- Теперь слушай, - сказала она, наконец, когда Ноа согласилась на минуту с ним расстаться и начала резвиться на полу с Динкой, - я хочу тебе кое-что рассказать.

Он сразу посерьёзнел и насторожился. Она подняла руки и соорудила из пальцев небольшой навес возле рта, над навесом в него были устремлены её узкие глаза, внезапно заблестевшие:

- И помни, что если когда-нибудь ты сделаешь этой девушке что-то плохое, я тебя на краю света достану и вот этими десятью пальцами задушу. Ты меня слышишь?

Он что-то икнул в ответ. Вспомнил, что Теодора тоже говорила ему нечто похожее, но тут, с Леей, у него было чувство, что ей уже приходилось делать подобные вещи.

- Может я и не умнее всех на свете, - начала она со странной торжественностью, словно собираясь произнести речь, - и только одному Богу известно, сколько глупостей я наделала в своей жизни, - её пальцы непроизвольно прикоснулись к продолговатым шрамам; их нанесли ей бритвой, засунутой в картофелину, трое уголовников из конкурирующей мафии, - и университета у меня нет, я всего девять классов закончила экстерном. Но я немного разбираюсь в людях, я за тобой наблюдаю уже час, и то, что мне нужно, я уже знаю.

Асаф не понимал, к чему она клонит, но не хотел мешать.

- Дело вот в чём, - сказала она и положила ладони на стол, - Тамар во что-то впуталась.

Наркотики, подумал Асаф.

- Что-то нехорошее, со всякими сомнительными типами. Даже уголовниками.

Он внимательно слушал. Ничего из того, что она сказала до сих пор, не было для него неожиданным (его удивляло другое – что он может так просто и естественно сидеть и разговаривать с человеком, которого только что встретил; и при всём напряжении и страхе Асаф чувствовал себя так, как будто, сам того не заметив, научился танцевать особенно сложный танец).

- И так же, как за тобой гнались, когда ты сюда прибежал, - продолжала Лея, - предположим – только предположим – что я скажу тебе, где она находится, и, предположим, ты туда пойдёшь, ты слова не успеешь сказать, как они тебя догонят. И, каким бы умным ты ни был, убежать от них ты не сможешь. В этом они сильнее тебя. Теперь ты понимаешь, чего я боюсь?

Он молчал.

- Вот почему я предлагаю тебе оставить собаку здесь.

- Почему?

- Я что подумала, они ищут парня с собакой, так? Если выйдешь без собаки, могу поспорить, что никто на тебя и не посмотрит. Я их натуру знаю.

Асаф думал.

- Ну, что скажешь?

- Что я забираю Динку и продолжаю искать Тамар.

Она со вздохом посмотрела в его побитое лицо

- Скажи-ка, - спросила она то, что когда-то, пятнадцать лет назад, спрашивали у неё снова и снова, - ты совсем ничего не боишься?

- Конечно, боюсь, - засмеялся он и подумал: вам надо было видеть, как я трясся перед ними у бассейна. И как дрожал по пути сюда. – Но я её найду. - Он не знал, откуда взялась такая уверенность. Почувствовал, что он тоже сейчас, как этот старик с ружьём, говорит, как герой фильма. – Нет, это точно, - пробормотал он в раздумье, забывшись на мгновение, - в конце концов, я найду её...

Она посмотрела на него со вздохом: как он наклоняется вперёд и сдвигает колени, не соединяя ступни; его пальцы, каждый из которых был направлен немного в другую сторону, его косящие пальцы, по-детски мечтательно, держались друг за дружку, как будто он загадывал желание. Его смущённая внутренняя улыбка выпорхнула наружу, оставив два пятнышка света в углах рта, и небольшая волна окатила Лею.

- Да... – прошептала она с непонятной слабостью, будто отвечая на его мысли.

- ... я столько за ней ходил, что как будто уже с ней знаком, - проговорил он, неожиданно для себя. Слова сами вырвались из него.

- Это именно то, о чём я думала с первой минуты нашего разговора, - глухо сказала она.

- Что? – опомнился он, удивлённый их задумчивой беседой.

- Пошли, - сказала она и встала, - выйдем, прогуляемся.

- Куда?

- Сейчас увидишь. – И уже на ходу сказала ещё что-то, сама себе: - Мы, девушки, должны помогать друг другу.

Она дала указания повару, налила бутылку воды для Нои, написала что-то на листке и положила в конверт. Асаф ни о чём её ни спрашивал. Когда они вышли со двора ресторана, он внимательно посмотрел направо и налево. Переулок был пуст. Он заметил, что Лея тоже смотрит по сторонам, и даже Динка проверила местность. На стоянке машин Лея представила его старому жёлтому "Жуку" и пристегнула Ноу к современному детскому креслу безопасности, которое на вид стоило не меньше самой машины. Какое-то время они ехали по маленьким улицам, иногда Лея останавливалась в сторонке, подолгу ждала и только после этого продолжала ехать. Один раз она резко затормозила, когда улица казалась совершенно пустой, круто свернула на маленькую стоянку и стала ждать. Через мгновение там пробежали двое мужчин, и Асаф одного из них узнал, того худого, который гнался за ним раньше. Он поражённо посмотрел на Лею, не понимая, как она угадала их, не видя.

- Собака собаку чует, - усмехнулась она и понеслась в обратную сторону, против движения. Они долго так ехали, подчиняясь тому, что диктовало ей чутьё. Асаф обратил внимание, что она смотрит в зеркало заднего вида чаще, чем в лобовое стекло, но ничего не спросил.

- Послушай, - сказала она, погодя, - не обижайся, но я прошу тебя закрыть глаза. Будет лучше, если ты не увидишь, куда мы едем.

Он понял сразу. Зажмурился. Услышал её:

- Чтобы даже, если, не дай Бог, они когда-нибудь тебя поймают, ты не смог бы рассказать, где ты проезжал.

- Хотите, я завяжу глаза?

- Нет, - она засмеялась, - я тебе верю.

Ему было приятно так ехать. Немного расслабиться после целого дня беготни и перед тем, что его ожидает. Ноа заснула сзади, и Асаф подумал, что тоже был бы не прочь вздремнуть.

- Хочешь послушать музыку?

- Нет.

- Рассказать тебе что-то? Не открывай глаза!

- Да.

Лея рассказала ему о ресторане, об изнуряющих годах ученичества во Франции и, между прочим, вынуждена была сказать кое-что, только намёком, разумеется, о своей прошлой жизни; скосив глаза, она посмотрела, не испугался ли он, и увидела, что нет. Она глубоко вздохнула, выпрямила обе руки, держащие руль, и продолжала тихо говорить, как говорила иногда с Тамар, даже не пытаясь бороться с охватившем её странным порывом, наоборот, отдаваясь какой-то приятной, притягательной субстанции, витавшей в воздухе вокруг Асафа. Секунду поколебавшись, не рассказать ли ему о Шае, она решила, что и так наговорила слишком много, и что она ещё получит за это от Тамар, пусть лучше он сам всё узнает. Она бросала на него боковые взгляды и думала, что может совершенно точно представить, каким он будет через десять лет, и через двадцать, и через тридцать. Иногда ей казалось, что он заснул, и она замолкала, но он бурчал что-то невнятное, и она продолжала говорить. Она рассказывала про Нойку, что это самый большой подарок, который она получила от жизни, и что в этом, кстати, тоже немалая заслуга Тамар, которая подтолкнула её на этот шаг; и вдруг закричала:

- Не знаю, почему я тебе всё это рассказываю. Ты, наверно, думаешь, что я всем, кого вижу, сразу всё рассказываю?

- Конечно. Расскажите ещё.

Дорога бежала. Ноа тихонько вздыхала сквозь сон. Лея говорила. Потом замолчала. Даже, не открывая глаз, он почувствовал, что она напряглась. Они ехали по ухабистому склону. Оранжевый свет послеполуденного солнца лежал на его веках. Лея ехала очень медленно.

- Если бы ты меня спросил, - сказала она вдруг другим голосом, - я бы тебе, конечно, сказала.

- Что? – спросил Асаф.

- Что здесь позавчера я высадила Тамар.

Он открыл глаза. Увидел, что они стоят возле пустой автобусной остановки. На соседнем столбе качался картонный плакат: "На свадьбу Сиги и Моти". Лея подняла солнцезащитные очки, оглядела место, внимательно посмотрела в зеркало заднего вида. Ноа проснулась и заплакала. Увидев Асафа, она улыбнулась ему. Он провёл пальцем по её нежной щеке, она ухватила его за палец и произнесла его имя.