Японец сидел на циновке, сняв по древнему обычаю обувь у порога, подложив под себя аккуратно ноги, положив руки на колени, точно собираясь молиться духам предков.

— Здравствуйте, господа, — улыбнулся японец. — Очень рад с вами познакомиться. Я, надеюсь, не ошибся? Вы господин Кинг? — он сделал легкий поклон в мою сторону. Я не ответил. — А вы кто такой?

— Чего нужно? — зло спросил Боб. — Если пришли грабить, то ошиблись адресом. Как бы я тебя сам не ограбил.

— О, значит, вы тоже журналист, — сделал поклон в сторону Боба главарь налетчиков. — Очень хорошо! Будем проводить пресс-конференцию. Только прошу не делать резких движений. Мои мальчики плохо обращаются с оружием, могут нажать с перепугу не на тот рычажок. И будет большая неприятность. И для вас, уважаемые господа, и для меня. Я отнюдь не хочу портить отношения с заморскими… друзьями.

— Кончай дергать за ногу, — не выдержал Боб. — Зря тратишь время. Если вы снимете мои часы, вам на троих мало достанется. Сматывайтесь, и я сделаю вид, что вас не заметил. Убери! — он привстал и оттолкнул ствол пистолета, который направил на него Длинный. — И будем считать, что мы незнакомы. Обещаю не сообщать о визите в полицию. Горе-грабители! И это потомок богини Амотерасу Омиками! Связались с подобной шушерой!

— Заткнись! — привстал Сом. Он не любил неуважительного к себе отношения…

Боб не обратил внимания на его реплику. Мой друг не теряется ни при каких обстоятельствах. Моментально нащупывает главную нить — подонки, разумеется, не тронут нас пальцем, пока им не даст команду главный. Ну а если он даст команду… Не имеет никакого значения, в какой момент гангстеры придут в ярость, на несколько минут раньше или позже… Если они будут бить, они ошалеют от запаха крови и возможности мучить безнаказанно чужую плоть.

Японец закрыл глаза: лицо его было печальным. Ох, эти самураи! Обожают мистику. Все у них идет по ритуалу… Даже когда варили китайцев живьем в котлах, они делали это с серьезным лицом. Но почему у господина Фу оказался в телохранителях японец? Ке ничего не писал про это… Кто этот японец?

— Кио ку мицу! — произнес, как молитву, главарь налетчиков.

У меня по спине побежали мурашки… «Кио ку мицу» — гриф. Его ставили во время прошлой войны на документах «Совершенно секретно, при прочтении сжечь». И вдруг я догадался, кто сидел на циновке передо мной. Это же Комацу-сан, или Комацу-бака, как называл его Пройдоха Ке. Комацу… Бывший офицер божественного микадо. Военный преступник, сумевший избежать возмездия. Слуга мадам Вонг. А может, и не только мадам? Может, он связной кемпентай?[20]

Т е т р а д ь

«Если со мной что случится в ближайшие часы, это значит — Комацу-отравитель узнал меня. Будь проклят, отравитель! Пусть у него вылезут ногти, лицо обезобразит проказа, суставы распухнут от ревматизма, а черви источат его тело, как старую тутовницу!»

«Кажется, пронесло! Он не узнал меня. Надо бежать. Я убегу подальше от моря, потому что море стало дорогой, на которой мы встречаемся. Я спрячусь в маленькой деревне. И я спрячу дневники, потому что, если со мной что случится, тетради будут жить среди людей и, может, найдут того, кто их прочитает. Они отомстят за меня!»

Нет смысла приводить подряд все выдержки из дневника Пройдохи. Они сумбурны, отрывисты, порой противоречивы. Видно, парень последние дни жил напряженно, нервно.

Новая встреча Ке с Комацу произошла случайно. Произошла она здесь, в Макао, при весьма щекотливых обстоятельствах. Пройдоха не смог полностью разобраться в загадках, которые поставила перед ним жизнь. Винить его в этом было бы несправедливо. Для того чтобы найти правильный ответ на элементарную загадку: «Сколько будет 2×2?», нужно уметь считать хотя бы до четырех. Многое осталось неразгаданным и для меня. Ясно одно — Ке вновь угодил в сети мадам Вонг. Да иначе и быть не могло: происходит слияние гангстерских организаций. Господин Фу оказался лишь мелкой сошкой. Его бизнес — всего лишь листок на дереве преступного бизнеса, одна из многих «артелей» крепко сколоченной империи мадам Вонг.

В Макао проводилось совещание гангстеров… Весьма своеобразное. Колониальные португальские власти, безусловно, знали о нем. Хотя бы то, что на совещании присутствовал господин Лобо, фактический финансовый директор португальской колонии, владелец четырех банков, пяти отелей, двух газет, таксомоторной компании, пяти школ, больницы, всех кинотеатров Макао, король контрабанды золотом, доктор экономических наук, глава компании «Лобо энд компани лимитед», он же товарищ Хо Ин, член Политического консультативного совета, то есть член правительства маоистского Китая; его присутствие на заседании гангстеров говорит само за себя. Смешно думать, что правая рука не знала, что творила левая. Встреча произошла в праздник Весны, когда в колонию разрешен свободный въезд с континента. С континента на совещании присутствовали трое пекинских чиновников. Приехали они на машине с опознавательными знаками КНР, одетые в шерстяные униформы, в которых ходит сегодня весь Китай (разумеется, не в шерстяных) — форма из дорогого материала открыто подчеркивает большие полномочия эмиссаров со значками «Великого кормчего» на френчах. Разумеется, тайная местная полиция, ведущая неусыпную слежку за всеми подозрительными лицами, проследила маршрут машины, которая беспрепятственно прошла КПП, промчалась по улицам Макао и остановилась у небольшого особнячка, утопающего в зелени, невдалеке от единственной достопримечательности колонии — грота Камоэнс с памятником поэту.

Вилла охранялась. Конечно, не силами колониальной полиции. В состав охраны угодили Сом и Пройдоха. К этому времени Пройдоха убедился, что имеет дело не только с контрабандой золота, но и с почти легальным вывозом на мировые рынки — в Европу и США — Зовущей смерти, как он называл наркотики. Одна из фабрик по производству героина (по его записям) находилась в восточной части улицы Победы, в заднем дворе мастерской по ремонту автомашин. Вывеска мастерской служила прикрытием. Фабрика среди гангстеров называлась «Кукарачей», сюда отправляли в наказание провинившихся. Технология производства героина весьма проста. Но несовершенное оборудование, кустарщина, теснота грозили взрывом, который мог произойти каждую минуту. «Работникам» запрещалось покидать задний двор «мастерских», а «легальные рабочие» были, по сути дела, охраной, напоминающей ту охрану, с которой столкнулся Пройдоха на строительстве секретной базы пиратов. Охранники не задумываясь пристрелили бы любого, даже вчерашнего друга, памятуя, что завтра их роли могут поменяться. Круговая порука и садизм были цементом, скрепляющим их «братство».

Когда по гравию дорожки к особняку прошел Комацу-бака, Пройдоха настолько оторопел от неожиданности, что замер, как столб, нелепо высунувшись из-за зеленой изгороди, подстриженной на английский манер. Нужно было быть слепым, чтобы не обратить внимания на перепуганного парня. И все же Комацу не сразу вспомнил, где он видел вьетнамца с бледными, точно обмороженными, ушами. Для этого потребовалось время.

Свободный отряд телохранителей нес службу бдительно: в штабе у телевизора сидели операторы, наблюдая на экране за поведением гостей. Малейшее подозрительное движение фиксировалось. Охранники должны были немедленно докладывать командиру десятки, если заподозрят кого-либо из присутствующих в записи на миниатюрный магнитофон разговора или заметят движение, похожее на фотографирование, — манипуляции с зажигалками, нервное застегивание и расстегивание пуговиц и т. д. Заподозренного было приказано не выпускать из поля зрения и в случае попытки скрыться стрелять без предупреждения и без промаха, желательно в ноги.

Пройдоха и Сом были назначены во внутреннюю охрану, на участке от гравийной дорожки до высокого каменного забора. Они сидели скрыто за высокой плотной колючей изгородью в тени дерева с осиным гнездом.