Потом мной овладело другое чувство. Не знаю какое. Помню, что подумала: если я сейчас расплачусь, то уже не смогу остановиться, и потому погрузилась в воду. Когда я вынырнула, вся мокрая, Эд был еще здесь, совсем рядом, он присел на корточки у ванны. Я посмотрела на него, и единственной моей мыслью было: убирайся.

– Знаешь, когда я впервые тебя увидела, – сказала я, – в тот самый момент я подумала: это не мой тип.

Эд не двинулся. Даже не вздрогнул.

– Объясни, – сказал он, – как ты заключила из моего похода в стриптиз-клуб (единственный раз, на мальчишнике перед свадьбой), что я не твой тип отныне и во веки веков? Ты можешь, конечно, отыскать во мне какой-то брачок – прости за двусмысленное слово, – и все-таки я твой тип. У меня есть свидетельство.

– Кто ты такой? – спросила я. – Долбаный Рампол из Бэйли?[20]

– Будь я не твой тип, хрена бы тебя закондобило, что, блин, я делал хоть с пятьюдесятью стриптизершами? – Он с удовольствием произнес все это, он не часто так выражается, и я подумала, что он не скоро остановится, но Эд лишь добавил: – Не хочу на этом залупаться.

Он улыбнулся, и меня охватило желание стереть эту улыбку с его лица.

– Эд, – тихо и терпеливо проговорила я. И для пущего эффекта выдержала паузу. – Все очень просто. Я ушла от тебя, не строй иллюзий, и давай покончим с этим.

Он пошатнулся. Рана была смертельной. Мне пришел на ум фильм про Индиану Джонса «В поисках утраченного ковчега», где Харрисон Форд сталкивается с каким-то свирепым бородачом, который принимается с яростью размахивать жуткого вида ятаганом. А Харрисон просто вынул пистолет и застрелил его.

Эд направился к двери – это была мысль. Потом вернулся. Он всегда возвращается.

До меня вдруг дошло, что мне хотелось бы сейчас спокойно сидеть в шикарном ресторане с каким-нибудь крутым самодовольным парнем, который любуется на себя в зеркале, совершенно не обращая на меня внимания.

– Ты хочешь прогнать меня, – сказал Эд.

– Умоляю тебя, – сказала я, пытаясь одним движением вылезти из ванны и завернуться в полотенце. Я чувствовала, что события принимают такой оборот, когда необходимо что-то на себя надеть.

– Хорошо, – сказал Эд. – Так что именно испугало тебя в браке? – Он всегда любил такие разящие вопросы в сексуальных сражениях. – Что разочаруешь меня?

– Я? Разочарую тебя? – переспросила я. – Это мужчины обычно разочаровывают женщин. Мужчины бросают их, – сказала я. Не знаю, откуда я это взяла. Честно, не знаю. Но откуда-то взяла и была совершенно убеждена в этом – кстати, статистика тут ни при чем: женщины чаще бросают мужчин, чем мужчины женщин.

– Ну что ж, – сказал он. – Мне придется уйти самому.

Что он и сделал.

От: [email protected]

Кому: honeypot@webweweave.со. uk

Тема: Привет

Дата: 12 апреля, 11.40

Хани,

я уже говорил тебе об этом у меня в машине. Я подумал: а что, если бы ты была рядом со мной? Пришла в голову такая мысль. Возможно, тебе интересно об этом знать.

Иногда, когда я что-то делаю или о чем-нибудь думаю, мне вдруг представляется угол улицы. Без всякой причины. Всегда один и тот же угол. Наверное, возник в голове какой-то нейронный проход, подключающий к этому образу, – словно бы ни с того ни с сего, но настойчиво. И этот проход все больше и больше разнашивается, и электрические сигналы в моем мозгу так и текут по нему.

Так бывает в парках – в траве сами собой протаптываются тропинки, потому что люди любят здесь ходить. Такие пути называют линиями желания. Так вот, география моего мозга постоянно приводит меня к тебе.

Ну что, Хани, мой старый дружище, как жизнь? Как ЖИЗНЬ?

У меня, на этом берегу Атлантического пруда, хорошо, спасибо. То есть Х.О.Р.О.Ш.О. – что обозначает: Хреново, Очень Резкое Обострение Шизофренического Остервенения, но ты и сама подберешь нужные слова. Да, да, у меня все хорошо. Я пребываю в трехмерном мире больших металлических предметов, которые очень медленно перемещаются, и, хотя меня убеждают, что я точно такой же, как все, я-то знаю, что на самом деле это не так. Со мной происходит что-то такое, на что я не должен обращать внимания. Зато у меня отлично сшитый костюм и очень важное предназначение в жизни и собственный металлический предмет, чтобы гоняться на нем за этим предназначением. О да, я живу хорошо, большое спасибо.

Жизнь – в данную конкретную минуту – это шикарный номер в «Шато-Мармон» с видом на холмы над бульваром Сансет. Стало быть, жизнь – это номер в отеле, псевдостаринный кофейный столик и вид на пыльный откос, напоминающий строительную площадку.

Я набираю текст на ноутбуке. Том, мой режиссер, охотно предоставляет это мне. Он только что унизил меня перед своими моделями, потому что одна из них унизила его. На ней была кое-какая одежда—не много, но была, что, похоже, и вызвало проблему. Она постоянно в одежде. Говорит, что ей обрыдли прилюдные раздевания. Том направляется ко мне:

– Алекс, прошу тебя вернуться с планеты Алекс на Землю и объяснить этой… гм… молодой леди, что мы снимаем.

Том – один из немногих, кто замечает мое отстраненное состояние. Я говорю:

– Гм… Это ролик, рекламирующий крем-депилятор для… гм… особо чувствительных частей тела.

Модель выходит из себя:

– Блин! Мои части тела в этом не нуждаются. И демонстрирует нам это. Без хамства, зная меру, – словно показывает свои школьные отметки. Девушка близко-близко и напоминает цветок тигровой лилии – восковой, золотистой, на длинном стебле.

Я чувствую, что мне становится жарко. Хочу ли я эту девушку? Не то чтобы хочу, но приходится делать усилия, чтобы не хотеть. Ноутбук очень кстати – позволяет избежать взгляда. Том, мой режиссер, думает, что я пишу заказчику отчет о съемке.

Черил, моя подружка, говорит, что одни люди отгораживаются стеной юмора, а другие – стеной обаяния. Она убеждена, что у каждого человека есть своя стена. Моя стена – ноутбук. Черил права. Мой ноутбук – первая линия обороны.

Ничего, что я рассказываю тебе все это? Думаю, ты меня поймешь.

Знаешь, я уже много раз писал тебе. Но раньше делал это в уме. И вот впервые взялся набрать текст.

Том любит спрашивать у своих работников: вы знаете слово на букву «О»? Люди знают это слово. Правильно – обязанности.

Том говорит модели, что с таким отношением к работе ее никуда не возьмут, но я-то знаю, что Тигровая Лилия принята. Она осадила Тома, и теперь у него перед глазами ее части тела. Не зря говорят, что мозг – это величайший половой орган.

Тут до меня доходит, что кому-то во вселенной доведется переспать с этой женщиной. Возможно, уже сегодня ночью. Эта мысль меня увлекает до тех пор, пока я не вспоминаю, что уже спал с подобными созданьями. Воспоминания скользят, и я не могу на них остановиться.

Ничего, что я пишу тебе обо всем этом? Сомневаюсь, что тебе доведется это прочесть. Я искал тебя в интернете. Самое близкое, что нашлось в Лондоне, – honeypot. Не уверен, что это ты, но все равно попытаюсь. Посылаю в эфир. Мысль – это импульс энергии, который никогда не умирает, тебе это известно? Блуждает где-то вечно. Если честно, я даже звонил тебе, но отвечал чужой голос – наверное, ты переехала.

Будь здорова.

Алекс.

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Тема: Привет

Дата: 12 апреля, 8.43

Хани!

В машине Том продолжает разговор: – Я видел по телевизору Пита Сампраса, и он говорил о том, на какие жертвы приходится идти, чтобы стать поистине великим, – всюду эти чертовы жертвы. Он выглядел очень печальным.

– И что? – спрашиваю я.

– Напоминает мне меня самого. Меня спасает сотовый телефон – Черил.

– Я только что видела Мадонну, – говорит она. – Она выходила от Томми Хилфайджера,[21] и знаешь что?