— А потом как же? После школы? — невольно спросил Друзин.

— Когда школу закончил, она уже болеть начала. В армию меня, слава богу, не взяли. Ну, потом уж чем только не занимался…

— А мать?

— Инсульт у нее был. Уже несколько лет лежит. Парализованная.

— Дома?

— Ну, конечно. Куда же ее денешь?

— А кто же за ней ухаживает?

— Да я, а кто же? Я. Больше некому. Мать всё-таки.

— А ты что, не женат?

— Нет. Когда был помоложе, мать не хотела. А сейчас кому я нужен?

Вьюн опять хихикнул, а потом насупился, глядя прямо перед собой.

— Ладно, ехать пора, — сказал Друзин, запустив двигатель. — Мы с тобой тут в одно место заедем. Тут недалеко, один карьер меня просили посмотреть. Для фирмы нужен. Я только взгляну — и потом сразу в Москву.

Проехав ещё немного по шоссе, Друзин свернул направо по грунтовой укатанной дороге. Проехали небольшую деревню на берегу какой-то речушки, а потом по проселочной дороге въехали в молодой сосновый лес.

Дорога пошла немного вверх и уперлась прямо в карьер, со всех сторон окруженный ровными, как на подбор, соснами. Друзин остановил машину прямо у края песчаного обрыва. Он не был здесь ни разу, об этом карьере ему рассказал один из его парней и предложил это место для одного дела, которое они когда-то планировали. Потом они все решили по-другому, но Друзин о карьере помнил. Здесь когда-то, наверное, был песчаный холм. Сейчас его середина была как будто выгрызена. Внизу, на дне песчаной выемки, была большая темная лужа, местами покрытая ярко-зеленой пеной. По краям лужи валялись какие-то проржавевшие железки, куски промасленных досок. Но светлые песчаные откосы в сочетании со свежей хвоей молодых сосен были очень красивы.

— А здесь хорошо. Тихо, как в церкви, — радостно улыбаясь, сказал Вьюн. Он подошел к самому краю и оглядывал все вокруг. — Очень хорошее место.

— Да, пожалуй, — согласился Друзин.

Он обошёл машину и, подойдя сзади к Вьюну, резко ударил его ребром ладони по голове, точно над левым ухом. Вьюн упал с невысокого обрывчика на песчаный склон и, зарываясь лицом в песок, соскользнул вниз. Хотя Друзин был совершенно уверен в том, что Вьюн от его удара вырубился надолго, он быстро прыгнул вниз и, приподняв Вьюна за голову, резко повернул её. Сильно хрустнуло, голова Вьюна неестественно вывернулась. Загребая осыпающийся вниз песок и помогая себе руками, Друзин быстро выбрался наверх. Он открыл багажник, достал пластиковый пакет и небольшую лопату. Вынув из пакета перчатки, он надел их и быстро спустился вниз. Перевернув тело на спину, он методично проверил содержимое всех карманов, складывая все, даже какие-то старые автобусные билеты, в пакет. Туда же он положил и конверт с долларами, который только что отдал Вьюну. Потом Друзин опустился немного ниже лежащего в неестественной позе тела, лопатой стал выгребать песок и сбрасывать его вниз. Довольно быстро, минуты через три-четыре, ниже тела образовалась продолговатая выемка. Аккуратно, чтобы выемка не завалилась, Друзин переместился и, снова загребая песок и помогая себе лопаткой, поднялся к трупу. Потянув его за воротник, он стащил тело в выемку. Голова оказалась почти полностью засыпанной песком, но ноги немного не уместились. Друзин выбросил еще немного песка из-под них, а ноги согнул. Теперь Вьюн весь лежал в выемке — маленький, жалкий, как ребенок.

— Так, — тихо сказал сам себе Друзин, — порядок.

Потом он стал сильно и методично бить острием лопаты по тому месту, где было присыпанное слоем песка лицо. Человеческое лицо. Песок смешивался с кровью, которой с каждым ударом становилось все больше.

— Ну, хватит, — прошептал Друзин. — Теперь его мать родная не узнает.

И вот тут его как будто кто-то резко ударил под дых. Неожиданно спазм перехватил горло, у него закружилась голова. Он почему-то вдруг совершенно ясно услышал то, как Вьюн говорил ему: «Мать все-таки».

Друзин осел на песок и несколько мгновений сидел неподвижно. Потом осторожно покрутил головой и попытался подняться. Неожиданный и непонятный приступ прошел. Осталась слабость, страшная слабость во всем теле. Друзин стиснул зубы.

— Что за чёрт! — прошептал он снова. — Этого ещё не хватало. Не ожидал. Ладно, закончить надо.

Превозмогая слабость и волнами накатывающие приступы тошноты, он аккуратно закидал выемку с лежащим в ней телом. Потом внимательно осмотрел лопату, еще несколько раз воткнул ее в песок, чтобы лучше очистить, и выбрался наверх. Вынув из пакета конверт с деньгами, он сунул деньги в карман, а лопату положил в пакет. Положив туда же и перчатки, он бросил пакет под переднее сиденье. Внимательно оглядев все вокруг, сел в машину, и, пока медленно выбирался проселком из леса, слабость и тошнота прошли. Дру-зин полностью пришел в себя. А ведь он уже думал, что убить человека для него не проблема. Оказалось, что это не так. Ну, ничего. Надо просто выбросить это из головы. Он работает. Работа такая. Все, он уже вполне успокоился, и надо продолжать работать.

Приехав на своё официальное место работы, Друзин заперся в кабинете и, положив на стол список пассажиров, стал внимательно его изучать.

Сначала он решил выделить троих мужчин, которые сидели вместе. Таких «троек» оказалось не так уж мало — девять. То есть двадцать семь фамилий. По этим фамилиям он провел поиск в базе данных органов власти. В результате определилось одиннадцать фамилий. Друзин аккуратно пометил их в списке и против каждой написал ведомство, должность и номер телефона. Потом, приняв какое-то решение, он снял трубку телефона и набрал номер:

— Привет. Есть одно важное дело. Ты можешь сейчас оторваться часа на три-четыре? Отлично. Тогда через пять минут я жду тебя в машине. На обычном месте.

Друзин спустился к своей машине, проехал немного по переулку, свернул направо, остановился и приоткрыл переднюю дверь справа. Через несколько минут на сиденье проскользнула женщина лет тридцати — тридцати пяти.

Её вряд ли можно было назвать красивой. Нет, её лицо во многом не соответствовало эталонам женской красоты: оно было несколько более удлиненное, чем следовало, не слишком выразительными были глаза, да и форма носа не совсем была идеальна. Но зато, вне всякого сомнения, она могла бы быть образцом элегантности и вкуса, безупречная с головы до ног. На таких женщин — подтянутых и ухоженных, спокойных и уверенных в себе, полностью осознающих и свои достоинства, и свои недостатки, понимающие мужчины обычно реагируют одинаково. Они про себя говорят: «Ого!»

Друзин улыбнулся ей и поцеловал в подставленную щеку.

— Так что нужно сделать? — спросила она.

— Есть вот этот список. Фамилия, имя, отчество, место работы, телефон. Все это люди госаппарата. Должности достаточно высокие. Суть дела состоит в том, что мне надо очень срочно увидеть этих людей. Просто увидеть. Один взгляд. Вот это и есть задача.

— И как же ты предполагаешь ее решить?

— Ты звонишь этим деятелям и под каким-то благовидным предлогом выманиваешь туда, где я могу их увидеть. Когда человек выходит, ты мило извиняешься и говоришь, что ошиблась. Вот что-то в этом духе.

— А предлог?

— Ну, давай подумаем.

— Мне кажется, все это сложно и небезопасно. И потом, это же очень неудобно для тебя. Этого человека, нужного, только ты видел?

— Увы, только я.

— Тогда нужно что-то другое. Слушай, есть идея! Я звоню и представляюсь сотрудницей какого-нибудь неизвестного издательства. Ну, скажем, «Топ-Сфера». Вот якобы издательство готовит новую расширенную версию «Кто есть кто». Рабочее название — «Власть в России». Так вот, не согласитесь ли вы, уважаемый, — она взглянула в список, — скажем, Юрий Павлович, уделить мне лично буквально четыре-пять минут вашего драгоценного времени, чтобы ответить на несколько вопросов. Люди в основном тщеславны. Я думаю, на это клюнут все. И поеду я со своим паспортом, вполне легально. Ну, как?

— Блестяще! Только вот два момента. Первое. Тебе говорят: «Я готов ответить по телефону». А главное — нужно ведь, чтобы я увидел. Только я. Даже подробное описание вряд ли даст что-то.