Вокруг толпились приближённые — тоже раскормленные, тоже увешанные стекляшками. Они держали в руках маленькие барабаны и трещотки, услаждая любимого руководителя шумом. Нгуэнго любили шум.

— Доброго прибытия, дорогой гость, — вежливо, почти как к равному, обратился вождь к капитану.

Шум тотчас прекратился. Приближённые почтительно попятились, освобождая место.

— И тебе доброго пребывания, дорогой хозяин, — столь же вежливо ответил капитан.

Капитан хорошо знал местные порядки. Поэтому он, оставив сержанта с ящиком за пределами освещённого участка, подошёл и лёг на приготовленную для него циновку. Нгуэнго считали, что обсуждать серьёзные вопросы следует именно лёжа.

Как обычно, разговор начался с обмена любезностями. У вождя родился третий внук от младшей дочери, это хорошо… Дожди в этом сезоне всё никак не кончатся, это плохо… Племя уичлимобо собиралось напасть на нгуэнго, но умные нгуэнго увидели это во сне, первыми напали на уичлимобо, убили много мужчин и захватили много женщин. Это хорошо… Женщины уичлимобо очень ленивы. Это плохо. Но они ласковые и любят мужчин. Это хорошо… Приготовлен свежий эликсир. Это очень хорошо… Но его мало, очень мало. Это очень, очень плохо… Да, это очень плохо. Поэтому нгуэнго придётся оставить весь эликсир себе, ведь нгуэнго очень слабые люди, и если на них нападут уичлимобо, они не смогут защищаться, а эликсир даст им силы. Ну, может быть, несколько капель нгуэнго готовы отдать дорогим гостям. Практически за бесценок. Всего лишь за ящик стеклянных бус. Нет, уважаемые гости не могут отдать ящик бус за несколько капель эликсира, ведь бусы — очень, очень ценная вещь. Лучше они пойдут к народу уичлимобо. Уичлимобо тоже умеют готовить эликсир. Уичлимобо отдадут весь эликсир за одну связку стеклянных бус, ведь они так любят стеклянные бусы. Ну, если уважаемым гостям так необходим эликсир, нгуэнго готовы пойти навстречу и отдать целых десять капель эликсира за один-единственный маленький ящичек бус…

Торговля шла своим чередом. Через два часа вождь нгуэнго согласился платить по десять капель за каждую снизку, через три — по капле за каждую бусину. На этом можно было бы остановиться, но капитан чувствовал, что вождь нервничает — и ещё через час выторговал за бусину две капли. Из чего он сделал вывод, что вождь уичлимобо, скорее всего, даст три за две: уичлимобо были прижимистее нгуэнго, потому что уичлимобо были беднее. И эликсира у них было меньше.

Тем временем сержант вовсю строил куры: к нему ластилась местная красотка с жёлтыми цветами в волосах. За любовь она хотела бисерный браслет. Сержант предлагал две бусины. Вообще-то за те четыре капли эликсира, которые стоили бусины, на Земле можно было устроить себе безумную ночь, и не одну, с эскорт-леди экстра-класса, воплощением профессионализма и пластической хирургии. Правда, до Земли ещё нужно было добраться. Тайными трассами, миновав минные пояса, обводя вокруг пальца патрули Таможенной Службы, оставив немалую долю добычи проводникам, потратившись на подкуп чиновников, а главное — оплатив содержимое топливных отсеков. Правительство всё строже контролировало запасы кваркитового концентрата. Проклятые военные требовали всё больше К-топлива. Политики тоже требовали увеличения военных расходов: их беспокоила растущая галактическая империя хаттифнаттов. Политики и военные хотели войны. На которую призовут всех, но не все с неё вернутся… а полногрудая девушка была готова на всё ради одного-единственного бисерного браслета. Которое сержант предусмотрительно заныкал на такой случай.

Когда дело дошло до обмена, он как раз собрался по-быстренькому сбегать вместе с красоткой за край поляны. Пришлось отвлечься: надо было набрать код, который делал ящик прозрачным. Нгуэнго могли полюбоваться на его содержимое, но и только.

Вождь нехотя перевернулся на живот. Потную спину местного руководителя украшала татуировка, изображающая сношающихся мартышек. Сержант, увидев это, сплюнул через плечо, помянул святое Авраамово лоно, после чего сам отправился заниматься обезьяньим делом.

Тем временем капитан достал маленький прозрачный сосуд, — небьющийся, жаропрочный и с водоотталкивающими стенками: ни одна капля драгоценного эликсира не должна была пропасть. Вождь опустил в него мерную тростинку с рыбьим пузырём на конце, заполненным прозрачной жидкостью.

— Одна… вторая… третья… — считал вождь капли. — Четвёртая… пятая… шестая… восьмая…

— Седьмая, — сказал капитан и ловко зажал трубку пальцами. Капля на конце набухла, но не упала.

— Конечно, седьмая, — вождь сыграл лицом искреннее недоумение. — Разве я сказал «пятая»?

Капитан вздохнул и разжал пальцы. Капля налилась и выскочила.

Подсчитывая капли, капитан думал — в который раз — о том, что такое всё-таки этот самый эликсир. Земные специалисты извели немалое количество драгоценной жидкости, размолачивая её буквально на атомы. Каждый раз выяснялось, что это самая обычная вода с кое-какими органическими добавками естественного происхождения. Почему эта вода лечит практически любые болезни, омолаживает организм и к тому же действует как мощный стимулятор физической и умственной активности, никто не понимал. Физики с важным видом рассуждали про следы каких-то там «квазиорганических лептонных микроструктур», над чем смеялись биологи. Всё ясно было только земному правительству. Следуя закону, согласно которому инопланетные вещества, обладающие биологической активность, запрещены ко ввозу на Землю (закон был принят после эпидемии Синей Чумы — вируса, занесённого из космоса), они начали охоту на добытчиков и распространителей эликсира. Поговаривали, впрочем, что конфискованный товар не уничтожается, а идёт прямиком в высокие кабинеты… Капитан в этом даже не сомневался.

Ещё больше вопросов вызывало происхождение эликсира. Туземцы объясняли, что некоторым из них во сне являются духи и указывают, что в этом сезоне эликсир можно выжать из сока сладкой травы, растущей на таком-то плоскогорье, а в этом — из крови золотистых жаб, обитающих в таком-то ручье. Современные средства слежки и контроля это подтверждали: дикари и в самом деле шли на болото или к ручью, добывали траву, жаб или что-нибудь ещё — и путём нехитрых манипуляций изготовляли эликсир. Несколько пойманных и допрошенных с применением специальной химии туземцев доказали только то, что дикари и в самом деле верят в духов. Они были свято убеждены, что им во сне являются некие голоса и дают ценные указания. В конце концов, все махнули рукой. Ведь это не мешало зарабатывать деньги…

Наконец, пятьсот капель эликсира перекочевали в сосуд. Капитан его тщательно запечатал: содержимое стоило целое состояние.

— Счастливого пути, дорогой друг, — вежливо попрощался вождь.

— Счастливо оставаться, дорогой друг. Ящик с бусами откроется сам, когда солнце уйдёт, — пообещал капитан. К сожалению, нгуэнго ещё не до конца усвоили, что лучшая война — это торговля. Впрочем, по сравнению с теми же уичлимобо их можно было считать цивилизованными…

Сержант оттолкнулся шестом от низкого берега. Лодка развернулась и медленно отступила по зелёной воде, уходя на глубину.

— Интересно, — сказал итальянец, когда лодка отошла от берега. — Зачем им столько бус? Мы же продаём чёртову уйму этого барахла.

— Думаешь о всякой ерунде, — буркнул капитан. — Да какая разница, куда они их девают? Навешивают на себя, вот и вся недолга. Дикари любят стекляшки, это всем известно.

— Не получается, — вздохнул сержант. — Я уже прикидывал: даже если они все обвешаются нашим товаром до самых пяток, всё равно много.

— Значит, хранят где-то. И надевают каждый день разные. Сегодня голубые, завтра красные. Они дикари… Ладно, давай греби. Нас ждут уичлимобо.

Вождь лежал перед горой стеклянных бус и тянул из деревянной плошки священный напиток — отвар из корня бурой лианы с эликсиром. Вообще-то яд бурой лианы убивает за десять ударов сердца. Эликсир позволял сохранить жизнь, но бурая жидкость всё равно была очень противной. Вождь кривился от горечи, но всё равно пил: ему нужно было поговорить с духами.