Чем дольше играл Шумри то на лютне, то на дудочке на пыльной рыночной площади, тем более грустными и пронзительными становились его мотивы. А после неудавшегося визита Илоис к королеве он уже не смог бы заставить себя, даже за большие деньги, сыграть разудалую песенку либо веселую плясовую мелодию.

Слушателей у него поначалу было много, и они шумом и выкриками выражали свое одобрение после каждой исполненной им песни. Медяков, бросаемых к его ногам, было гораздо меньше, чем одобрительных выкриков и междометий. Их едва-едва хватало на скромную еду для всей семьи и оплату постоялого двора. О том, чтобы накопить денег на подкуп тюремщиков, не могло быть и речи.

С каждым днем слушателей становилось все меньше, круг людей, привлеченных звуками дудочки, постепенно редел. Очевидно, бесхитростной кордавской публике изрядно надоели тоскливые напевы, надрывающие душу вместо того, чтобы ее горячить и веселить.

Решив, что достаточно на сегодня излил тоску-печаль на ни в чем не повинных, простодушных слушателей, Шумри отложил в сторону лютню, глубоко вздохнул и произнес заученным тоном всегдашнюю свою фразу:

— Любезные жители Кордавы и гости города! Не знает ли кто-нибудь из вас уроженца этих мест по имени Торги, капитана парусника «Адуляр»? И если знает, не слышал ли кто-нибудь, где он сейчас?..

Он обвел глазами притихший перед ним круг праздношатающихся оборванцев, торговок и заезжих купцов, снова вздохнул и хотел было, поднявшись, закончить свой сегодняшний рабочий день, столь же бесплодный, что и все предыдущие. (Хотя в толпе порой и оказывались люди, знавшие Торги и даже носившиеся с ним в детстве по одним и тем же улицам, но никто из них не мог сказать, где пребывает непоседливый капитан сейчас.)

Неожиданно один из слушателей сделал два шага вперед и бросил в шапку, лежащую вниз тульей у ног немедийца, горсть золотых монет. Шумри поднял голову и с удивлением рассмотрел незнакомца. То был молодой юноша, по виду моряк, со смуглым и открытым лицом. Ничто в нем не напоминало богача, швыряющего деньгами направо и налево.

— Неужели мое унылое пение стоит так много? — спросил Шумри, прищурившись, чтобы лучше разглядеть выражение лица незнакомца.

Тот засмеялся и помотал головой.

— От твоего пения, если честно, хочется забраться на фок-мачту и сигануть вниз головой в море! Волки веселее завывают в лунную ночь! Но ты упомянул капитана Торги и «Адуляр», значит, ты плавал с ним. Друзья капитана Торги не должны подыхать с голоду и вымаливать милостыню на площадях тоскливыми песнями. Если тебе нечего есть, возвращайся на корабль! Капитан как раз набирает сейчас новую команду.

Еще не веря своей удаче, Шумри вскочил и схватил незнакомца за плечи, словно боясь, что тот убежит от него, не сказав самого главного.

— Где?.. Где он сейчас? Как мне найти капитана Торги?!

Юноша опять рассмеялся и высвободил свои плечи от сотрясавших их в волнении рук немедийца.

— Капитан Горги у себя дома, если, конечно, не шляется по улицам родного города, в котором очень давно не был. «Адуляр» вернулся из плавания два дня назад и стоит в гавани. О чем еще хочешь ты узнать, сумасшедший чужестранец?..

Впервые с того дня, как синее ожерелье перешло к королеве Зингарской, лицо Илоис посветлело, счастливые искры загорелись в серых глазах. Радость встречи со старым другом и спутником перевесила все обиды и потери последних дней. Воспрянувший духом Шумри ликовал еще больше, стоило ему перевести взгляд на жену, сбросившую груз тяжкого уныния и вины.

Первое, что сделал капитан Горги, лишь только обнял и расцеловал вновь обретенных своих друзей, — велел немедленно перебираться всем семейством с постоялого двора к нему в дом, хоть и не слишком просторный, но радушный и теплый, готовый вместить всех, кто близок ему и дорог.

Второе, что он сделал — лишь только Шумри объяснил ему в двух словах причину своего унылого музицирования на базарной площади, — собрал в короткое время всю свою команду, и тех, кто, получив расчет, сошел на берег, и тех, кто собирался через несколько дней отправиться с ним в дальнейшее плавание. Быстроногие кордавские мальчишки за небольшое поощрение мигом разыскали всех — по кабакам, постоялым дворам, увеселительным заведениям для гуляющих на берегу матросов и просто на улицах.

Горги объяснил Шумри, что продажа такого огромного и дорогого судна, как «Адуляр», может занять не один день, деньги же нужны немедленно, хотя бы небольшая сумма, с помощью которой можно будет начинать постепенную осаду королевской тюрьмы. Бесцеремонно сняв с его головы широкополую шляпу, он пустил ее по кругу среди своей команды, прошлой и настоящей, коротко пояснив, что друг его лучшего друга в большой беде, вытащить из которой, его может лишь золото вкупе с бесстрашными и крепкими руками друзей.

Матросы, отпуская грубоватые шуточки, сыпали деньги. Ни одна рука не запнулась, не заколебалась, доставая из-за пазухи кошелек. Многие из них, откровенно радуясь возможности погорячить кровь приключением, вызывались помочь знаменитому другу Шумри, о чьих подвигах были наслышаны, не только деньгами, но и самым активным действием.

Когда Мейч, тот самый смешливый юноша, что оказался в толпе слушателей Шумри, потянулся за своим кошельком, немедиец остановил его.

— Ты уже внес свой вклад, дружище! — заметил он. — Там, на площади. И весьма, надо сказать, весомый!

— Ничего, это было не в счет! — махнув длинными волосами, ответил юноша. Он высыпал в шляпу все содержимое своего кошелька. — Капитан Горги через несколько дней снова собирается в плавание, и у меня просто не будет времени достойно потратить все это на берегу! Не напиваться же каждую ночь, как свинья, и не осыпать золотом веселых девочек, которым и без того живется неплохо! Во всяком случае, лучше, чем узнику кордавской тюрьмы!

Шумри, не сдержавшись, горячо обнял его. Горги же вздохнул.

— Что такое?.. — удивился юноша. — Отчего ты так пасмурен, капитан? Неужели ты передумал отправляться в путь, лишь только будет набрана новая команда и залатаны дыры в парусах?.. Ты решил задержаться на берегу? А может быть, тебе надоело мое общество, и ты решил сменить первого помощника?..

— Ну что ты несешь, Мейч! — воскликнул капитан. — Ты отлично знаешь, что я рад был бы плавать в компании с тобой до конца дней своих, но… Я и впрямь не знаю теперь, как скоро смогу отправиться в море. Хозяин «Адуляра», Кельберг (или Шумри, если тебе это больше нравится), вот этот самый нищий музыкант с базарной площади, должен как можно скорее продать судно, чтобы вытащить из тюрьмы друга. То, что мы собрали сейчас по кругу, — это только начало. Потребуется в несколько раз больше.

Мейч горестно и протяжно присвистнул. Остальные матросы, даже те, что уже уволились с судна, сокрушенно покачали головами.

— Клянусь богом ветра, это прескверная новость! — воскликнул юноша. — Подобный корабль, легкий, как перо чайки, и быстрый, словно дельфин, не скоро отыщешь. Конечно, с тобой, капитан Горги, я готов плавать и на дырявой развалюхе, но все-таки жаль. Жаль!..