Его эмоции переливались через край, он боролся с болью, и я не имела права винить его за подобные поступки, но вины Снейпа в этом не было, это всё я… Я разбила его сердце, я отняла у него частицу души и растоптала словно окурок, брошенный пьяницей на проезжую часть, где его еще помнут колеса машин. Сириус в последний раз кинул взгляд на оппонента, и не глядя на меня просто прошел мимо, не говоря ни слова, в этот момент всё моё сознание рухнуло вниз тяжелым гранитным камнем, он просто проигнорировал моё присутствие… Более того, он имел на это право. А Северус просто встал, и поправил воротничок рубашки, свысока взглянул на меня. Барьер, он снова не позволял мне вторгаться в своё сознание, но мой радар в основной своей массе было обращен не к нему, а к уходящему, угнетенному яростью Сириусу. Ком вины, всё еще возрастал, расползаясь сферой черной ауры вокруг. И резко развернувшись на каблуках, я бросила самодовольного Снейпа, утешившего своё самолюбие, повысившего самооценку, и последовала в одном халате в заснеженный сад коттеджа ракушки, следуя за эмоциями Блэка. Пока я шла, как ищейка по следу, в голове вертелись мысли о несправедливости моих чувств, чувств Сириуса и Снейпа. Раздражало ли меня то, что человек, которого я люблю, ведет себя как скотина, уродуя последние частицы добра в раненом сердце Бродяги? — Да, меня до невозможного бесило его поведение, хладнокровный, эгоистичный, но такой несчастный, измученный временем и чувством вины Северус, перенесший столько боли, сколько остальные и представить не могут. Он испорчен горем. Но это не делало ему чести, но черт побери, я так люблю этого черствого, невыносимого мужчину… Бедный Сириус, я не имела никакого права так поступать с ним, так Северус еще и масла в огонь подливает…

Я нашла его у сарая с метлами. Блэк стоял, облокотившись на деревянный забор, закрыв лицо рукой. Нет, не было слез на его щеках, он боролся с ними, уничтожал на корню, но в его голове была прорва самобичевания, он искал причину в себе, он не мог поверить, что ему предпочли злобного, нелюдимого Снейпа, он не верил, что я так легко отвернулась от него.

— Сириус… — Негромко произнесла я, а на глаза навернулись слезы.

Рано или поздно этот разговор должен был состояться, он должен был решить все проблемы, изгнать из сердца одного мужчину, и как бы горько и тяжело не было, я больше не могла принадлежать Сириусу. Хотя гнетущая привязанность и нежность оживала в сердце при взгляде на его уставшие, обрамленные несвоевременными морщинами глаза, на его запах капучино, его движения, мимику. Я всё ещё любила их, его, но пришла пора уничтожить всё, забыть, ведь это принесет боль нам обоим, решение было принято. Зная, какие муки доставлю своей первой любви, своему первому мужчине, я сделала осторожный шаг в его сторону, шаг к концу, который он уже предвидел…

— Сириус…

— Анна не стоит, я уже всё понял, твои извинения ни к чему. — Стараясь сделать голос ровным, холодным, произнес он.

Как он дошел до этого? Когда узнал всю правду… И тут в моей голове пронеслись мысли… Голос, который отчаянно звал в лесу, он выкрикивал моё имя, ища любимую на превратившейся в тлен поляне, где увидел нечто, вырвавшее его бедное сердце из груди… Я вновь была в руках его врага и говорила что-то… Это что-то стало ключом, объяснением к моему холодному поведению, он собрал обрывки цепочки в единую логику. Как же я была не права… Убила в нем всё прекрасное, убила последнюю надежду на нормальную жизнь, на любовь…

Я молчала, глядя в его пустые глаза, в которых он утаивал нечеловеческую боль и обиду. Момент истины настал, а правда всегда ранит, режет старые шрамы, срывает кожу наждачной бумагой. Кто я после этого? Права голоса в его рассудке я уже не имела и не знала что сказать, как загладить несгладимую вину? Отчего судьба выбрала для меня другого мужчину? Наказание любовью…

— Сириус, я…

— Хватит! — Резко произнес он. — Ты ничего не изменишь словами, просто скажи, как давно? — Опустил голос Сириус.

Руки дрожали от нахлынувшего раскаянья, волнами скапливающегося в голове.

— Не знаю…

Я и правда не знала, когда всё это началось, вчера? Несколько дней или месяцев назад, а может даже с первого дня поступления в Хогвартс? Сириус, быть может, это случилось до тебя?

Еще один неуверенный шаг навстречу к мужчине, я хотела что-то сделать, ноги просто сами двинулись в его сторону. Внезапно он схватил обе моих руки, грубо, жестко, болезненно, но я не смела возразить.

— Анна, ты была единственным человеком, для которого я жил. — Произнося эти слова, он совсем забыл о своём крестнике. — Как давно ты начала врать мне?

Его голос был озлоблен, а самоконтроль ослаблен, еще немного и он просто сойдет с ума, его глаза выражали нездоровый ужас, отчаяние.

— Я правда не знаю… — Снова сказала я эту глупую фразу едва различимым шепотом.

— Не ври мне. — Он запнулся, но злобно, сжимая мои руки всё крепче, затем сквозь зубы продолжил. — Только не говори мне, что…

— Да. — Перебила я, наконец решив выдать всё и разом, ведь не стоит растягивать этот и без того неприятный, омерзительный момент. — Я люблю его…

Его глаза не выражали ничего, Сириус уже догадывался об истинных чувствах Анны, уже испытал на себе груз боли, и возвращающегося одиночества, но услышать это вот так, прямо из её уст, был совсем не готов. Мужчина догадывался, что с Анной не всё чисто, её вспышки самобичевания, он и не мог представить по какой причине они могли быть. Но теперь всё предельно ясно, последние паззлы встали на место, но почему она позволяла быть ему рядом? Неужели издевалась, использовала… Нет, Анна вовсе не такая, она металась в этой гнетущей любви к Снейпу, пыталась забыть. Он вспомнил, как она отчаянно отталкивала его, как не хотела подпускать к себе, но в конечном итоге снова принимала его любовь. Глаза Сириуса налились кровью, вспышка ярости, пришедшая за помутнением, ступором, привела к неконтролируемым последствиям. Анна оказалась на снегу, схватившись за щеку, она пустыми глазами смотрела на него. Сириус даже не понял, как это могло получиться, как он мог ударить любимую девушку, пускай и поступившую с ним подобным образом. Он никогда бы не сделал этого, но увы, не сдержался, это был странный порыв обиды. Он ударил её однажды, но лишь для того чтобы привести в чувства, когда она подралась прямо в гостиной Гриффиндора. Но это… Время застыло в ожидании, когда две восковые фигуры мужчины и девушки отойдут от длительного шока, и их парализованные тела вновь обретут способность двигаться. Его глаза наполнялись ужасом от содеянного, он хотел было кинуться к ней, поднять, отряхнуть, но Анна вскочила со снега и с полоумными, полными горечи глазами проговорила:

— Я заслужила это, хочешь, бей меня, если тебе от этого полегчает, я готова.

Эти слова не были язвительными, не были призваны к провокации, девушка и вправду так думала, и готова была подвергнуть своё хрупкое тело избиениям. Анна закрыла глаза, подставив лицо, почему она делает это? Ведь знает, что Сириус никогда не будет делать подобного, она сошла с ума от чувства вины, вспарывающего и без того неокрепший организм. Она определенно сумасшедшая. Сириус смотрел на неё с непонимающей гримасой боли, он больше никогда не ударит её, никогда не причинит боль, просто не сможет, ведь теперь они живут на разных планетах. Что-то заставило его сделать шаг и обнять грешного ангела, которого он любил так крепко, так искренне и нежно, что позволил своим рукам оставить красный след на её щеке. Быть может замешательство, или всё то же чувство всеобъемлющей вины, заставляло Анну оставаться в его объятиях. Она была неподвижна словно фарфоровая кукла, и кажется даже не дышала. Новый приступ боли отозвался поглаживанием её белоснежной головы, он не мог отпустить её и сжал крепче. Сопротивление? — Нет, его не было, словно девушку действительно парализовало…

— Прости… — Прошептал он ангелу, которого он больше не сможет обнимать, целовать, дарить тепло и ласку, любить.