Неделя непрерывного пьянства и творческого экстаза стоила профессору жизни.

Пенсова скрутил тяжелейший приступ холецистита. Дёмка успел вызывать «скорую», но было поздно: в тот же день Андрей Валентинович умер в Боткинской больнице во время экстренной операции на желчном пузыре.

Дёме позвонили утром. Узнав печальную новость, Пенсов-младший первым делом пошёл в отцовский кабинет, включил компьютер и проверил электронную почту. Аккуратный Дементий Андреевич хотел знать, не осталось ли каких-то срочных и важных дел, которые его отец не успел завершить.

Среди всего прочего он обнаружил готовый к отправке в редакцию текст очередной «Зины». Возможно, он его бы и отправил, но сначала заглянул в прикреплённый файл.

Если бы Пенсов-младший не стал бы совать нос куда не следует, ничего бы не случилось. Но, так или иначе, Дёма ознакомился-таки с последним произведением Андрея Валентиновича.

«Кровавый Оргазм», если рассматривать её как литературное произведение, представляла собой смесь чернушного боевика, порноромана и политического доноса. Что касается последнего, Пенсов с гнойным сладострастием проехался по всем известным ему политикам. В частности, пресловутым отцом ребёнка зининой подруги он почему-то сделал госпожу Мадлен Олбрайт, коей приписал трансвестизм и другие грязные привычки. Главным злодеем Пенсов предсказуемо вывел ненавистного Хапузова. Короче говоря, это был полный, стопроцентный, кромешный ужас — незаконный плод обиды, алкоголя и некстати разбушевавшегося подсознания.

Дементий потратил на чтение час с лишним. После чего аккуратно удалил файл из архива — даже не догадываясь, что старается зря.

Тело кремировали. На церемонии присутствовал сын, трое старичков из бывших учёных, и никого из редакции. Израильская родня, несмотря на отправленные Дементием мейлы и телеграммы, не сочла нужным реагировать на события, происходящие на доисторической родине.

Дементий забрал аляповатую урну с отцовским прахом домой. Впоследствии эта урна — всё с тем же прахом внутри — вошла в историю искусства. Именно она стояла на пульте управления атомной станции в финале «Амстердама».

Первый фильм Дементия — получасовой «Путь» — вышел через три года после смерти Андрея Валентиновича. Дёма тогда уже имел определённую репутацию в кругах московских киноманов. «Путь» дебютировал на «альтернативных Каннах», которые тогда как раз переживали очередной расцвет, и был снисходительно одобрен кинокритиками.

«Тихая охота», снятая в глухом архангельском селе, могла бы пройти незамеченной. Но в силу разных политических соображений — мировой обком принял решение поддержать кремлёвскую администрацию в одном важном вопросе — России выписали квоту на футбольную победу (плюшка для народа) и кинофестивальный приз (пирожное для интеллигенции). Дементий после успеха «Пути» попал в поле зрения международных кураторов, которые сочли его персону годной к дальнейшей раскрутке. «Охота» получила берлинского «Золотого Медведя». В том же году Дементий создал студию «Цифровые технологии», впоследствии прославленную и культовую.

Потом было «Ослепление», которое снималось три года и после которого о Дементии стали говорить с придыханием. Далее Пенсов замолчал на некоторое время, зато стал регулярно попадать на страницы скандальных хроник. В частности, его тройственный брак с ассистенткой-китаянкой и её американским мужем (Дементий был бисексуален и этого особо не скрывал) вызвал в гламурной среде нездоровый интерес. Как, впрочем, и его следующая работа — пятнадцатисерийный анимешный «Маяковский», исполненный в технике гипервидео. Гипер считался дешёвой компьютерной подделкой под настоящее кино, но в исполнении «Цифровых технологий» заиграл новыми красками. «Маяковский» положил начало «футурренессансу» и заодно принёс Дементию целый мешок престижных премий и ураганную прессу.

Дальше было много всего. Год за годом Пенсов развлекал публику всё новыми кунштюками. Он первым перешёл на гала-технику («Вот и ноябрь», премьера была приурочена к открытию Берлинского Гала-Центра), первый оценил возможности видеокараоке (видеопьеса «Шоколадный тигр» вошла в классический фонд). Он же первым отказался от использования живых актёров и реальных съёмок вообще («Полчаса до июня» и «Сирокко»). Впрочем, он поставил гиперреалистического «Отелло», где абсолютно все действия совершались актёрами на самом деле (причём желающих попробовать себя в одноразовой роли Дездемоны хватило на пять сезонов, пока шоу не запретили). Он снял чёрно-белую немую «Изумительную и увлекательную историю о том, как некий легкомысленный англичанин получил пощёчину от оскоплённого карлика, последователя гностических лжеучений…» (полное название занимало полстраницы), а также «Кимберлит», анонсированный как «захватывающая трагедия из жизни минералов» (о событиях, происходивших в нижней части земной коры в течение четырнадцати миллионов лет). Он же сделал «Хворост и огонь», о всеми забытой заварушке в Руанде, признанный самым страшным фильмом о войне за всю историю человечества. Вершиной творчества Дементия Пенсова стал великий «Амстердам», грандиозное полотно, которое, по мнению европейских политиков, спасло единство Европы — и принесло своему творцу, помимо очередного дождя наград, ещё и Нобелевскую премию мира.

Критики, конечно, злословили на тему того, что Пенсов выезжает на точно просчитанном сочетании манипулятивных приёмов, новейших зрелищных технологий и умелого использования актуальной тематики. Дементий все нападки надменно игнорировал. К тому времени он превратился в настоящего мэтра, желчного и спесивого, находящего удовольствие во всё более утончённых издевательствах над публикой. Публика выла от восторга и требовала ещё.

А ещё через два десятилетия после «Амстердама» Дементий Пенсов, культовый режиссёр (приставка «кино» к тому времени атрофировалась), богатый и знаменитый, был допущен к Самой Главной Тайне.

Первые разработки в в области темпоральной физики велись ещё в начале двадцать первого столетия. Правда, технологии работы со временем были безумно дороги, а главное — держались в строжайшем секрете, составляя нечто вроде коллективной собственности сильных мира сего.

Как выяснилось, путешествия в прошлое — они оказались всё-таки возможны, правда, недалеко и ненадолго — далеко не самое интересное занятие. В частности, изменять историю с последствиями для настоящего оказалось бесполезным делом: время упруго смыкалось и поглощало все изменения. Правда, из прошлого можно было вытаскивать всякие вещи и даже людей. Но желающие разжиться оригиналом «Моны Лизы» или живой Мерилин Монро довольно быстро перевелись.

Куда более перспективным оказались разработки в области искусственного времени. Эта технология позволяла получать отображение на временную ткань любых участков пространства, а также материальных объектов. При желании можно было скопировать себе хоть весь земной шар, причём для себя одного — это был «вопрос бабла». Цена такого удовольствия, правда, по первости была немалой: всего состояния Пенсова не хватило бы для вступления в этот сверхзакрытый клуб. Его привлекли в качестве оформителя новых миров: как выяснилось, помимо работы ландшафтных архитекторов, в искусственных мирах необходима была и искусственная история. Можно было нарисовать солнце, но двигаться по небу его можно было заставить только введением соответствующего сценария. То же касалось смены времён года, колебаний климата, да и вообще всего.

Дементий взялся за новое дело и репутации своей не уронил. Первый же его хронодинамический сценарий — «Тёплый год в Норвегии», с пресным океаном и итальянской зимой — вызвала фурор среди элиты. «Сахара в снегу» была эстетской игрушкой, зато «Юг Франции» стал абсолютно коммерческим продуктом, растиражированным во множестве вариантов и до сих пор остающимся самым востребованным из всех его произведений в этом жанре.

Понятное дело, что Пенсов вовсе перестал интересоваться земными делами. Тем более, что синхронизация его жизни — протекающей в различных хронокольцах с разным ходом времени — и земной историей становилась всё более сложной.