Когда я писала свой заговор от тоски, то думала, что придет она не скоро, и даже не сразу после моего отъезда с хутора, и вообще — из страны. Но тосковать по синему Манычу, по вольной донской степи, по милому сердцу Калитвинскому хутору я начала за неделю до того дня, как поезд увез меня от золотого солнца, от черной и глубокой, как очи казачки, донской ночи к бесконечному северному дню. Тоска влетела в сердце с утренним ветерком, когда на рассвете я пришла к родничку-аксаю и вдруг поняла, что мне здесь осталась всего лишь неделя. Каждый день я старалась растянуть как можно дольше, вставая до зари и ложась не ранее, чем нагляжусь на южные созвездия второй половины мая, россыпно сияющие над донской степью. И все равно дни мчались, словно степные стрижи. Это было время огорода; уже появились на столе хрустящие грунтовые огурчики, пошла первая клубника. Ее я наелась от души: после множества трудных практик знахарка «назначила» мне восстанавливающую клубничную диету, состоящую из ягод, растертых с орехами и медом и винно-клубничного отвара, прекрасно очищающего кровь. Готовился он так: вино смешивали с водой в соотношении один к одному, столько же — по объему — растирали клубники, все это перемешивали, доводили до кипения и настаивали, пока не остывало. Холодный напиток аккуратно сцеживали. Остатки клубники отдавали курам (чему те были несказанно рады). Пить этот отвар надо было в больших количествах в первой половине дня. До вечера из организма выходили шлаки. Эффект напитка я увидела уже через пару дней: кожа посвежела и очистилась, живот подтянулся, от синяков под глазами не осталось и следа.

Учение о Слове тоже подходило к концу. Я понимала, что многое еще не сказано, ведь так сложилось изначально, что обучение мое проходило урывками, экстерном, в сжатом темпе. Часто я жалела о том, что не имею возможности пожить здесь хотя бы несколько лет, чтобы вникнуть в Казачий Спас до мелочей, раствориться в нем, впитать в кровь и плоть духовное знание донских казаков. Но Домна Федоровна успокаивала меня, повторяя раз за разом, что все «так тому и надо быть, знать, Путь у тебя таков».

К сильным практикам мы больше не обращались, лишь в свободное время беседовали о том, какие еще ипостаси Слова-Логоса остались не открытыми.

— Сильнее любых приговоров, сильнее крепких словес, сильнее проклятий Слово благое, — говорила мне наставница. — Благословение — великий задел, могучую энергию оно дарует тому, кого благословляешь ты. Особливо ценно родительское благословение, оно и в огне не горит, и в воде не тонет. От любого лиха спасет, из любой беды выручит. Ежели бы то родители знали да каждый раз благословляли дитя своё! А ладанка чи образок святой, родителем дарованные, оберегает сильнее амулета. Родительское благословение и с того света действенно, только на могилки к родителям ушедшим ходить надо да в церкви поминать. Тогда и жизнь справной будет, и любое начинание легче примется. Но и не только родительское благословение ладно. Любой человек, в душе хоть каплю добра носящий, благословлять может. А не лишь в церкви батюшка. Гостей, под кров твой входящих, благословлять надобедь, и уходящих от тебя также без благословения не отпускай. Родных своих, родителей, братьев-сестер, детей их — каждый день Божий благословляй. Супруга своего без благословения в мир не отправляй. Да и мир сам в твоем слове благом нуждается. Встанешь утром — и благослови мир, в котором Господь тебе еще один день даровал. Дом свой, город свой, свою страну. С каждым словом благим ты частицу сердца своего ближнему и миру даруешь. И чем больше частиц отдашь, тем больше прибавится сердцу твоему. Так, кроха за крохой, благословляя всё и вся, вырастет сердце твое, станет щедрым и большим, достаточным для того, чтобы Спаса в себя вместить во всей Славе Его Божественной.

— Что это значит — благословлять, и как это делать? — спросила я, до слез тронутая ее словами.

— Перекрестить и сказать: благословляю тебя на всякий час Божий. А на путь молитвы особые благословенные есть, ты знаешь их: «Ангел Божий, твой с тобой, Господь впереди, Матерь Божья посредине, а ты (имярек) позади. Благослови, счастливого пути!». Или же другую молитву: «Ангел навстречу, Христос на пути, святой Никола, дорожку освяти».

— Следующее по силе слово благое — благодарность.

— Благодарность это чувство… — тихо заметила я.

— Чувство, в словах выраженное. Иначе благая энергия втуне пропадет, и плода не даст. Мало кто из людей от рождения обладает даром благодарности, а ведь дар этот чудотворнейший из всех людских талантов. Оттого и люди так несчастны, что не умеют благодарными быть. От благодарности лишь полшажка до счастья… Сколько, доня, тратится сил на стяжание богатства, на достижения социальные, на то, чтобы «все было как у людей». Да только счастье всем этим не стяжаешь. А вот ежели благодарным быть за любую малость, судьбой посылаемую, то счастлив будешь до конца дней своих. Но человек, уж видимо, устроен так, что все хорошее принимает как должное, зато на дурное обижаться горазд. А нечего обижаться-то, благодарить Бога надо!

— Как — благодарить? За дурное?

— В первую очередь — за дурное. Ибо все, что случается лихого, то суд Божий, учение тебе от Него. В беде скрывается мостик в Царствие Божие. Как мостик этот отыщешь, так и беда уйдет, и ты к Спасу приблизишься. Не умеешь за беду благодарить — молись, чтобы Он даровал тебе избавление, и любую помощь прими с благодарностью, даже если будет она что тонущему соломинка малая. Ибо Он посылает именно ту помощь, какая надо тебе. За добро же непременно благодарить Его следует. За каждую крохотную радость или прибавление. А радость такая у человека каждый день случается, и не по разу одному. Утром встал — радость, что ночь проспал, и беды не случилось, что день Божий настает, и каким бы он ни был, он дарован тебе, еще один день жизни твоей. За пищу насущную Господу спасибо скажи, за учение, за дела, за работу, что дает тебе блага жизненные. Вечером, как ко сну отходить, тоже благодарность Ему вознеси, что день прошел без лиха, и ты жив-здоров, и родные твои.

— Здесь хорошо Бога благодарить. А дома у себя я к концу дня обычно так устаю, что сил вообще не остается, доползти бы до постели… Даже если я автоматически благодарение принесу, внутри-то ничего не почувствую. Разве это будет настоящая благодарность?

— Усталость или нехватка времени — то, доня, только отговорки от лености душевной. Ежели хотение внутри иметь и устремление стойкое, то и усталость отступит, и время найдется. Другое дело, что благодарностью одарены единицы. У тех счастливцев от природы оно, от рождения. А большинству людей учиться надо благодарности.

— Как им учиться этому?

— Ну как… Вот ты получила от жизни что-то хорошее. И понимаешь, что это — хорошее. Неважно, как досталось оно тебе — в дар или трудом тяжким. А чувства благодарности не испытываешь — ну, пришло и пришло. Вроде как оно и надо быть тому. Что тут делать? А все то же: помолиться, покаяться. Сказать Ему, что нет у тебя в сердце чувств, что засох источник любви в душе у тебя. Попроси Спаса простить тебя за это. А потом вознести благодарность от того сердца, которое есть — сухого, каменного, бесчувственного. Нету своих слов поблагодарить — значит, молитвы благодарственные читай. Очень хороши на тот случай молитвы вашего святого, Иоанна Кронштадского: