— Почему? — Выдавило сознание.

Допивая последние капли из кубка, Рахман ухмыльнулся.

— Мне нет смысла жить, я предал свой народ. — С грустной улыбкой, неподходящей его божественной стати, произнес он."

Рахман страдал, за ту ошибку которую совершил, убить своё племя, это воистину тяжелый крест, который он нес сквозь тысячелетия. Я знала, кто понимает эльфа лучше всех, но Северус все так же холодно смотрел в бесплотное пространство, слушая историю. Как же можно быть таким отрешенным? Наверняка он сравнивает себя с эльфом, вкусившим боль собственной ошибки

— "Неуверенно я подошел ближе к этому странному существу, и увидел в его глазах угнетающую, страшную тоску, поглотившую его разум и сердце, он просто существовал, искал смерти, но это было невозможно без кинжала и воды. Он смотрел на меня и ждал, когда я совершу один единственный шаг и проколю его грудь хладным металлом, освобожу его от бренной жизни… Последние шаги давались мне с трудом, ведь эльф стоял широко улыбаясь, готов был упасть в объятия смерти, наконец, исчезнуть с лица земли… Внезапно мне стало тошно от того что я делаю…

— Прошу, убей меня…

Мои глаза выражали совершеннейший ужас, я не мог убить его… Это было выше моих сил. Так долго я искал встречи с ним, мечтал получить силу четырех стихий, завладеть вселенной. Но именно сейчас моя рука дрожит. Он снова попросил его убить, но сил в моём сознании больше не осталось… Один шаг… Один единственный шаг отделял от цели всей жизни… И я его сделал… Кинжал вонзился в его грудь, и Рахман упал на колени, с улыбкой он смотрел на меня, благодарность… Как долго он ждал смерти, и с какой болью жил? Струя серебряной жидкости полилась из его груди, обрызгивая землю, на которой тут же вырастали фиалки. Его глаза смотрели на меня. Я взял пустой кубок из его слабеющих рук и наполнил до краев серебряной кровью. Пил жадно, несмотря на неприятный привкус, кровь стекала с моего подбородка. Наконец на дне ни осталось ни капли, а глаза юноши все с такой же неописуемой благодарностью смотрели на меня. Не смотря на срок его жизни, мне показалось, что я убил ребенка, светлого, чистого…

— Я проклял свою силу… — Произнес его слабый голос внезапно.

Я не поверил своим ушам. Я невольно перевел взгляд на кубок, словно то, что так жадно пил, было ядом.

— Твой род должен зачать ребенка ровно через… — Он начал хрипло кашлять — через пятьсот лет, и только во время семнадцатого года, начнут проявляться способности, в день високосного года, двадцать девятого февраля обретется бессмертие…

Эльф смотрел на меня угасающими глазами, держался за мои рукава, ожидая неминуемого момента смерти. Рахман обманул меня, отдал силу, которой я не смогу воспользоваться, чтобы обрести самое желанное, обрести покой… Я похоронил его недалеко от его хижины у подножия холма, его могилу окружала дикорастущая малина, произнеся молитву, я ушел своей дорогой. Кинжал и остатки воды, забрал с собой, в память о том, что я совершил… Нет, я не был зол, почему-то после встречи с прекрасным юношей, ищущим смерти в глухом лесу, моя душа изменилась, излечилась от смутных тревог и полоумного желания завладеть миром. И хотя она была во мне, я совсем не ощущал её присутствия. Идя на убийство, я помог Рахману уйти из этой жизни в мирный сон, в котором не будет больше переживаний, предательства… Быть может, это самое великое добро, что я совершил за отведенное мне время. Словно в помутненном сознании я шел куда глаза глядят, сквозь чащу елового леса, уводящего в неизведанное. Под утро следующего дня перед моим взором предстало огромное озеро, окруженное деревьями со всех сторон. И хоть была глубокая осень, и холод терзал моё уставшее от путешествия тела, я подошел к воде, чтобы умыться, смыть кровь с лица и одежды, но подойдя к берегу, я с ужасом увидел своё отражение. Мои волосы были чистого белого цвета, словно шерсть единорога, а глаза горели зеленым огнем.."

Игорь остановил чтение и внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции. Но я не понимала чего он от меня ждет. Точно так же взирал Драко, а Северус словно не присутствующий на кухне всё ещё изучал пустоту. Подскажите мне, кто-нибудь, за что вы все так упорно зацепились в этом рассказе?… Но не успела эта фраза образоваться в моей голове, как мои глаза расширились от ужаса, а дыхание перехватило. Нет, не может быть…

— Я всего лишь спланированный персонаж… — Шепотом произнесла я.

Драко, человек, который постоянно язвил и кидал уничтожающие взгляды в мою сторону, сейчас сидел в полном молчании и искренне сочувствовал… Я начала хватать воздух губами, голова закружилась от недостатка кислорода. Просто встала, просто вышла из-за стола и поплелась в комнату, в которой проснулась. Бесшумно закрыла за собой дверь и легла лицом в подушку. Всхлипы вырывались один за другим, а слезы обжигали глаза. Моё сознание не готово было принять эту горькую правду, бесчеловечно… Стихии бурлили во мне, контроль ослабевал, но из последних сил мне удавалось сдерживать силу, в то время как новые позывы истерики впивались в рассудок, руша все барьеры и стирая прошлое, перечеркивая все, ведь этого просто не должно было быть… Страшная судьба, лишь домашнее животное, вот кто я. Лорд спланировал моё появление на свет… Благодаря Гарри Поттеру он пал, и у меня была относительно спокойная жизнь, но вопреки всему правда накрыла с головой. Мои родители оказались еще более жестоки, чем я думала. Двадцать девятое февраля через неделю… Срок, когда я обрету бессмертие совсем близко, и будь уверен, я уничтожу тебя Том Риддл…

Девушка ушла в комнату. Трое сидели на кухне. Молодой юноша смотрел на двух взрослых мужчин, ожидая обсуждения произошедшего, но все молчали. Из спальни не доносилось всхлипов, ни одного шороха с тех пор, как закрылась дверь. Замок щелкнул, и словно один боец покинул поле битвы. Трое выжидали, когда кто-то смягчит эту паузу хотя бы одним словом. Школьный враг Анны боролся с мыслями о своих родителях, он боялся за отца, который наверняка сейчас залечивает раны от наказаний круциатрусом, и в этом был повинен сын, единственное, что хоть как-то согревало его душу, это отсутствие матери в обители зла, поместье Рахманиновых. Бывший лучший друг девушки испытывал угрызения совести из-за отлучки из её судьбы, все его грехи, он и не смел надеяться, что время их стерло. Третий мужчина сидел с каменным лицом, холодной маской, которую привыкли все считать обыденным явлением, Северус ощущал неправильность своих эмоций, порывы, жестокие чувства уничтожали его принципы, капали на душу соляной кислотой. Трое испытывали чувство вины, сжигающее их изнутри, доводящее до помешательства. Тишина не угнетала, она давила неестественностью, отдаваясь болью в груди.

Кто объяснит, почему кому-то достается спокойствие, жизнь наполненная счастьем, семья, равномерный ход жизни, а чья-то жизнь наполнена болью и страданиями, лишениями, пережить которые может далеко не каждый? Анна поняла всё правильно, суть истории была так проста, сколько ранений и душевных травм нужно перенести, чтобы злой рок судьбы оставил в покое. За что молодой девушке столько страданий, ведь её жизнь только начинается? Кто назначил ей такую кару, и за что? Девушку не считали даже человеком, а просто мясом, домашним скотом, которого выращивают до определенного момента и убивают во имя пропитания. Северусу почему-то на ум пришли мысли о языческих жертвоприношениях, выращенная для смерти, она и так это знала, но услышав историю… У нее и в мыслях не было, что Лорд причастен к её рождению, что именно он выбрал для нее такую судьбу. Анна лишь продукт, который рано или поздно съедят. Он так винил себя за непонятные чувства, испытываемые к этой девушке. Но он просто игнорировал сегодня её присутствие. Когда Северус положил руки на её плечи, его словно током ударило, а тело прошиб холодный пот. Спектр чувств не позволял больше сравнивать Анну и Лили. Всё что произошло в подземелье поместья, он не смел отрицать, когда она едва не умерла на его руках, как он плакал… Лили… Всё равно в его разуме сидела эта женщина, но возможно в какую-то секунду она превратилась в светлое прошлое, окропленное кровью, и лишь чувство вины, он обещал хранить его во имя своей ошибки… Но как ни старался ухватиться за хвост воспоминаний, он не мог, они ускользали в трещину между прошлым и настоящим. Ощущение, что он должен что-то сделать, пойти успокоить Анну, подталкивало его к ещё более странным чувствам. Обязательства, которые автоматически накладывались на Северуса, прими он её любовь, отталкивали. Но почему ему так хотелось этих обязательств, этих проблем, ведь у Анны совсем другая жизнь, не считая опасностей и тревог? Нет, он не верил, в истинность ее чувств, и сейчас он воздвигает неприступные барьеры, боясь ощутить её притягательное дыхание на своём лице. У нее всё же был Сириус… "Какого черта, я же уже послал его к чертям собачим, пусть мысленно, но дал себе еще одно странное обещание, во что бы то ни стало, быть с ней…" Он должен… Вот это слово его и пугало, он должен был сейчас быть с ней, стать надежным плечом, опорой, и жилеткой… И всё же, желание утирать её слёзы не давало ему покоя. Он действительно переживал тревоги и несчастье Анны, как свои. "Северус, встань, ты должен…". Но сознание протестовало, упиралось всей своей мощью, приклеивая его к стулу. Но на самом деле, ему нужно было немного уверенности, толчок к действиям.