— Ну, кто ещё? — послышался недовольный глас властелина. Возникло такое ощущения, что он стоял под самой дверью. Я с трудом поборола стремление неожиданным пинком распахнуть эту дверь. — Я же просил, что бы меня никто не беспокоил!

Но, как я уже отмечала, стражник оказался не способен правильно проанализировать данную ситуацию, в результате чего…

— Э-э-э… — на мгновения он замялся, поглядывая на меня и размышляя, можно ли мне доверить самую сокровенную тайну самого бесшабашного властелина. — Боюсь, что ваше величество просили: «Приведи ко мне эту девчонку! И поскорее, болван!»

Дверь распахнулась настежь.

— Сам болван! — выпалил властелин, краснея кончиками заострённых ушек.

— Велина, — деликатно представилась я в ответ на обмен любезностями и впечатляющими прозвищами со стороны стражника и властелина.

И стражник, и властелин молча уставились на меня. Только один взгляд говорил о том, что его обладатель на дух не переносит таких девушек, как я. А другой от души радовался уже тому, что стражник не перепутал «эту девчонку» с какой-либо другой. А с кем меня можно перепутать, спрашивается? Уж не с тем ли вампиром, поспешно юркнувшим в угол своей камеры, едва заслышав имя своего принца.

— Брысь отсюда!

Я попыталась повиноваться, но оказалось, что с таким заманчивым предложением обращались не ко мне. Вот такая вот несправедливость.

Стражник укатил на всех парусах, оставив меня наедине с моим самым страшным и продолжительном кошмаром во плоти.

— А…

— Да? — властелин изогнул брови домиком, скосившись на меня.

— Может, — робко предложила я, — я тоже «брысь», а?

Властелин, наконец, обратил на меня внимание, но в самом худшем смысле этого слова. Его глаза жадно пробежались по моей — не жалуюсь отсутствием популярности — фигурке, так много за последнее время пострадавшей от рук, и не только от рук, своей садистки хозяйки, и не только этой садистки. А ещё у этой садистки — у меня, то бишь — за то время, что прошло — а не прошло ещё и недели — одежда поизносилась, а также порвалась и пропылилась, что было крайне неприлично. Я имею в виду, неприлично было то, что открывалась взору эльфа.

— Э-э-э… — я попыталась как можно выше подтянуть свою… ну… это была блузка, пока её тщательно не покромсали. Так вот, блузку-то, с очень глубоким… открывающимся обзором, я подтянула. Зато оголила живот и место, обозначенное началом брюк. Брюки начинались на бёдрах, соблазнительно облегая фигуру.

Эльф перевёл взгляд с одного достоинства на другое, не в силах что-либо выбрать. Особенно его впечатлила невесть откуда взявшаяся на будре дыра в брюках. Точнее, откуда взялась дыра — ясно, но… Неужели я ходила по городу в таком виде всё это время?! Где были мои глаза? А где были глаза этих предателей? Хотя, раз у меня такой вид, то понятно, где были их глаза…

Так, и что мне делать?

Эльф медленно приближался ко мне. Я попятилась, ощущая себя малолетней школьницей.

Воспоминания вновь нахлынули, окуная с головой. Вот я со своим, недавно приобретённым, другом купаюсь в озере. В том самом, где я проводила время в момент пожара в моей деревне. Я случайно с ним познакомилась (не с пожаром, а с другом!), впервые открыв для себя озеро. Я стояла, заворожено глядя на озеро, в котором отражалась. Внезапно озеро зарябила и в нём, кроме меня, отразился парень. Красивый парень с неимоверно длинными — ниже пояса — чёрными волосами и глазами, какого-то странного оттенка. Карие? А может это просто отблески солнца в глазах? Нет, глаза были красными, Богровыми, точно угли. Он смотрел на меня с усмешкой на тонких губах, а в глазах плясали бесенята. Бледная кожа лица, шеи… груди, открывающейся взору благодаря расстегнутой рубашке. И странное желание приблизиться к нему и уткнуться головой в плечо, всем телом, изо всех сил прижимаясь к его груди. А этот заманчивый взгляд красных глаз будто подталкивал к этому. И я это сделала. А он погладил меня по волосам с нежностью и теплом. Скар. Странное имя, но теперь, когда я знаю, кто он, я не удивляюсь. Наверно, с тех самых пор я разучилась чему-либо удивляться. Он поселился в нашей деревушке, назвавшись заезжим, и пробыл почти месяц. А я нашла в нём хорошего, понимающего друга, а вот люди наоборот. Они странно косились на меня, а однажды хозяйка сказала, что он вампир. Это был шок. Я убежала прочь, к озеру, где он меня и нашёл плавающей, обратив лицо к небу. Он сомнительным взглядом окинул свою одежду и, нырнув, поплыл ко мне. Когда я его увидела, то чуть не захлебнулась от неожиданности. Твёрдо встав ногами на песчаное дно, я дала волю ярости. Уверена, такой бурной тирады о том, какой он врун и обманщик, он ещё никогда не слышал. Зажав мне рот рукой, он заставил меня замолчать, а затем медленно понёс к берегу. Я посмотрела в его красные глаза, которые будто бы отражали вечность, давая клятву, что больше никогда не свяжусь с вампирами. Он опустил меня на землю и приподнял мою голову за подбородок, двумя пальцами. Его поцелуй обжог меня, точно огнём. Настойчивый, он создавал впечатление, что Скар пытается причинить мне боль. Я ощутила его острые длинные клыки, оцарапавшись и почувствовав вкус собственной крови.

— Запомни, — прошептал он, — ты что-то значишь для мира лишь, пока на твоей шее висит это, — он прикоснулся к моей груди, обозначив присутствие того, что теперь все называли брихом. Но тогда я не поняла значение его слов. Как я могу зависеть от наличия на моей шее какого-то там медальона?

Вампир обратился летучей мышью и покинул меня навсегда, оставив на память лишь свои шмотки, покоившиеся на берегу. С яростью я схватила их и бросила в озеро, плюнув вслед летящему тряпью.

«Ты что-то значишь для мира лишь, пока на твоей шее висит это», — а ведь это не оскорбление, скорее порыв защитить и извиниться за что-то.

— Прекрасно, — я говорила вслух лишь для того, что бы ободрить себя, — судьба мира в моих руках.

Не прошло и полугода, как в деревню пришёл другой вампир, сжигая всё на своём пути. Для порядка, следуя клятве, я его возненавидела, но потом остыла — Фисэл есть Фисэл.

Когда я ощутила себя в объятьях Скара, я почувствовала себя маленькой девочкой. Маленькой и беззащитной, хотя никогда не чувствовала стеснения в компании парней. Наверное, это потому, что они были людьми, а Скар — вампир. А теперь ещё и этот настырный эльф.

Я вспомнила о властелине лишь тогда, когда чья-то — ну, чья и так понятно — лапа притянула меня к себе за таллию.

Я очнулась от воспоминаний во время, чтобы успеть понять, что эта грязная рыжая тварь меня домогается! Прямо на коридоре! Но эльф это исправил, запихнув меня к себе и, под мои испуганные визг, швыряя меня на кровать, направляясь к ней походкой завоевателя.

— Ну, что, милочка? — прошипел он. — Ещё не пожалела о том, как ты со мной обошлась? — он, довольный собой, расхохотался. — Теперь моя очередь.

— Стой!!! — заверещала я, выбрасывая перед собой руку в запрещающем жесте.

Да, турнир действительно проходил не случайно. На нём, как и сказала Мэириль, проявлялись скрытые за семью замками, к которым не подходил ни один ключ, возможности. Я действительно владела магией. Точнее, я-то ей уж точно не владела, но вот она мной — явно, присутствуя где-то глубоко внутри и ехидно посмеиваясь над своей глупой хозяйкой.

Эльфа откинуло к стене, по которой он сполз побитой мокрой лепёшкой. Я от души расхохоталась. А вот властелину было не до шуток и не до смеха. На его лице отразился гнев, и он ринулся вперёд. Я вновь вскинула руку, но на этот раз ничего не произошло. Я не могла контролировать свои силы, которые проявлялись лишь во время гнева или жуткого страха, неконтролируемых чувств. Но сейчас я себя чувствовала. И это плохо.

Властелин моментально пересёк комнату, заставив меня попятиться, встретив спиной стенку кровати. Эльф оскалился и медленно пополз ко мне по шёлковым простыням, точно косолапый хищник — потому, что он то и дело поскальзывался на своих простынях, зарываясь носом в мягкий матрац. А затем хищник совершил прыжок, схватив меня за плечи и усевшись на ноги, чтобы я не могла пошевелиться. Я завизжала, пытаясь отбиться. Одним движением эльф разорвал на мне остатки того, что я гордо называла блузкой.