Сара по-прежнему держала руку на животе, а на лице ее застыла мечтательная улыбка.

– Ну, как все прошло? – спросила она.

– Все хорошо, – ответил я, все еще пребывая в своих мыслях.

– Вы все это время были на кладбище?

Я не ответил. В комнате царил полумрак. Единственными источниками света были камин и небольшая лампа, которая стояла на столе. На полке над камином стояли небольшие прадедушкины часы, а на полу, прямо у камина, лежал ковер в виде медвежьей шкуры. Это были два свадебных подарка родителей. Шкура была, конечно, не настоящей, это была хорошая подделка с черными бусинками-глазами и белыми пластмассовыми зубами. На противоположной от камина стене висело большое зеркало в деревянной раме. В этом зеркале я видел себя, Сару и камин.

Сара наклонилась ко мне и спросила:

– Что у тебя со лбом?

Я дотронулся до шишки:

– Я ударился.

– Ударился? Обо что?

– Сара, я тебе сейчас кое-что расскажу. Просто мне пришла в голову одна идея, чисто гипотетически, и мне интересно узнать твое мнение, хорошо?

Она положила книгу на стол, взяла миску с кашей и сказала:

– Хорошо.

– Это лишь вопрос нравственности и морали.

Сара положила в рот ложечку каши, потом вытерла рот ладонью, на которой остались следы помады.

– Давай представим, что, например, ты гуляла где-нибудь и совершенно неожиданно нашла бы мешок денег.

– А сколько денег?

Я помолчал пару секунд, делая вид, что придумываю, и ответил:

– Четыре миллиона долларов.

Сара кивнула.

– Ты бы взяла мешок или сдала бы его полиции?

– Это чьи-то деньги?

– Конечно.

– То есть если бы я взяла их – это было бы воровство?

Я пожал плечами. Разговор начал развиваться не так, как мне хотелось бы.

Создалось впечатление, что Саре мой вопрос не показался таким уж сложным, и она, практически не думая, ответила:

– Я бы сдала деньги в полицию.

– Сдала?

– Конечно. А зачем мне четыре миллиона долларов? Что бы я с ними делала? И вообще, ты представляешь, что я принесу домой такие деньги? – сказала Сара, рассмеялась и зачерпнула очередную ложку каши.

– Но ты только представь, что можно сделать с четырьмя миллионами долларов! Можно же всю жизнь начать заново!

– Но это воровство, Хэнк. Все это закончится тем, что тебя поймают.

– А как бы ты поступила, если бы была уверена, что тебя не поймают?

– Как можно быть в этом уверенным?

– Ну, например, если бы ты знала, что никто эти деньги не ищет.

– Но как я тогда объяснила бы всем изменения в своей жизни? Как бы я объяснила появление у меня дорогой одежды, украшений, путешествия на Карибы? Как бы я объяснила появление этих денег? Рано или поздно люди начали бы задавать вопросы.

– А ты бы переехала. И жила бы там, где тебя никто не знает.

Сара покачала головой.

– Я бы все время боялась, что меня найдут. Я бы не смогла спокойно спать по ночам, – заметила Сара и посмотрела на ногти. Они были накрашены ярко-красным лаком. У Джекоба куртка была как раз этого цвета. – Нет, я бы вернула деньги, – добавила она, подумав.

Я ничего не ответил.

– А ты бы взял их? – поинтересовалась Сара.

Я пожал плечами, наклонился и начал развязывать ботинки.

– Мне кажется, что, как бы там ни было, с деньгами прибавилась бы куча проблем и волнений.

– Давай предположим, что опасности быть пойманным нет, – настаивал я на своем. – Нет ни единого шанса, что подобное может произойти.

Сара нахмурилась:

– А чьи это деньги?

– В смысле? Твои.

– Нет, у кого бы я их украла?

– У торговца наркотиками. Или банковского грабителя.

– О, Хэнк, – медленно произнесла Сара, – ты хочешь, чтобы я ответила, что взяла бы эти деньги.

– Но разве такое нельзя предположить?

– Я уверена в том, что при некоторых обстоятельствах, я бы подумала дважды, прежде чем вернуть их.

Я не знал, что на это ответить. Да, я надеялся услышать от Сары совсем другое.

– А почему ты спрашиваешь? – взглянув на меня поинтересовалась она.

Вдруг я понял, что совершил ошибку. Ведь раньше я тоже ни за что не взял бы деньги. Подумав об этом, я встал и вышел в коридор.

– Ты куда? – позвала Сара.

Я только махнул рукой:

– Подожди.

Я подошел к шкафу, достал мешок и потащил его за собой в гостиную.

Сара вновь открыла свою книгу, но как только она увидела меня с мешком, она сразу же закрыла ее.

– Что это… – начала было она.

Я не дал жене договорить, подтащил мешок поближе, развязал веревку и вывалил деньги к ее ногам. Получилась довольно внушительная гора купюр.

Сара молча уставилась на деньги, она была шокирована. Пару секунд она сидела не шевелясь, потом медленно положила книгу на стол, открыла рот, но так ничего и не сказала.

Я стоял рядом с ней, держа в руках пустой мешок.

– Они настоящие, – заметил я.

Жена не отреагировала на мои слова и продолжала молча смотреть на деньги. У нее было такое выражение лица, как будто ее только что кто-то ударил и ей очень больно.

– Все в порядке, – добавил я и наклонился, будто хотел начать собирать деньги обратно в мешок, но вместо этого я просто положил на эту гору руку. На ощупь деньги были холодными, но мягкими. Некоторое купюры показались мне поношенными, и я подумал, что эти деньги прошли через миллионы рук, прежде чем попасть ко мне… они побывали в бумажниках, кошельках и сейфах. А теперь они лежали здесь, в моей гостиной.

– Ты взял их в магазине? – наконец спросила Сара.

– Нет, я нашел их.

– Но они кому-то принадлежат. Наверное, их ищут.

Я покачал головой:

– Никто их не ищет.

– Здесь четыре миллиона долларов?

– Точно.

– Ты нашел их с Джекобом?

Я кивнул, и Сара нахмурилась.

– Где? – поинтересовалась она.

Я рассказал жене все с самого начала: о лисе и Мери Бет, о нашей прогулке по парку и о том, как мы нашли самолет. Когда я рассказывал о птице, Сара взглянула на мой лоб и на ее лице снова появилась гримаса боли. Жена слушала, не перебивая, ничего не спрашивая и не делая никаких замечаний.

Когда я закончил рассказ, некоторое время мы сидели молча. Я взял одну пачку и протянул ее Саре. Я знал, что она хочет потрогать деньги, посмотреть на них вблизи, но сама бы она не решилась взять их в руки.

– Ты хочешь оставить их, да? – спросила она.

Я пожал плечами:

– Наверное. То есть я хочу сказать, что не вижу причин, по которым я не должен этого делать.

На это Сара ничего не ответила. Она просто положила руку на живот и молча посмотрела вниз. У нее было какое-то растерянное выражение лица. Ребенок толкался.

– Если мы оставим их, – сказал я, – нам больше никогда не придется заботиться о деньгах, о том, как заработать на жизнь.

– Мы и сейчас не думаем об этом, Хэнк. У нас всего достаточно. Нам не нужны эти деньги.

Думая о словах жены, я смотрел на огонь. Постепенно пламя становилось все слабее. Я неохотно встал и подложил в камин полено.

Сара была права. Нам не приходилось жаловаться на нашу жизнь. Возможно, Джекоб и Луи могли быть чем-то недовольны, но только не мы. Если бы, например, до этого дня дожили бы наши родители, тогда эти деньги на самом деле нам бы не помешали, ведь нужно было бы содержать большую семью. А так… мы особенно не нуждались в деньгах. И наша жизнь отнюдь не напоминала борьбу за существование.

Мы с Сарой принадлежали к среднему классу, и если и волновались за свое будущее, то эти мысли уж никак не были связаны с вопросом о том, как прокормить себя, как заплатить по счетам или как дать хорошее образование нашим детям. Эти вопросы были скорее связаны с тем, как накопить на более просторный дом, на машину получше и тому подобное. То есть у нас не было острой необходимости в деньгах, мы вполне могли бы подождать до лучших времен, до момента, когда разбогатеем каким-то другим способом. В любом случае на все надо заработать собственным трудом, надо побороться за свое счастье, а не получить его случайно, каким-то довольно сомнительным способом.