Дельвиг лжет, я сам нечаянно уронил меч, — возразил тот.

Тише! — приказал старый Мённикхузен. — Вы постоянно грызетесь между собой. Что тебе здесь нужно было? — обратился он к Гавриилу. — Что ты за человек? Где ты живешь?

Я воин, — ответил Гавриил. — Где воюют — там я и дома. Сейчас я направляюсь в Таллин, к шведам, искать службы.

Ты немец?

Я вырос среди немцев.

Мённикхузен задумался. Агнес прикоснулась к его руке и что-то шепнула ему на ухо. Старый рыцарь кивнул головой, потом громко сказал:

— Ты говоришь, что идешь искать службы. Хочешь поступить на службу ко мне?

— Я не поступаю на службу к тем, кого я не знаю.

Мённикхузен насмешливо улыбнулся.

Я должен назвать тебе свое имя? Ладно, господин Габриэль. Я — владелец поместья Куйметса и начальник ливонского мызного отряда[23] Каспар фон Мённикхузен. Теперь ты мне больше доверяешь?

Ваше имя, рыцарь фон Мённикхузен, широко известно, — ответил Гавриил с легким поклоном. — И все же я не хочу служить вам.

Почему? — спросил, нахмурившись, Мённикхузен.

Я не хочу быть воином мызного отряда.

А знаешь ли ты, что я могу бросить тебя в темницу или велеть тут же вздернуть на сук?

Вы можете повесить на сук только мой труп, но бросить меня в темницу или хотя бы заставить себе служить вы не можете. Вы сами воин, рыцарь фон Мённикхузен, и должны были бы знать, что настоящего воина угрозами не запугаешь.

Краска гнева выступила на лице Мённикхузена. Агнес снова тихо дотронулась до его рукава. Старый рыцарь сердито махнул рукой и проворчал:

— Если тебе так уж хочется умереть с голоду— иди к шведам! Они и нам не в состоянии платить жалованье, а тем более такому, как ты. Если же ты хочешь видеть лучшие дни и жить в довольстве, приходи ко мне. Сильные и смелые люди мне всегда нужны.

Сегодня до вечера ворота Куйметса будут для тебя открыты. Благодари бога, что я не в плохом настроении, и хорошенько подумай, прежде чем совершить величайшую глупость и отказаться от моего милостивого предложения.

Сказав это, Мённикхузен повернул лошадь и со своими спутниками выехал обратно на дорогу. Агнес оглянулась и увидела, что Гавриил неподвижно стоит на прежнем месте и как бы с сожалением смотрит ей вслед.

Что за наглый негодяй этот мужик! — ворчал Рисбитер, ехавший рядом с Агнес. — Не понимаю, почему твой отец не наказал его.

А почему ты сам не наказал его? — спросила Агнес улыбаясь.

Разве я смел пойти против воли твоего отца?

А если бы я тебе велела, ты бы вернулся туда и проучил его?

Если ты этого так желаешь… — бледнея и запинаясь, проговорил Рисбитер.

Фрейлейн Агнес, — сказал Дельвиг, слышавший их разговор, — не заставляйте своего жениха безоружным бросаться в львиную пасть. Вы же видите — у него, бедняги, даже меча нет.

Где твой меч? — спросила Агнес, сдвинув брови.

Рисбитер оставил свой меч у ног противника в знак своего глубочайшего к нему уважения, — насмешливо заметил Дельвиг.

Юнкер Ханс! — торжественно произнесла Агнес. — Знайте, что Агнес фон Мённикхузен никогда не отдаст своей руки тому, кто не имеет меча. Как же вы сможете защитить свою молодую жену, если у вас даже нет оружия?

Дьявол и ад! — выругался Рисбитер. — И может же человек быть таким забывчивым! Я нечаянно выронил свой меч и совсем об этом забыл. Это твоя вина, Агнес: твое неожиданное появление помутило мою память и мысли. Вряд ли найдется человек, который при виде тебя не позабыл бы не только свой меч, а еще и многое другое… Если только этот бродяга не украл его и не удрал с ним!..

Он еще стоит на том же месте, — сказала Агнес, снова оглянувшись.

— Послушай-ка, парень! — крикнул Рисбитер молодому слуге, ехавшему впереди. — Ступай, принеси оттуда мой меч!

— Нет, юнкер Ханс, — резко прервала его Агнес, — вы должны принести свой меч сами.

Если хорошенько попросишь, может быть, крестьянин отдаст его добром, — язвительно вставил Дельвиг.

Поедем втроем, я помогу вам упросить его, — шаловливо смеясь, воскликнула Агнес.

Они повернули лошадей и поехали туда, где Гавриил все еще стоял, прислонясь к дереву. Остальные всадники были уже довольно далеко и не заметили, что Агнес со своими спутниками вернулась в лес.

Подними мой меч и подай его мне! — надменно приказал Рисбитер.

Твой меч? — спросил Гавриил, как бы очнувшись от забытья, и веселая улыбка скользнула по его лицу; он только сейчас заметил, что у его ног блестит светлая сталь. — Если твоя невеста за тебя попросит, я отдам тебе меч.

Откуда вы знаете, что я невеста этого юнкера? — слегка покраснев, спросила Агнес.

Я сужу по необычайной храбрости юнкера, которая иначе была бы необъяснима.

Я без жалости застрелю эту собаку! — крикнул Рисбитер, заскрежетав зубами, и выхватил пистолет.

Остановитесь, юнкер Ханс! — воскликнула Агнес, бледнея. — Господин Габриэль, а если я вас попрошу поднять меч…

Она еще не успела договорить, как Гавриил поднял меч и с учтивым поклоном подал его молодой девушке, сказав:

— Все условия выполнены, и мир заключен. Я нерешился передать меч самому юнкеру, он не умеет обращаться с оружием и мог бы себя поранить.

Дельвиг разразился громким смехом, да и Агнес невольно улыбнулась.

Юнкер Ханс, вот ваш меч, — сказала она, передавая оружие жениху. — Поблагодарите меня и в будущем старайтесь действовать более искусно. Счастливого пути, господин Габриэль!

Прощайте, сударыня!

Агнес резко ударила лошадь хлыстом и во весь опор помчалась за отцом. Дельвиг и Рисбитер, красный как вареный рак, поспешили за ней.

Гавриил вложил свой меч в дубинку, вышел на дорогу и с задумчивым видом направился в сторону Таллина. Пройдя несколько сотен шагов, он остановился и оглянулся.

— Странно, — пробормотал он, покачав головой, — не могу понять, в чем дело, но что-то задерживает мой шаг, ноги у меня точно свинцом налиты, я словно и не хочу двигаться дальше. Тот старый бородач сказал, что ворота его мызы до сегодняшнего вечера будут для меня открыты. Какая колдовская сила таится в этих словах, что они не выходят у меня из памяти? Уж не собираюсь ли я стать мызным воякой? Нет, у меня слишком много причин презирать и ненавидеть этих людей. Агнес фон Мённикхузен… Это имя до сих пор мне было ненавистно, а теперь… Ведь это один из Мённикхузе-нов в битве при Колувере разбил крестьян, а моего деда велел повесить на дереве. А от руки моего деда пал один из Рисбитеров. Если это был отец юнкера Ханса, то мы с ним теперь квиты. Глупый мальчишка, этот юнкер Ханс! Не понимаю, как Агнес фон Мённикхузен может этого рыжеволосого юнца… но что мне до этого? У меня есть более важные дела, чем ломать себе голову из-за глупого юнкера и высокомерной рыцарской дочери. Вперед, в Таллин!

Гавриил зашагал дальше, но вскоре опять остановился в раздумье. Он никак не мог отделаться от одной навязчивой мысли.

— Гм! Спешить мне особенно незачем. Таллин от меня не убежит. Не попаду туда завтра — попаду послезавтра. Почему бы мне не поглядеть на мызный лагерь? Разве я боюсь этого юнкера? Нет, как раз ему-то я и хочу показать, что совсем не боюсь его.

Последняя мысль разрешила все сомнения Гавриила; он тотчас же повернул обратно и пошел только что пройденной дорогой. Через час он достиг Куймет-саского лагеря.

Лагерь состоял из множества палаток и строений, разбросанных частью во дворе мызы, частью на прилегающей к ней поляне. Вокруг всего лагеря и мызы был возведен вал из бревен и земли, с двумя воротами и несколькими отверстиями для пушек. Гавриил без труда прошел в ворота, так как стражи были пьяны и не потребовали у незнакомого крестьянина ничего, кроме нескольких монет на пиво, которые Гавриил им и дал. В лагере шел пир горой; несколько дней назад изголодавшиеся мызные наемники совершили набег на Пыльтсамаа — резиденцию «короля Ливонии» Магнуса в то время, когда самого «короля» там не было, и, дочиста разграбив богатый поселок, возвратились с большой добычей. Таков был обычный образ жизни мызных отрядов. Окрестные земли были настолько разорены, что голод заставлял мызных вояк неделями рыскать в поисках пропитания. А потом, как бы отправляясь на войну, они уходили в глубь страны, грабили и убивали людей. Если такой поход удавался, то добычу тут же проедали и пропивали.