— Не может быть! — воскликнула Лили возмущенно.

— Нет, конечно, нет, любимая. Я не могу не подшучивать над вами! Я просто послал ее за сюрпризом, который приготовил для вас.

Вернулась Эдит, неся в руках плащ, подбитый мехом. Лили пришла в восторг. Волчьи шкуры были мягкие, и сшит он был превосходно. Удалявшуюся чету провожали завистливыми взглядами. Ги шел, нежно обняв Лили.

Они сели друг против друга за маленький стол, и Ги разрезал сочного дикого гуся. Они ели то, что обычно едят саксы, — вареные овощи, свежеиспеченный хлеб из муки грубого помола, жирно намазанный сливочным маслом. В Нормандии пища была другой. Там использовали очень много приправ, а в качестве гарнира часто подавали сладкую пшеничную кашу с корицей. Ги решил, что более простой сакский стол ему больше по вкусу. Он налил Лили вина и настоял на том, чтобы она его выпила. Сам он, по-видимому, никогда не терял здорового аппетита. Ел он быстро, как человек, привыкший есть в походах, в то время как Лили копалась в своей тарелке, изящно поклевывая то одно, то другое. Ги управился с едой раньше, и поскольку он больше не мог находиться на таком расстоянии от нее, он перешел на ее сторону стола и усадил Лили к себе на колени.

— Я, кажется, сыта, Ги, — сказала она.

— Нет-нет, ты должна съесть все, что я положил. Давай я помогу тебе. — И он поднес к ее губам аппетитный кусочек мяса и заставил съесть. — А теперь выпей вина, оно согреет тебе кровь, когда мы будем лежать нагими у огня, — прошептал он ей в шею.

Ги совершенно не сомневался в том, что Лили ляжет с ним в любой момент, когда он этого захочет. Он вел себя так, словно она была его собственностью, словно ее душа и тело принадлежали ему. Лили решила притвориться, что она рассердилась. Настала ее очередь подразнить его. Соскользнув с его коленей, она пошла на другой конец комнаты вымыть руки и лицо. Потом, совершенно не обращая внимания на Ги, расплела волосы и начала их расчесывать. Ги снял с постели меховое одеяло и подушки и разложил все это перед очагом.

— Иди сюда, любимая, и согрейся, — предложил он, снимая с себя камзол и рубаху.

— Вы слишком самонадеянны, милорд, — надменно отозвалась она.

Его брови взлетели от удивления.

— Как? Неужели вы мне откажете в нашу последнюю ночь? — спросил он.

Через мгновение Ги уже был рядом с ней и попытался обнять ее.

Лили ударила его своим гребнем. Он схватил ее в охапку и понес к огню.

— Хочешь ты или не хочешь, но я не намерен отказываться от наслаждения, дорогая моя.

Он лег подле нее на меховое одеяло и, несмотря на сопротивление, снял с нее одежду.

— Я знаю, что ты сильнее меня, но я все равно буду сопротивляться, — заявила она.

— Что ж, это будет неплохим возбуждающим средством.

Лили впилась ногтями ему в спину и укусила его в плечо.

— Ах ты, дрянь! — выругался он и тут же заметил, что она улыбается уголком рта. — Ты просто разыгрываешь меня, — укоризненно сказал он. — Ну, хорошо же, моя золотая ведьмочка, еще до исхода ночи ты будешь молить о пощаде!

И он нашел губами ее нежные губы.

Став на колени, Ги смотрел, как отблески огня играют на ее глянцевитой коже. Любуясь Лили, которая лежала перед ним нагая, он подумал, что она — дар богов. Золото ее великолепных волос оттеняли маленькие рыжие завитки там, где на них падали отсветы пламени. Ги протянул руку и разбросал их по темному меху так, чтобы они образовали раму для ее прекрасных плеч и груди. Ее тело состояло из восхитительного света и теней. Взгляд Ги скользнул от изгиба ее шеи к розовым полушариям грудей с маленькими сосками цвета темного вина.

Она затаила дыхание, когда Ги коснулся их своими сильными руками. Опытный любовник, Ги знал, что не стоит трогать сосков, сначала надо уделить внимание всей груди. Его ловкие пальцы гладили и ласкали…

Лили отвернулась от огня и подняла ресницы, чтобы взглянуть на него. Ги ощутил теплоту ее сияющего взгляда. Груди ее стали тверже. Только тогда он позволил себе легонько провести большими пальцами по соскам, и его охватил огонь желания, когда они напряглись. Лили поймала его страстный взгляд, и тогда он опустил голову и начал целовать, покусывать, лизать и, наконец, сосать эти маленькие, соблазнительные плоды. Она тихо застонала, и Ги поднял голову и окинул взглядом свою прекрасную возлюбленную. При свете пламени его смуглое тело приобрело оттенок красного дерева, а глаза мерцали зеленым огнем. Он походил на какого-то мрачного хищника, который так заворожил ее, что ей хотелось только одного — всегда лежать подле него, и чтобы он глазами, руками, губами выражал преклонение перед ее красотой.

Бедра ее горели, соприкасаясь с его бедрами, ее рука непроизвольно потянулась вниз и коснулась его ствола. Ги изогнулся, резко вскрикнув. Ее пальцы ласкали его, а бедра сами собой раздвинулись. Ги тут же оказался рядом; его губы нашли ее губы. Его рот и его мужская плоть действовали в полном согласии. Он раскрыл ее губы, чтобы они вобрали в себя его язык — весь, до конца, и так же он раскрыл ее недра.

Лили совершенно отдалась его власти. Яростная страсть Ги пожирала ее. Он перенес Лили в такие области, о существовании которых она и не подозревала. Сердца их бились в лад, они дышали в лад, они двигались в лад. И власть его была такой нежной, что ей хотелось навеки покориться ему. И тогда, достигнув вершины, они оба вскрикнули от полноты чувств и от сожаления, что это не может длиться вечно.

Ги откинул голову, изогнув шею, и Лили приподнялась с мехов, не разделяясь с ним, припав губами к его шее.

Потом, когда она задремала у огня, он бережно отнес ее в постель, а она в полусне пробормотала ему в плечо:

— А Вильгельм разрешит норманну жениться на сакской женщине?

Сердце его сжалось, но он сказал, касаясь губами ее волос:

— Если бы это было возможно, Лили, я уже давно обвенчался бы с тобой.

Она, не расслышав его слова, сказала:

— Обязательно спроси Вильгельма, когда увидишь его. — И уснула.

Лили проснулась и сразу поняла, что Ги уехал. Наверное, он выскользнул из постели еще до рассвета, тихонько, чтобы не потревожить ее. Лили пришла в отчаяние. Вернется ли он когда-нибудь? Если да, то будет ли испытывать к ней те же чувства? Будет ли он ей верен? Не убьют ли его? «О Боже, помоги мне не думать об этом! — взмолилась она. — Каждый день я буду ходить в церковь, буду ставить свечки, и я найду столько занятий, что время полетит очень быстро. Начну с этой комнаты. Я развешу здесь свои ковры, и если у нас есть еще волчьи шкуры, я расстелю их перед очагом…» Вспыхнув при воспоминании о ласках прошедшей ночи, Лили улыбнулась. Она наделает свечей, пахнущих хвоей, а кузнеца попросит выковать маленькую курильницу и поставит ее возле кровати.

Была бы сейчас весна, она наполнила бы опочивальню цветами. Она решила, что вынесет все из комнаты и тщательно приберется в ней, позовет девушек, чтобы они помогли ей.

Ги присоединился к Вильгельму у Рочестера. Уже больше месяца в войске свирепствовала дизентерия. Ги приказал своим воинам проехать через лагерь и расположиться выше по реке, где земля и вода были не так загажены тысячным войском, а сам тут же отправился к Вильгельму. Он хотел поскорее сдать привезенные ценности, поскольку в такой многочисленной армии грабеж был обычным делом.

Узнав, что Вильгельм тоже страдает от дизентерии, Ги рассказал Нигелю, лекарю Вильгельма, о растении под названием воловик. Вскипяченное в вине, оно оказывает вяжущее действие на кишечник. Тут же были посланы люди для сбора этого чудодейственного растения, росшего по берегам рек, и к вечеру воины уже пили горячий отвар. Правда, в него попало немало и других трав, собранных по ошибке, тем не менее через пару дней войско было поставлено на ноги и готово к дальнейшему продвижению.

Вильгельм всегда был окружен толпой людей, и поговорить с ним было трудно, но в конце концов Ги это удалось.