За вагонным окном белая полярная ночь. Вагон мерно подрагивает на стыках. Болят глаза от чтения. Последним я читаю письмо Новикова, датированное еще прошлым месяцем.

"Я решил удовлетворить Вашу просьбу и дать Вам все материалы, связанные с делом "группы Сосновского". Не скрою, эта мысль появилась у меня уже тогда, когда я прочел Ваш очерк.

"Человеку свойственно ошибаться", — говорили римляне. Любая ошибка может привести к тягостным последствиям, но заблуждение журналиста, которому предоставлена газетная трибуна, — во сто крат хуже…

Печатая очерк, Вы не знали или не хотели знать, что существует официальное заключение комиссии по "делу группы Г. Сосновского". В нем было сказано:

"Вина Г. Сосновского, как командира группы, заключается в том, что он не предотвратил выхода одного из членов своей группы из палатки в одиночку, что свидетельствует о слабой дисциплине в группе и об отсутствии инструктажа по технике безопасности. Вина Г. Сосновского заключается в том, что он бросил группу в самый трудный для нее час, в то время как правила туризма категорически запрещают в подобных обстоятельствах идти на раскол группы. Вина, наконец, Г. Сосновского заключается в том, что он обманул своих товарищей, решившись подняться к палатке в одиночку, что в тех условиях было равносильно смерти. Так оно и случилось. Сосновский поддался минутному порыву, забыв о своей ответственности за жизнь членов группы, в том числе и своей".

Наверное, Вы и сейчас не согласны со мной в том, что главным виновником трагедии назван командир группы Сосновский. На Ваш взгляд, виновных в этом деле не было и нет. Ознакомившись с протоколами, дневниками и письмом Васениной, Вы можете прийти к выводу, что виноваты все, а больше всего Васенина. Она сама прямо признает это. Конечно, ее роль в трагедии совершенно определенна, но ее поступки вызывают скорее сожаление, чем осуждение. Остальных членов группы можно оправдать хотя бы тем, что они подчинялись приказу Сосновского. Поведение же командира группы в ту ночь нельзя назвать не только героическим (как Вы утверждаете в очерке), но даже оправданным.

Я не хотел бы чернить память Сосновского. Мотивы его поведения можно понять, но простить нельзя. Долг следствия был сказать суровую правду, которая бы послужила уроком другим. Сосновскому уже не поможешь, но есть живые, которые знают его и помнят о нем. И от того, что они о нем знают, будет зависеть их собственное поведение в аналогичных обстоятельствах.

Еще раз утверждаю, что действия Г. Сосновского в ночь с пятого на шестое февраля 1962 года, безусловно, заслуживают самого глубокого осуждения. Безрассудная смелость, поспешное решение, минута отчаяния, неоправданный риск — все это, к сожалению, может привести и приводит к потере человеческих жизней. И наш долг, наша святая обязанность — предотвращать подобные случаи всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Это и Ваш долг.

Вы можете разбираться в мотивах его поступков — это Ваше дело, но давать оценку его действиям Вы обязаны только по их конечному результату. Только такая оценка правомерна и объективна".

Объективна? "Выслушай обе стороны и оставь свое мнение при себе…" Кто это сказал? А какое это имеет значение — кто и когда сказал слова, которые сохранились в памяти. Важно, что в памяти сохранились…

Поезд уносил меня на юг. Белая полярная ночь сменилась туманным рассветом. Туман был густой и такой плотный, что казался из вагона снегопадом. Сплошной поток снега. Совсем как тогда в лагере, на Малике в феврале 1962 года.