупого из них дошло, что пушки сделаны крепко, и просто так не сломаются. Поэтому, а может по какой-то другой причине, но орудия солдаты уже не жалели. Щуп с тряпкой смело входил внутрь пушки, и никто уже не боялся ершиком поцарапать ценный механизм. Кто-то даже пнул орудие по колесам, когда оно наехало на неведомую кочку и неожиданно резко дернулось.

Это самовольство Виталик пресек на корню и солдат отправился помогать строить баню. Конечно, пнув колесо, он ничего не смог бы сломать и по большому счету, был ни в чем не виноват. Но Виталику хотелось установить границы дозволенного – с пушкой можно обращаться грубо, но бить ее, пусть даже повинуясь неведомому инстинкту – нельзя.

Через два часа непрерывных упражнений устал даже Виталик, о солдатах и говорить не приходилось. Глядя на грязных, красных от усталости бойцов, у Виталика стала просыпаться совесть. Но здоровый цинизм легко взял верх. Как говорил классик военной науки «Тяжело в учении – легко в бою», к тому же напрягать своих воинов непосильным трудом у командира и в мыслях не было.

– Бойцы, пятнадцать минут отдыха. Возничие подогрели воду и сушеные фрукты для желающих.

Бойцы в ответ зло посмотрели на командира и разбрелись отдыхать. Весеннее солнце набирало силу, птички пели, первые цветки тянулись порадовать окружающих. Если бы не запах военного лагеря – было бы совсем хорошо. От всех непосильных нагрузок Виталика стало клонить в сон. Дав нужные указания своим сержантам, он прямо в телеге развалился подрыхнуть – какой он начальник, если не может обеспечить себе комфортные условия?

– Итак, бойцы, что вы знаете о боевых возможностях своих орудий? Вопрос сержанту Улербану.

– Сир лейтенант, железные шарики величиной с орех летят с большой скоростью и поражают врагов. Потом влажной тряпочкой погасить оставшиеся угли от выстрела внутри ствола, удались нагар ежиком, шомполом запихать заряд, насыпать порошка на полку, поджечь и опять заряжать.

– Улербан, ты мужик совсем не глупый, а рассуждаешь примитивно. Нет в твоем ответе размаха и полета воображения!

– Сир лейтенант, как же так?!

– Скорость газов при горении нашего пороха примерно 540 метров в секунду. Это значит, что картечь вылетает из ствола со скоростью примерно 350 метров в секунду. Улербан, возьми вон тот камушек. На счет раз отпускай камушек – это выстрел, на счет два мы увидим, насколько сильно картечина снизится через 350 метров. Раз…. два.

На счет два камушек успел упасть на землю и понять, на сколько картечина упадет через 300 метров не представлялось возможным.

– Мы с вами видим, что картечь постоянно падает и чем ниже скорость – тем ближе расстояние, когда картечь коснется земли. Поэтому, чтобы стрелять на большее расстояние, нужно пушку направлять немного вверх. Это понятно?