Мужчины, следовавшие по пятам Хэмптона, недовольно заворчали, но Гил, небрежно глянув через плечо, добродушно засмеялся:

– Ребята, время от времени я буду позволять вам потанцевать с нею.

И пока остальные лесорубы сердито переговаривались друг с другом, закружил девушку в танце. Танцуя, они даже не обратили внимания, что находились под наблюдением гневно горящих черных глаз мексиканки.

Фэнси с удовлетворением отметила, что Гил оказался довольно хорошим танцором, и к тому же совсем не пытался прижимать ее к себе. Пожалуй, было бы неплохо, если бы сегодня ей пришлось танцевать только с ним. Хотя бы ее ноги отдохнули в этот вечер от сапог неуклюжих танцоров.

– Не могу поверить, что Доусен позволяет тебе танцевать здесь. Чтобы он с его ревностью позволял другим мужчинам обнимать тебя! Неужели такое возможно? – спросил Хэмптон с полной серьезностью, глядя на девушку сверху вниз.

– Чанс Доусен не имеет никакого права диктовать мне что-либо. Он ввел вас в заблуждение, сказав, что я с ним живу. Дело в том, что он – дядя Тода, а я – тетя мальчика. Когда наш племянник осиротел, между нами возник спор, кому воспитывать ребенка. В конце концов, мы пришли к общему решению, что какое-то время мы все поживем под одной крышей. Но спим мы раздельно. Кроме мальчика нас ничто не связывает.

– Вы в этом уверены? Почему же тогда он ведет себя так, будто имеет на вас все права? Еще никто не смотрел на меня с такой угрозой, как он, когда говорил мне, что вы живете с ним.

– Думаю, вам это только показалось. Он не очень высокого мнения обо мне и о том, как я зарабатываю себе на жизнь.

Прозвенел звонок, сообщающий о начале перерыва. Хэмптон взглянул на Фэнси так, словно хотел о чем-то спросить, но колебался. Затем, решив видимо, что получит холодный отказ, со вздохом сожаления отпустил ее, поблагодарив за танцы, и легкой походкой пересек зал, направившись к выходу.

Оказавшись на улице, Гил глубоко вдохнул прохладный ночной воздух и побрел к реке. Выйдя на берег, он задумчиво уставился на воду. На лице его отражалось беспокойство. Через некоторое время, решив, что перерыв, наверное, подошел к концу, медленно пошел назад, к танцевальному залу.

Хэмптон появился среди курящих мужчин за несколько секунд до окончания пятнадцатиминутного перерыва. Когда прозвенел звонок, он остался стоять на месте, а несколько лесорубов чуть не подрались, пытаясь первыми вручить свои билеты Фэнси. В течение следующих часов он танцевал несколько раз с Фэнси, но также приглашал и Пилар, читая страстный призыв в ее глазах, обещавший многое. И когда они танцевали, мексиканка сама так и льнула к нему, так и прижималась.

Наконец, небо на востоке порозовело, и танцовщицы устремились к выходу, а лесорубы отправились на работу.

Фэнси вышла на улицу. Воздух был холодным – при дыхании изо рта шел пар. Сразу же продрогнув, она обняла себя руками. Ночи все прохладнее, ветер, дующий с реки, все более резкий и пронзительный – все приметы указывали на то, что зима будет суровой.

Вдалеке послышался крик гагары, от которого Фэнси пробрала дрожь.

– Брр… Как холодно, Ленни, – сказала она, когда мужской силуэт, отделившись от угла здания, приблизился к ней.

– Это не Ленни, – ответил Чанс, выйдя на свет, падающий из окон столовой.

– А где он? – Фэнси остановилась, подозрительно глядя на него. – Ленни всегда сам приходит меня встречать. Это ты приказал ему остаться дома?

– Нет, я ничего такого ему не говорил. Просто Тод пересказывал Ленни все, чему его учили вчера в школе, и парень так увлеченно слушал, что я поинтересовался, не хочет ли он, чтобы я встретил тебя сегодня. И он обрадовался, сказав, что это хорошая мысль.

– Ну, я с этим не согласна, – вспыхнула Фэнси и решительным шагом направилась к дому.

Короткая красная юбка сердито колыхалась вокруг ее колен. А Чанс понуро шел следом, не отрывая взгляда от стройных женских ног.

Никто даже не заметил, что в темноте, вблизи танцевального зала стоял Гил Хэмптон и наблюдал за Фэнси и Чансом. Не слышно было, о чем они говорили, но, судя по всему, эти двое сердились друг на друга. Ему очень хотелось знать, какие между ними отношения. О том, что испытывает к девушке Доусен, Гил догадывался. Кажется, босс был по уши влюблен в эту вспыльчивую маленькую танцовщицу. Однако было непонятно, как относилась к этому человеку сама Фэнси. Она так рьяно отрицала, что между ними имеется какая-то связь… Но если это действительно правда, то почему она так из-за него расстраивается?

Хэмптон решил поухаживать за этой красавицей. Вдруг что-то да и получится.

Но в этот момент к нему подошла Пилар и, взяв за руку, заглянула ему в глаза. И он решил, что пока можно неплохо провести время и с этой женщиной.

В этот день Фэнси проснулась позже обычного. Маленькие ходики на тумбочке возле кровати показывали почти два часа. Она плохо спала и не чувствовала себя полностью отдохнувшей. Утром, забравшись в постель и укрывшись одеялом, она долго не могла уснуть. Беспокоил запах Чанса, исходивший от подушки….

Наконец, она задремала, но сон ее был целиком и полностью о нем, о Доусене. Вернее, о них двоих. Как будто бы он и она были вместе… Поцелуи, объятия и другие эротические откровения…

Возмущенно ругаясь, Фэнси выскользнула из постели, решив, что эти глупые сны не приснились бы, не будь она так голодна. В животе у нее урчало, как у голодного медведя.

Она взяла халат, висевший на спинке кровати и, быстро облачившись в него, поискала свои тапочки. Один оказался под кроватью, а второй обнаружился под тяжелым сапогом Чанса. Она поспешно вытащила свой тапочек из-под сапога и невольно улыбнулась, поставив эту обувь рядом: маленький женский тапочек и большущий мужской сапог так мило, так уютно смотрелись вместе.

Придя на кухню, она потрогала кофейник и обнаружила, что он был еще теплым, так как стоял на печи, в которой слабо тлел огонь. Достав из буфета чашку, девушка налила себе кофе. Затем подбросила в огонь дров и поставила на плиту сковороду с длинной ручкой. Спустя пятнадцать минут на столе уже стояла яичница с ветчиной.

Едва принявшись за еду, Фэнси заметила под лампой небольшой лист бумаги.

«Молли пригласила Ленни посещать школу вместе с Тодом», – прочитала она.

Как это мило с ее стороны! Если Ленни понравится ходить в школу, то за него можно будет меньше беспокоиться. По крайней мере, когда Фэнси будет спать по утрам, брат будет занят делом. И хотя он всегда слушался ее, но бывало, забыв о предупреждениях, рвался уйти гулять куда-нибудь далеко от поселка.

Легкая улыбка тронула ее губы. Может, теперь не придется через день есть рыбу на ужин. Чтобы развлечь Ленни, Чанс брал его с собой на рыбалку, по крайней мере, три раза в неделю. Фэнси не хотелось это признавать, но она была благодарна Доусену за это.

Допивая вторую чашку кофе, Фэнси смотрела в окно. Стоял прекрасный солнечный день бабьего лета. Солнце светило ярко, воздух был свеж, а небо – чистое, высокое, ясно-голубое.

Помыв посуду и сковородку, она решила отправиться верхом в горы, чтобы насладиться этим прекрасным днем перед наступлением холодов и выпадением снега. Кроме того, ее любимая лошадь Бьюти не выводилась на прогулку с тех пор, как они приехали сюда, то есть, уже четыре недели. Животному тоже необходимо было размять косточки.

Фэнси застелила обе кровати, подмела пол на кухне, затем переоделась в юбку для верховой езды, теплую фланелевую рубашку и зашнуровала ботинки, одетые поверх теплых шерстяных носков. После всего причесала волосы и заплела их в толстую косу.

Лошадь нетерпеливо натягивала поводья, норовя пуститься в галоп через двор лесопилки, где были сложены бесконечные ряды свеженапиленных досок. Но вскоре кобыла умерила свой пыл, так как Фэнси направила ее по дороге, ведущей в горы, которая была довольно неровной и каменистой.

Очень быстро Бьюти доставила ее на небольшую поляну, откуда открывался вид на долину, реку и деревеньку индейского племени айдахо. Чинуки жили далее, ниже по реке, но их поселения отсюда не было видно.