Он высвободил пластинку из влажной шерсти и повернул её к свету. Динка терпеливо стояла, отвернув голову в сторону и давая ему прочитать. Он прищурил один глаз и попытался сфокусировать взгляд.

"Эгед. Камера хранения 12988".

Недоумённо посмотрел на Динку:

- И ты всё это время молчала?

За одним из столбов на центральной автостанции стоял, спрятавшись, Асаф и наблюдал за очередью. Трое молодых парней суетились за широким прилавком, перекрикиваясь и шутя друг с другом и со стоящими в очереди, и проворно выдавали свёртки каждому, кто приходил с таким же, как у него, жетоном. Один из них в фуражке контролёра беспокоил его: он был самым серьёзным и аккуратным из троих и всякий раз прежде, чем вернуть кому-то сданный на хранение свёрток, просил показать удостоверение личности. То есть – он брал удостоверение и тщательно сличал его с именем, которое было записано в блокноте, покрытом засохшими брызгами томатного сока. Двое других были менее педантичны: они брали жетон, подходили к громадным полкам в конце комнаты, вытаскивали оттуда требуемый свёрток и отдавали его хозяину жетона, ничего не спрашивая.

Асаф встал в очередь. Перед ним было семь человек. Очередь двигалась быстро, и он знал, что с его счастьем он так или иначе попадёт прямо в руки обладателя фуражки, и не представлял, что будет делать, когда тот попросит его показать удостоверение и обнаружит, что оно не совпадает с записанным в блокноте именем. Он стоял, стараясь не думать о том, что произошло с ним у бассейна. Он знал, что если только позволит себе об этом думать - о полученных побоях, об украденных деньгах, о мечтах о телеобъективе, которые откладываются на долгие месяцы – то просто сойдёт с ума от отчаяния и злости. Он напряг все свои скорбящие мышцы. Сделался твёрдым. Решительно отверг ближайшее прошлое и ближайшее будущее. Сейчас он при исполнении. У него есть задание. А тем временем трое работников за прилавком громко разговаривали о предстоящем в субботу дерби. Парень в фуражке болел за "Апоэль", и двое других, болевшие за "Бейтар", громко над ним смеялись, говоря, что и в эту субботу, как и в течение всего милениума, у "Апоэля" нет шансов.

- Почему нет шансов?! – отвечал он им снова и снова, с нарастающим возмущением. – Всё зависит только от того, поправится ли Данино до субботы, кто следующий? Кто следующий?

- И ещё зависит от того, сможет ли Данино сдержать Абукасиса, - смеялся второй парень, - и ещё, если Данино не получит красную карточку, - подключился третий к торжественному выражению презрения, которое они ему устроили. – Короче: забудь об этом!

В очереди перед Асафом оставались ещё двое. Он вышел из очереди и подошёл к газетному киоску. У него оставались в кармане несколько монет, жалкие остатки того, что там было. Он купил "Едиот", первые страницы выбросил в урну, стал в стороне и прочитал в разделе спорта заметку о предстоящей игре. С его распухшей физиономией ему было удобно на несколько минут спрятаться за газетой. Он прочитал до конца один раз, потом второй. Пожалел, что сотрудники камеры хранения не болеют за баскетбольный "Апоэль", потому что как раз в этом он разбирался лучше. Зашёл в общественный туалет, долго отмачивал лицо в холодной воде и слегка вернул ему знакомый облик.

Когда вернулся в очередь, перед ним стояли шесть человек. Он потёр на счастье жетон так, что он разогрелся. Был уверен, что все видят, как он нервничает. В его любимом "Огне дракона" было четыре основных персонажа. Маг, Воин, Рыцарь, Вор. Воином он уже был сегодня утром. Теперь станет вором. Когда подошла его очередь, человек в фуражке протянул ему руку:

- Давай, не задерживай!

- Ясно, - обрадовался Асаф, - в два тренировка!

Рука остановилась над его жетоном, с подозрением изучая его побитое лицо:

- А ты за кого?

- За красных. А ты?

- Братан. – Он приблизился к Асафу и подмигнул. – Но что будет, если мы получим в субботу, как на прошлом дерби? Что мы с этими сделаем? Куда сбежим? – и кивнул головой на двух других. – А если Данино не будет играть?

- В среду у него окончательное обследование, - сообщил Асаф со знанием дела, - а вдруг есть шанс? Что скажешь? Нет, ты скажи, - постарался он сделать своё самое увлечённое лицо.

- Трудно сказать, - тот почесал лоб, как будто Данино лежит перед ним на столе и ожидает приговора, - если это разрыв связки, наши дела плохи. – Он взял жетон и пошёл к полкам. Пять, десять, пятнадцать шагов. Асаф барабанил пальцами по прилавку. Парень всё искал, отодвигал сумки и чемоданы и не находил. Асаф лихорадочно скрёб голову Динки. Маг, Воин, Рыцарь, Вор. Вор надеется на свою скорость и увёртливость и на разумность своих действий. Выберите Вора, если хотите защитить своего героя от беды хитростью и сообразительностью.

- Когда ты это сдавал? – крикнул он с другого конца зала.

- Э... это моя сестра оставляла. Некоторое время назад.

Это был плохой ответ. Но лучшего у него не было.

- Нашёлся, - он вытащил большой, тяжёлый рюкзак серого цвета, с трудом протащив его между двумя чемоданами. – Он тут уже с месяц лежит, вы о нём забыли, что ли? Покажи удостоверение.

Асаф сладко улыбнулся ему и скосил глаза, высматривая, куда бежать. Рюкзак лежал на прилавке в десяти сантиметрах от него. Тамар в пределах досягаемости. Он выдернул свою последнюю карту:

- Возможно, в "Бейтаре" Шандор тоже не будет играть.

- Что?! Что ты сказал? – глаза парня засветились надеждой, насыщенной человеколюбием. – У Шандора травма?

- Ты не слышал?

- Что? Не может быть! Ну что, съели? – крикнул он двум другим и в порыве радости сунул Асафу в руки рюкзак. – Шандор сегодня не играет!

- Шандор? – засмеялся один из них. – С чего ты взял? Он вчера был на тренировке, я своими глазами видел!

- Растянул мышцу, - важно сказал Асаф и сделал шаг назад, прижимая к сердцу драгоценный рюкзак, - после тренировки. Читайте в газете. - Болельщик "Апоэля" широко улыбнулся и занялся следующим клиентом. Истины ради, Асаф не был уверен, Шандор это или другой, Якоби, получил травму после тренировки, уже в раздевалке, но кто-то действительно растянул там мышцу, да и почему не порадовать человека.

Он поспешил уйти оттуда с Динкой, обнимая рюкзак двумя руками и стараясь не привлекать внимание причиняющей боль походкой и этим своим лицом. За последний час он начал бояться – то есть, не то, чтобы бояться, опасаться – что кто-то за ним следит. У него не было явной причины так думать и всё же, может быть, из-за того, что сказал ему в развалинах Сергей, и, потому что до него наконец-то стало доходить, что Тамар по шею увязла в чём-то по-настоящему опасном, он начал то и дело ощущать покалывание в затылке, как будто кто-то внимательно на него смотрит, иногда он слышал шаги позади себя, а, когда поворачивался, там никого не было.

На площади перед Дворцом Конгрессов его ждал велосипед, белый от пыли с тропинок Лифты. Он открыл замок и начал медленно нажимать на педали, страдая от каждого движения. Рюкзак был на нём, и он, чтобы отвлечься от своих страданий, представлял, что несёт на спине Тамар, потерявшую сознание и доверившуюся ему. Динка бежала сзади, впереди, со всех сторон, взволнованно принюхиваясь к сигналам, посылаемым ей рюкзаком. Доехав до сада Сакера, он слез с велосипеда, огляделся, блуждая взглядом по зелени. Там никого не было. Но он всё-таки подождал. Наблюдал за красавцем-удодом, летающим над травой, а сам тем временем медленно и основательно изучал окрестности (всё это время Динка изумлённо смотрела на него, склонив голову набок, будто удивляясь, кто научил его так делать). Потом, почти незаметным шагом, он отступил в кусты, бросил велосипед и углубился дальше в заросли.

Сел на землю. Положил перед собой рюкзак. Решил не торопиться. Он хотел выжать это мгновение до капли, потому что это была всё-таки как бы первая встреча. Первым делом прочёл записку, привязанную к рюкзаку, с датой сдачи в камеру хранения. Он сосчитал: прошло чуть меньше месяца. Очевидно, она сдала рюкзак, а потом исчезла. Но почему она не оставила рюкзак дома? Может, она боялась, что вещи, лежащие в нём, попадут к её родителям? Он вспомнил, как скривила нос Теодора, сказав что-то о родителях Тамар. Но что именно она сказала? Он зажмурился, направил внутрь острый луч памяти и уже через мгновение черпал слово за словом: "... ей нужны деньги, а у родителей она, разумеется, не берёт". Он ещё минуту поразмышлял, мысленно перебирая всё, что слышал о ней, от всех, кто что-нибудь о ней сказал; искал намёки, которые могли бы объяснить, почему она не может попросить помощи у родителей, и не находил. Оставил это в разделе открытых вопросов.