– Привал, товарищи. Отдыхайте! – скомандовал Бойко, приказал всем спрятаться за можжевельником, а сам с двумя бойцами вышел туда, где дорога перекрещивалась с просекой. Один из бойцов влез на сосну, второй перешел через просеку и спрятался в кустах, а Бойко прислонился к сосне. Привыкшие к такой обстановке, радисты облокотились на рации и сразу же заснули. Вера и Аня прижались друг к другу, стараясь согреться. Василий застыл с автоматом возле поросли можжевельника, поглядывая в ту сторону, где в кустах скрылся красноармеец.

Вскоре Вера услышала голос Василия: он с кем-то объяснялся. Она прислушалась. Голос второго человека показался ей знакомым.

Вера поднялась, крадучись в кустах можжевельника, почти вплотную подошла к говорившим, осторожно приподняла ветки и вздрогнула: напротив Василия стояли Куделин и разведчик с автоматом за спиной и винтовкой в руках.

Отступив на несколько шагов, Вера сложила ладони вместе и свистнула, вызывая Василия. Василий сразу же подошел. Вера рассказала ему, что это тот самый солдат, с которым она вчера встретилась, и велела немедленно доставить его к Бойко.

– Чего ты боишься? Он свой человек! – возразил Василий.

– Откуда ты знаешь? – Вера строго взглянула на него. – Он не должен видеть меня. Он не должен знать, кто мы. Понимаешь ты это?

– Откуда он узнает? Ему не до этого. Он принял меня за партизана и боится, как бы его не расстреляли, – успокаивал ее Василий. – Кроме того, он ранен и еле стоит на ногах.

– Гуманность гуманностью, а наша служба требует осторожности! Пусть с ним разберется подполковник Бойко.

Василий нехотя подчинился и вместе с разведчиком повел Куделина к Бойко.

Куделин прекрасно разыгрывал из себя изнуренного бойца, он еле волочил ноги. Увидев Бойко, он сделал вид, что напрягает последние силы, подошел к нему и, тяжело ворочая языком, по всем правилам доложил, кто он и почему здесь оказался.

– Если бы не он, – Куделин показал на бойца, – то я бы, наверно, снова попался в лапы к этим людоедам! – тихо произнес он и ничком упал на землю.

Василий и солдат подхватили Куделина под руки и усадили его. Бойко расстегнул ему полушубок и, когда Куделин открыл глаза, хотел его расспросить поподробнее, но в это время наблюдатель крикнул:

– Наши!.. Наши!..

– Где? – подбежал к сосне Бойко.

– Там! – наблюдатель показал в сторону просеки.

Снова вернувшись к Куделину, Бойко с огорчением взглянул на него:

– Что же мы будем с тобой делать?

– Я, товарищ подполковник, пойду с вами, а если не смогу, то вы меня бросите, – ответил Куделин и, обхватив сосну, стал подниматься на ноги.

– Ну смотри, крепись! – сказал Бойко и, отведя Василия в сторону, спросил: – Вы что-то хотели мне доложить?

Василий передал все, что ему о Куделине рассказала Вера.

В зарослях можжевельника Бойко нашел радистов, назначил одного из них старшим и приказал ему следовать за ним на некотором отдалении, не попадаясь на глаза Куделину.

Привал был окончен. Вся группа двинулась дальше.

Лес, в который они вошли, был наполнен шумом движения и людскими голосами.

Радисты расположились в густом ельнике. Вера закончила передачу донесения штабу фронта и выключила станцию. Вдруг позади нее послышались торопливые шаги. Предполагая, что это Василий, она обернулась, чтобы разузнать, как ведет себя Куделин. Но вместо Василия из-за ветвей вышел худощавый человек в военной форме, с перевязанной грязным бинтом головой.

– Подполковник Бойко где? – спросил он.

– Там, – Вера показала рукой в сторону узенькой тропинки, теряющейся в зелени елок.

– Там? – повторил раненый, не сводя с Веры глаз.

Вера тоже пристально вгляделась в его заросшее бородой, покрытое копотью и грязью лицо; оно показалось ей чем-то знакомым.

Его воспаленные глаза блеснули радостью.

– Вера Яковлевна? – спросил военный.

Вера кивнула головой.

– Я – Коротков, адъютант Якова Ивановича. – Он схватил Верину руку и сжал ее. – Если бы вы знали, как мы за вас волновались!..

– А папа? Он здесь?..

– Как же, здесь!.. Он даже газеты для вас сберег: у фашистов захватили… Я сейчас к вам вернусь… Мне срочно нужен Бойко.

Вера позвала напарника радиста и, инструктируя его, включилась на прием. Вызывал штаб фронта. Она наскоро записала кодограмму и, оставив у станции радиста, побежала к Бойко. Бойко на месте не оказалось, и она повернула туда, откуда пришел Коротков. Справа послышался гул низко летящего над лесом самолета. Вера остановилась, ожидая, что сейчас начнется стрельба. Однако ни одного выстрела не последовало, наоборот, – все вокруг стихло, как будто никого в лесу и не было…

– Где комдив? – спросила Вера встретившегося ей на тропинке солдата.

Солдат молча вытянул перевязанную руку с разодранным, болтающимся рукавом и показал туда, где за стволами мелькали фигуры людей. Потом содрал с березы заболонь и стал ее есть.

– Что вы делаете? Да разве это едят? – ужаснулась Вера.

– А что же делать? Сдыхать, что ли? – спокойно ответил солдат и посмотрел на нее ввалившимися глазами.

Вера вытащила из кармана два сухаря и протянула ему. Но солдат не взял.

– Берите! – Вера сунула сухари в его заскорузлую руку.

– А как же вы?..

– Ешьте! У меня еще есть…

Солдат поблагодарил Веру и, откусывая по маленькому кусочку, стал жевать сухари вместе с заболонью.

Эта встреча ужаснула Веру. Теперь она особенно остро почувствовала, в каком состоянии находится дивизия и почему так нервничает Бойко.

Впереди, среди берез, стояла группа солдат. Один из них, с забинтованной головой, обратился к другому, у которого была перевязана рука:

– Нет ли, друг, чего-нибудь покурить?

Солдат с перевязанной рукой повернулся к третьему, с обмотанной бинтом шеей, и сказал:

– Сунь руку в карман, кажется, немного мха осталось.

И они все задымили цигарками, пахнущими горелым торфом. Вера подумала, что попала на медпункт, и свернула в сторону.

– Вера Яковлевна! – остановил ее голос Бойко.

Вера повернулась и бросилась к нему.

– Срочная от «Гиганта», – протянула она Бойко кодограмму.

Бойко подозвал к себе шифровальщика и сел рядом с ним на землю.

Группа раненых вдруг расступилась, и со странных, похожих на стул носилок с помощью окружающих встал раненный в ногу человек. Опершись на костыли, он поджал забинтованную левую ногу и медленно двинулся навстречу Вере.

Вера точно остолбенела. Она поняла, что это отец, но не могла в это поверить. Этот худой, с серым лицом человек не был похож на него. Сделав шага три, он остановился, снял шапку, вытер вспотевшую седую голову платком и хрипло крикнул:

– Вера!.. Доченька!.. Не узнала?

Не помня себя и не стыдясь присутствующих, Вера бросилась к нему.

– Спасибо, доченька!.. Ты спасла нас!..

Придерживая его, чтобы он не упал, Вера зашептала:

– Как ты себя чувствуешь, папочка?.. Что же с тобой будет дальше?.. Как ты, сможешь прорываться?..

– Ничего, доченька, ничего!.. И это переживем. Не то еще бывало… Все будет хорошо, – гладя ее по спине, приговаривал Яков Иванович. Но думал он совсем о другом. Единственная надежда на соединение с войсками армии рухнула. Кавкорпус был далеко. Для того чтобы идти ему навстречу, нужны боеприпасы и хотя бы немного продовольствия. А где взять все это в бескрайних лесах?.. Двигаться дальше не было сил, но и оставаться здесь было нельзя: враг может перехватить пути отхода, блокировать дивизию, и тогда – неминуемая смерть!..

Душевное волнение, вызванное встречей с дочерью, подействовало на Якова Ивановича. Он пошатнулся. Его подхватили под руки и посадили на «КП» – как в шутку называли здесь эти самодельные носилки.

– Ну вот, все уже прошло… – улыбнулся Яков Иванович, вытирая платком выступивший на лбу пот. – Прочитайте, что нам передали, – попросил он Бойко.

– Командующий фронтом просит немедленно сообщить наше месторасположение и куда можно сбросить продовольствие и боеприпасы…