– Я, конечно, понимаю, это немалый труд, и мне неловко тебя просить, Марджори, но мы все были бы счастливы, если бы тебе удалось превратить этот замок в удобное и уютное жилье. Расходов можешь не жалеть. Уверяю тебя, сундуки де Боунов полны.

– Для меня это будет истинным удовольствием. Приобретать красивые вещи – вот настоящее счастье для леди.

Лицо Хэмфри омрачилось, черты обозначились резче.

– Извини меня, Марджори, но я должен убедиться, что люди, которых я завтра возьму с собой, полностью готовы. Кроме того, отец рассчитывает на свежих лошадей и обильный запас фуража.

– О, Хэмфри, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я знаю, до темноты тебе надо так много сделать.

Когда смотритель с помощниками принесли вещи, Джори увидела, что здесь нет шкафов; де Боуны хранили одежду в сундуках. Кроме того, в башне нигде не было ни ванны, ни подходящего корыта. Мастер Бриджен сообщил ей, что каменная баня во дворе не подходит для леди. И Джори пришлось с благодарной улыбкой обойтись тазом и кувшином с водой.

Стемнело. Дворецкий принес на подносе обед и объяснил, что лорд Хэмфри и граф Глостер будут ужинать со своими воинами в большом зале. При этом мастер Бриджен попросил называть его просто Дэвидом. К обеду он принес ей графин с медовым напитком и украшенный камнями кубок из валлийского золота. У Джори была масса времени, чтобы неспешно тянуть медовуху, в одиночестве сидя перед огнем. Потом она разделась и легла в постель. Хэмфри пришел лишь через три часа, поставил на полку кувшин с виски, молча разделся и взобрался на кровать. Когда он потянулся к Джори, та охотно откликнулась на его ласки, ведь это была их последняя ночь перед разлукой. Хэмфри явно хотел близости, но после нескольких бесплодных попыток вскочил с кровати и потянулся за виски.

– Хэмфри, не надо! – воскликнула Джори.

Он уставился на нее холодными голубыми глазами, в которых сверкнул ледяной гнев.

– Виски не поможет, – бесстрашно продолжала Джори и протянула к нему руки: – Иди ко мне.

Казалось, его ноги действовали самостоятельно, вопреки воле хозяина. И Хэмфри, увлекаемый ее мягким женским очарованием, подошел к кровати, лег рядом. Джори крепко его обняла.

– Тебе требуется тепло и внимание. Я помогу тебе, Хэмфри. Вместе мы прогоним тьму.

Он вцепился в нее, как утопающий, спрятал лицо в душистых волосах Джори.

– Ты не можешь знать, каково это, – пробормотал он.

– Знаю, – отвечала Джори, вспоминая слова Уорика. – Война – это кровь, жестокость, злодейство, а враг беспощаден. Бояться ее – вовсе не трусость. Несмотря на свои опасения, ты готов выполнить свой долг, для меня – это и есть настоящее мужество.

Она стала гладить ему спину, губами коснулась шеи, шептала слова надежды и уверенности, крепко держала его в любящих, теплых объятиях. Джори понятия не имела, какова война на самом деле, но она отлично знала, что значит ощущать себя беззащитным, и чувствовала, ее объятия – самое надежное противоядие. Ей страстно хотелось, чтобы от ее тепла его страх растаял, как снег по весне.

Хэмфри обнимал ее так крепко, что Джори было трудно дышать, но постепенно его руки расслабились, и он погрузился в благословенный, мирный сон.

Джори лежала и улыбалась во тьме. Сегодня она не чувствовала боли. Сегодня она помогла своему мужу и этим помогла и себе, наполнив свою жизнь смыслом и любовью.

Утром Джори проснулась в одиночестве.

– Хэмфри?

Ответа не было. Джори соскочила с кровати и подбежала к окну. Во внутреннем дворе замка было пусто, лишь сновали туда-сюда местные слуги. Джори не сразу поняла, что ее муж и Гилберт де Клэр на рассвете увели своих людей в Уэльс.

«Я осталась одна в незнакомом мире!» – вот что было ее первой мыслью, но вторая оказалась более разумной: «Надо к этому привыкать». Джори налила из кувшина холодной воды и умылась. Потом открыла сундук и, зная, что красивая одежда всегда придает ей уверенности, выбрала теплое бархатное платье ярко-розового цвета.

У подножия лестницы, ведущей в башню, она встретила дворецкого.

– Доброе утро, Дэвид. Я буду завтракать в большом зале, – решительно распорядилась Джори. – А потом покажете мне замок.

Каменные стены зала сверкали от развешанного на них оружия и доспехов, являя пугающее зрелище для слабого сердца. Джори решила оставить здесь все, как есть, только добавить знамен и щит с гербом де Боунов. Когда дворецкий принес завтрак, она спросила:

– Дэвид, в замке есть ремесленники?

Дворецкий ответил, что их немало. Тогда Джори рассказала ему о своих планах. Надо изобразить на большом деревянном щите большого лебедя – герб де Боунов, его должен поддерживать лев – символ Англии, а с другой стороны дракон – символ Уэльса.

– Дрейк, – повторил Дэвид и улыбнулся.

– Дрейк – по-валлийски дракон? – Джори рассмеялась от удовольствия. – Я выучила свое первое слово на валлийском.

Покончив с завтраком, она обошла просторные кухни. Все повара оказались валлийцами.

– Составь список всей утвари, которая им нужна, чтобы облегчить работу. Мне самой нужна переносная ванна. Дэвид, где я могу заказать все, что нужно для замка?

– Торговые корабли, миледи, заходят в Бристольский пролив, оттуда поднимаются по реке Северн. Они привозят товары со всего света.

– Это просто чудесно. Мой кругозор расширяется. Цивилизация явно не начинается и не кончается в Лондоне.

– Глостер – процветающий город. И наш Херефорд – тоже. Там есть почти все, что нам требуется.

– Я думала, замок де Боунов находится в Херефорде, и понятия не имела, что Гудрич в дюжине миль от города.

– Гудрич часто называют Херефордским замком. Посторонний человек может запутаться.

– Я не хочу быть посторонней! Почему замок называют Гудрич?

Глаза дворецкого блеснули.

– Долгие столетия приграничные валлийские бароны – маркграфы – имели больше власти, чем любые лорды Англии. Самыми могущественными семействами был Мортимеры, де Клэры и де Боуны. Им было позволено захватывать любые земли в Уэльсе. Граф владеет всем отсюда до Брекона. Власть означает богатство, миледи. А потому замок называется – Гудрич, по-старинному – богатый.

– Ясно. – «Значит, я действительно могу тратить деньги и не чувствовать себя виноватой». – Ты ведь валлиец, тебя не возмущают эти английские норманны-завоеватели?

– Какой толк от возмущения? Разумнее добровольно стать вассалом одного из самых могущественных и богатых баронов Англии, чем подвергнуться насилию, а потом все равно покориться.

Джори была ошеломлена.

– Это ужасно.

– Все это было решено давным-давно. Не мной и не нынешним де Боуном. Принц Эдуард Плантагенет еще до того, как стать королем, много лет пытался покорить Уэльс. Но беда в том, что Уэльс никогда до конца не покорялся. За Бреконом и горными цепями живут отчаянные люди, которые предпочитают драться, а не присоединяться к цивилизованным народам.

Двумя днями позже Джори в сопровождении Дэвида Бриджена занялась покупками. Они купили ковры, шкафы, мягкие скамьи с высокими спинками, канделябры с квадратными свечами и дюжину подушек, но самым большим приобретением оказалась черная мраморная ванна, вырезанная в форме лебедя с золотым клювом и глазами из желтого янтаря. Лебедь был на гербе де Боунов, а потому Джори не могла устоять.

Все покупки были доставлены в замок на запряженных быками повозках. Джори сразу приказала нагреть воды и, отдыхая, долго лежала в своей экзотической ванне, решив установить ее непременно у себя в спальне.

Еще до конца недели Джори навестила Джоанну, и они вдвоем отправились в набег на торговые лавки Глостера. Джори купила дюжину фламандских гобеленов, чтобы спрятать под ними каменные стены Гудрича, а также тяжелые нарядные портьеры для пологов не только для собственной спальни, но и для всех кроватей в замке, включая те, что стояли в гостевой башне. Джоанна купила обстановку для детской будущего наследника, но воздержалась от приобретения колыбели, так как в замке де Клэров их уже было с полдюжины. Джори купила для ребенка деревянную лошадку с серебряными колокольчиками в гриве.